Сансет Парк - Пол Остер

Это неважно. Это совсем неважно. Анджела чувствует себя обделенной — только и всего. Скоро Рождество, и она хочет, чтобы он опять помог ей. Что это значит? спрашивает он. Разное, говорит она. Например, то, что он принес ей этим летом. Невозможно, отвечает он ей, это противозаконно, и он не хочет терять эту работу.

Ты сделал это для меня однажды, говорит она. Непонятно, почему ты не сможешь сделать это еще раз.

Я не могу, повторяет он. Я не могу рисковать.

Ты порешь чушь, Майлс. Все этим занимаются. Я слышала разные истории, и я знаю, что происходит. Эти чистки как прогулки по магазину. Фортепиано, катера, мотоциклы, драгоценности, все такое дорогое. Работники цепляют все, что им попадает пол руку.

Не я.

Я не прошу катера. И зачем мне фортепиано, если я не умею играть? Но все остальное красивое, ты понимаешь, о чем я? Нужные вещи. Вещи, от которых становится радостно.

Ты стучишься не в ту дверь, Анджела.

Ты что — такой глупый, Майлс?

Ближе к цели разговора. Я полагаю, ты хочешь мне сказать что-то, а все, что я слышу — ерунда.

Ты забыл, сколько лет Пилар?

Ты серьезно…

Не забыл?

Ты не станешь. Она же твоя сестра, помнишь?

Один звонок в полицию — и ты спекся, дружочек.

Прекрати. Пилар плюнет в твое лицо. Она больше никогда не заговорит с тобой.

Подумай о вещах, Майлс. Красивых вещах. О горах красивых вещей. Это лучше, чем думать о тюрьме, да?

По дороге домой, уже в машине, Пилар спрашивает, о чем хотела поговорить с ним Анджела, но он избегает правдивого ответа, всячески стараясь не выказать, как он презирает ее, как глубоко она ему ненавистна. Он бормочет что-то о Рождестве, о секретном намерении их сделать что-то для всех членов семьи, но он не может и вымолвить слова, потому что Анджела заставила его поклясться, что он будет молчать до условленного момента. Это, похоже, успокаивает Пилар — она улыбается в предвкушении чего-то хорошего, ожидающего их; и вскоре они уже не говорят об Анджеле, а обсуждают впечатление, которое оставил после себя Эдди. Пилар говорит, что он милый и совсем неплохо выглядящий, но она не уверена, если он достаточно умен для Марии — на эти слова он не отвечает ей. По его разумению, достаточна ли умна Мария для Эдди, но он не хочет обижать Пилар своими сомнениями. Вместо этого он касается правой рукой ее волос и спрашивает ее, что она думает о книге, которую он дал ей утром — Дублинцы Джеймса Джойса.

На следующий день он идет на работу, совершенно уверенный, что угрозы Анджелы не более, чем слова, неприятная театральная сценка, чтобы он растаял и вновь начал тащить для нее. Он ни за что не станет глупо, бессмысленно рисковать, и никакие силы на свете не заставят его дать ей хоть что-нибудь — хоть зубочистку, хоть использованный носовой платок, хоть один пердеж заики Пако.

В воскресный полдень Пилар идет в дом Санчезов, чтобы провести пару часов со своими сестрами. Вновь, у него нет никакого желания пойти с ней, и потому он остается в квартире — приготовить их ужин, пока ее нет (он отвечает за покупки и еду); Пилар возвращается к шести часам и говорит, что Анджела попросила ее напомнить ему об их совместном деле. Она говорит, что не может ждать вечность, добавляет Пилар, копируя слова сестры тем же неуверенным, вопросительным взглядом. Что это такое может означать? спрашивает она. Ничего, говорит он и резко отрицательно качает головой, упреждая дополнительные вопросы. Абсолютно ничего.

Два дня работы, три дня работы, четыре дня работы, и затем, в пятницу, как раз после последней чистки за эту неделю, когда он выходит из очередного опустевшего дома и идет к своему автомобилю, он замечает двух мужчин, прислонившихся к красной Тойоте, двух крупных мужчин, одного англосаксонца и одного латиноамериканца, двух очень крупных мужчин, выглядящих как защитники в американском футболе или бодибилдеры, или вышибалы в ночном клубе; и если они вышибалы, думает он, возможно, они из того ночного клуба Голубой Дьявол. Самое лучшее было бы для него развернуться и убежать, но уже поздно, мужчины увидели его; и если он побежит сейчас — позже будет только хуже для него, поскольку совершенно ясно, что рано или поздно они его найдут. Он сам — не мал ростом, и не боится драки. Шесть футов и два дюйма, сто восемьдесят семь фунтов веса, и, после стольких лет работы не мозгами, а мускулами, он в прекрасной физической форме — хорошо сложен, мускулист и силен. Но не так силен, как эти двое, поджидающие его; и их — двое, а он — один, так что ему остается надеяться лишь на то, что они здесь — лишь для разговора, а не для демонстрации своих боевых качеств.

Майлс Хеллер? спрашивает англосаксонец.

Чем могу помочь? отвечает он.

У нас сообщение от Анджелы.

Почему бы ей самой не сказать мне об этом?

Потому что ты не слушаешь ее, когда она говорит с тобой. Она решила, что ты будешь более внимательным к ней, если мы передадим это сообщение от нее.

Хорошо, я слушаю.

Анджела рассердилась, и она теряет терпение. Она говорит, у тебя еще одна неделя, и если ты не придешь к ней, то она позвонит. Врубаешься?

Да, врубаюсь.

Точно?

Да, да, точно.

Точно, что ты точно?

Да.

Хорошо. Но чтобы ты не забыл, что ты точно, я тебе дам один подарочек. Вроде тех ниточек на пальчике, когда хочешь что-нибудь не забыть. Ты понимаешь, о чем я?

Полагаю, что да.

Без всякого предупреждения мужчина приближается и бьет его в живот. Пушечный выстрел удара такой силы, что выбивает его на землю; и как только он падает на землю, воздух покидает его легкие; и вместе с воздухом, вылетающим из гортани, вылетает и содержимое желудка, его обед и его завтрак, остатки вчерашнего ужина; и все, что было в нем мгновение тому назад, теперь вне его; и пока он лежит, блюя и хватаясь за воздух, схватившись за агонизирующий живот, двое крупных мужчин идут к своей машине, оставив его лежащим на улице; раненое животное, срубленное одни ударом; как бы он хотел, чтобы он был бы мертв сейчас.

Час спустя Пилар знает все. Пустая угроза не была пустой, поэтому он больше не может оставаться с ней. Внезапно они окружены опасностью, и становится очень важно, чтобы она знала все. Сначала она плачет, совершенно не веря в то, что ее сестра могла так поступить — угрожать ему тюрьмой и не бояться разрушить ее счастье только из-за каких-то вещей — все это не укладывается в ее сознании. Это не вещи, говорит он. Вещи — это только предлог. Анджеле не нравится он, и она с самого начала была против него, а счастье Пилар не значит для нее ничего, если это счастье каким-нибудь образом связано с ним. Он не понимает, почему она так злобно настроена, но факт остается фактом, и у них нет выбора, но лишь принять эту данность. Пилар хочет тут же помчаться к дому и отвесить пощечину Анджеле. Это то, что она заслуживает, говорит он, но ты не можешь сделать этого сейчас. Ты должна подождать, пока я не скроюсь.

Это ужасное решение, неслыханное решение, но единственное, что осталось им в таких обстоятельствах. Он должен уехать. И нет никакой альтернативы этому. Он должен покинуть Флориду раньше, чем Анджела поднимет трубку телефона и позвонит в полицию; и он никак не может вернуться сюда до утра двадцать третьего мая, когда Пилар исполнится восемнадцать лет. Ему очень хочется задать ей вопрос — хочет ли она выйти за него замуж здесь и сейчас — но слишком много разного случилось в одно время; они оба сейчас подавлены и усталы, и он решает не давить на нее или запутывать ее сознание, не усложнять и так все осложненное, особенно, когда не осталось совсем времени.

Он говорит, что у его друга есть комната для него в Бруклине. Он дает ей адрес и обещает звонить каждый день. Поскольку она не может вернуться назад в дом, она останется здесь, в квартире. Он пишет чек, покрывающий всю квартплату за будущие шесть месяцев, переписывает машину на нее, а затем отвозит ее в банк, где показывает, как управляться с его счетом. Там — двенадцать тысяч долларов. Он снимает три тысячи для себя и оставляет девять тысяч для нее. Потом он кладет банковскую карточку в ее руку, и они выходят в ослепительный жар полуденного солнца со сплетенными друг с другом руками. Впервые он открыто касается ее при всех, и делает он это сознательно — будто вызов всему.

Он кладет в небольшую сумку два комплекта одежды и белья, фотокамеру и три-четыре книги. Он оставляет все на прежнем месте — чтобы она знала, что он вернется назад.

Следующим утром он уже сидит в автобусе, направляющимся в Нью-Йорк.

4

Это — длинная, нудная поездка, почти тридцать часов от начала и до конца, с остановками и через десять минут и через два часа; и соседнее сиденье занято попеременно пышной, сопящей чернокожей женщиной, шмыгающим носом пакистанцем или индийцем, костлявой, постоянно прочищающей свое горло белокожей старушкой и кашляющим германским туристом, о котором невозможно определенно сказать — мужчина ли это или женщина. Он не разговаривает с ними, погруженный в книгу или притворяющийся спящим; и каждый раз, когда автобус останавливается, он выбирается наружу и звонит Пилар.