Странник поневоле - Борис Долинго

Богдан не стал составлять эти два полукруга, но, прикинув полное изображение в центре, он видел, что там изображен куб с узором линий и какими-то надписями.

«Что может означать куб?» – подумал Богдан. На «его» круге сейчас имелось изображение Земли, перед этим было изображение какого-то гранёного цилиндра. Что это значит?

Все это предстояло выяснить, но пока он не имел ни малейшего представления о том, хотя бы как выбраться с этой площадки, и если эта проблема не разрешится, то выбор остаётся небольшой: отправиться назад на Землю или скакнуть наугад через какой-то другой круг в иной мир, или куда-то ещё?

Был, правда, ещё вариант: сидеть и ждать, что кто-то появится и поможет ему, но кто знает, сколько придётся ждать? Богдану уже сейчас хотелось есть – выпитый в квартире коньяк действовал как аперитив, да и жажда тоже ощущалась.

Он снова посмотрел на блестящий круг в центре площадки. Как-то же сюда попадают те, кто построил эти сооружения? Богдан считал маловероятным, что площадка служила только местом, куда приходят из других миров и откуда сразу же уходят неизвестно куда. «Хотя, – сказал он себе, – что я знаю о замыслах этих неизвестных строителей?»

Богдан подошёл к блестящему кругу и осторожно потрогал его стволом пистолета. Ничего не произошло. Тогда он положил на круг руку. На ощупь круг оказался неожиданно шероховатым, хотя, глядя на него, в это было трудно поверить – поверхность выглядела словно полированный металл. Однако только теперь Богдан сообразил, что хотя круг и казался блестящим, он ничего не отражал.

Вдруг Богдану пришла в голову немного неожиданная, но вполне логичная мысль: если круг не скользкий, значит, на нём легко стоять, и он встал прямо в центр.

Примерно секунду-другую ничего не происходило, а затем раздался певучий звук, и круг начал сначала медленно, а потом, когда голова Богдана оказалась ниже уровня пола площадки, всё быстрее опускаться.

Никакого ускорения не чувствовалось, хотя стена шахты двигалась мимо весьма быстро. Богдан успел подумать, что, судя по диаметру круга и, соответственно, шахты, двоим людям стоять на нём уже не совсем удобно. Это могло означать, что данный лифт – Богдан не сомневался, что это именно лифт – рассчитан на подъём одного человека нормальных размеров, или же он предназначен для существ, которые поменьше людей.

Обдумать все возможные варианты времени не хватило – лифт остановился. Богдан посмотрел вверх: высоко над ним слабо светилось отверстие шахты.

На стене примерно на уровне его лица загорелись прямоугольник размером с почтовую марку и две стрелки – одна направленная вниз, другая вверх, очень похожие на знакомую мнемонику в земных лифтах.

Как показалось Богдану, он правильно понял значение этих символов. С замиранием сердца он поднял руку и приложил палец к прямоугольнику. Последовал уже привычный мелодичный сигнал, и стена шахты разошлась, открывая вход в освещённое помещение.

Осторожно, с пистолетом наготове, юноша вышел из лифта. Помещение, где он оказался, судя по кольцевой форме, могло располагаться внутри колонны, поддерживавшей верхнюю площадку. В центре проходила шахта лифта, а так как радиус комнаты был не более шести-семи метров, то это, по-видимому, означало, что стены самой колонны имели громадную толщину.

Свет лился с не слишком высокого потолка – метра три, не больше. Вдоль искривляющейся стены, выполненной из материала, похожего на материал площадки, стояли какие-то большие и малые шкафы, столики, кресла, пара нешироких кушеток, а в одном месте находилось нечто очень похожее на большой диван.

Но самое главное – тут был пульт управления!

Во всяком случае, Богдан сразу решил, что это пульт, хотя, как и всё вокруг, он был довольно странный, вроде даже какой-то бутафорский: то, что, скорее всего, являлось кнопками и переключателями, имело не совсем привычный, как бы нарисованный вид. В центре консоли имелась клавиатура, чем-то похожая на клавиатуру персональных ЭВМ, которыми недавно начали комплектовать лаборатории института, где работал Богдан. Перед пультом располагалось удобное кресло вполне человеческих размеров.

Перед пультом логично было бы увидеть и экран, но здесь не было ничего похожего, просто высилась серо-салатная гладкая стена, такая же, как и все остальные.

Богдан задумчиво походил взад-вперёд перед непонятным устройством, а потом осторожно сел в кресло. Он хотел немного подумать, прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие шаги.

Ничего не случилось – по-прежнему вокруг царила тишина. Немного осмелев, Богдан хлопнул ладонями по удобным подлокотникам кресла и довольно громко сказал:

– Ну и дела, fuck your mother! – ругаться по-английски стало модно в последние годы среди образованной советской молодёжи.

Он хотел сказать ещё чего-нибудь, столь же содержательное, но не успел. Опять раздался мелодичный сигнал, и приятный женский голос поинтересовался на его родном языке:

– Желаете русский, английский или смешанный языковый режим?

Не успел Богдан вскочить как ужаленный, голос повторил вопрос по-английски.

Богдан ожидал чего угодно, но только не обращения на чистейшем русском в этом, мягко говоря, не то что не русском, но даже и не английском месте.

Он обернулся, словно ожидал увидеть говорившую у себя за спиной, но комната была пуста, хотя это не значило, что за ним не наблюдают скрыто. Однако Богдан уже начал догадываться, в чём тут дело.

– Мне, кажется, всё ещё везёт, – пробормотал он.

Дело в том, что он учился в специальной языковой школе, а поскольку имел в последние годы намерение уехать из СССР, то существенно повысил свои знания в английском языке за прошедшее время. Поэтому, если бы неизвестная система управления могла общаться, скажем, только по-английски, он тоже разобрался бы, а тут ещё и русский!

– Ну что же, – сказал Богдан, – начинать нужно, конечно, с русского, так всё-таки удобнее… Давайте русский режим, английский пока не надо.

– Хорошо, – сказала невидимая женщина таким приятным голосом, что если бы не необычность обстановки, Богдан не преминул подумать, что неплохо и лично познакомиться с обладательницей такого контральто – чем чёрт не шутит, а вдруг и мордашка ничуть не хуже!

Хотя он, конечно, понимал что, скорее всего, перед ним всего лишь машина, компьютер, как модно стало на английский манер называть ЭВМ последние годы и в Советском Союзе.

«Так, – подумал Богдан, – ну, наверное, можно и вопросы задавать, поскольку никто явно не собирается учинять надо мной экзекуцию».

– Давайте хоть познакомимся, – усмехнулся молодой человек. – Разрешите представиться: меня зовут Богдан Домрачев, а вы, прошу прощения, кто?.. Или можно для простоты на «ты»? – поспешно добавил он, желая с самого начала постараться установить как можно более доверительные отношения, хотя бы с машиной.

– Выбор местоимения для общения не играет роли, или используй такое, какое устраивает. Имени у меня нет, я просто Главный Компьютер.

– Ну и прекрасно, можешь меня звать просто Богданом. Слушай, а значит, ты на мои вопросы отвечать можешь?

– Могу, в пределах обозначенных ограничений, – сообщил Компьютер.

– Ага, – чуть озадаченно протянул Богдан, – а кто поставил эти ограничения?

– Хозяин, – с готовностью ответил приятный женский голос.

– И кто же это – твой хозяин? Он один или их много?

– Ответ не даётся, вопрос в списке ограничений.

Богдан напряг все свои познания в области ЭВМ и спросил:

– А если я как-то попытаюсь… ну, вскрыть эти ограничения? Программным, в смысле, путём?

Он, естественно, не мог себе даже представить, как стал бы это делать, поскольку кроме начал программирования на АЛГОЛе ничего не знал, а здесь – совершенно не земная техника, но спросить-то можно.

– Все, пытающиеся взломать систему, подлежат немедленному уничтожению, – ясно ответил Компьютер.

– Хм, – Богдан почесал затылок, и у него немного похолодело внутри. – А твой Хозяин случайно не приказал тебе ликвидировать прибывающих сюда в его отсутствие?

– Распоряжение имеется, но ты не входишь в список лиц, подлежащих ликвидации немедленно.

Холодок из живота пополз выше.

– Значит, я не подлежу ликвидации НЕМЕДЛЕННО? – с замиранием сердца уточнил Богдан.

– Да, – коротко подтвердил Компьютер.

– А в каком случае я подлежу ликвидации? – осторожно выдавливая слова, осведомился Богдан и посмотрел на свои руки, лежащие на подлокотниках кресла, однако никаких захватов, чтобы удержать его на месте, из подлокотников не выдвинулось, да и вряд ли такое требовалось.

– В случае попыток произвести действия по списку.

– Мне можно ознакомиться с этим списком? – чуть смелее спросил Богдан. – Чтобы невзначай не сморозить чего-то, что головы будут стоить. Я бы не хотел…

– Я тебя не понял, – уточнил Компьютер, – слова «Я бы не хотел…» относятся к желанию получить список или ты имел что-то иное в виду? В противном случае ты высказываешь противоречивую просьбу.