Путь к отцу (сборник) - Александр Петров

В игорном зале покупаю жетонов на десять тысяч долларов, выбираю рулетку и сажусь между мужчиной в черной тройке и дамой в серебристом вечернем платье. Мужчина скучает, пьет коньяк и играет по малой, без интереса. Дамочка одним глазом обозревает меня и ставит увесистую стопку жетонов на «чет». Вот это по-нашему, мон шер ами! Я ставлю по-крупному, сразу все на «семь». Крупье едва уловимо усмехается, вероятно, наперед считая мои деньги своим выигрышем. Не обольщайся, парень, тебя ожидает множество неприятных минут.

Шарик бегает-прыгает и успокаивается на цифре «семь». Лопаточка крупье двигает ко мне все жетоны с кона. Я ставлю все на «двенадцать» и небрежно осматриваюсь. Я уже знаю, что выиграю, поэтому сейчас меня интересует лишь реакция моих соседей. Мужчина в черном просыпается и делает хорошую ставку. Трое других, сидящих с нами, тоже всколыхнулись и солидно раскошеливаются. Соседка моя нервничает, хотя по ней не подумаешь, что проигрыш ее разорил: выглядит дама на десять миллионов долларов.

Про себя удовлетворенно отмечаю, что этот мир раскованной роскоши так приятно благоухает изысканными духами, дорогими сигарами, деньгами в конечном итоге. Отсюда незримые нити тянутся к символам богатства, обольстительно сверкающим увлекательными миражами мечты: виллам, яхтам, бассейнам с голубой водой, красоткам, яствам, шампанскому… Вот это жизнь, вот это перспективы – это по мне! Согласно моим личным изысканиям в области футурологии, рай для некоторых неординарных личностей начинается на земле. И я этого достоин. На каком основании? А на том, господа, что жизнь у меня одна и прожить ее в трудах-заботах не имею желания.

…Ага, выиграл. Это мне понятно по тому, что теперь я целиком вижу бриллиантовое колье моей соседки с одним, но очень немаленьким изумрудом, – дама повернулась ко мне всем шикарным фасадом. Не без труда выдерживаю пронизывающий взгляд прозрачно-зеленых глаз, в тон изумруду. Улыбаюсь своей неотразимой улыбкой номер два (сдержанная учтивость) и двигаю все свои разномастные фишки к цифре «три». Дама слегка улыбается и ставит на «тройку» десяток своих пластмассовых шайбочек.

Теперь меня занимает физиономия крупье. Когда шарик останавливается, он бледнеет, смахивает выступивший на лбу обильный пот и глядит на меня, как суслик на удава. Ладно, пожалею твою карьеру, ухожу-ухожу. Только я поднялся, как подскакивает шустрый малый в синей униформе с подносом и сгребает мой выигрыш на серебряную его поверхность. Жестом указываю на выход, и мой поднос уплывает к окошку обмена. Со мной из-за стола выходит и моя соседка. Только этого мне не хватало. Я делаю вид, что не замечаю происходящего вокруг и целиком занят только мыслями о выигрыше. Из кассового окошка получаю более сотни тысяч долларов. Для первого рабочего дня неплохо. Дама нерешительно стоит рядом со мной, пока я, шевеля губами, напряженно проверяю правильность обмена. Увидев, как моя ненасытная алчность подавляет во мне все остальные движения души, вздыхает и возвращается в зал. Охрана предлагает мне сопровождение до дома. Я вежливо отказываюсь и демонстративно кладу «беретту» в правый наружный карман пиджака. Они настоятельно советуют мне заглядывать еще, на что совершенно искренне отвечаю: мол, в этом не извольте сомневаться.

Инкассирую выигрыш в сейф гостиничного номера и посещаю еще пару казино, благо ночь в самом веселом разгаре. К утру свое состояние увеличиваю вчетверо. Везу последний сегодняшний выигрыш по пустоватым улицам просыпающегося города.

Из-за бетонно-стеклянных стен домов над пульсирующими вспышками и переливами рекламных огней выглядывает крест и золоченый купол храма. Вспоминаю, что решил с деньгами поступать по-отцовски, то есть отдавать десятую часть храму. При случае нужно будет заехать сюда и раскошелиться. При случае обязательно, но не сейчас: устал. А что, отец, доказал я тебе, что и сам кое-что стою в этой жизни? Не все мне гнуть хребет на твоих фермах и заводиках да на коленках выстаивать, пока меня дядя в мрачной рясе то ли простит, то ли накажет… То-то, отец родной!

Во время игры ничего, кроме кофе, я не употреблял. Поэтому заказываю в номер обильный ужин с шампанским. Заглатываю устриц, спрыснутых лимоном, уминаю крабов с авокадо, шашлык из барракуды – люблю морскую живность. Может быть, это из детской мечты о морях-океанах? А, может, все гораздо проще: в организме не хватает йода… Хотя, честно признаться, первое как-то романтичнее.

Вот заработаю начальный капитал, махну в тропики, поживу на берегу океана. Чтобы пальмы осеняли и прибой шелестел, а пугливая мулатка с вишневыми глазами и жемчугами зубов подносила мне двойной дайкири замороженный с хинином в пробковом стакане. И чтобы рыба-молот ловилась на стальную снасть, заброшенную с задней палубы рыболовного катера спиннингом, укрепленным на моем поясе. И чайки с альбатросами кричали над оливковой волной. И переливчатые закаты пурпурили во все небо, пока я нежусь в шезлонге на террасе своего бунгало. И вневременная «Палома бланка», извлекаемая мулатами в сомбреро из ситар и банжо, плыла в густых пряных ароматах, наполняя истомой эфир атмосферы. Засыпаю, а тропические картинки, словно в калейдоскопе, наплывают, чередуются, манят во светлы дали.

Но вот – здрасьте! – слайдоскоп замирает, а из олеандровых кустов с розовыми пахучими цветами выплывает фигура моего папочки, только не в обычной пропотелой ковбойке, а в белых одеждах, как у святых праведников из Откровения. И молчит! Глядит мой батя своими добренькими глазками – и ни слова… Ой, уйди, отец, не мешай жизнью наслаждаться! Ты же видишь, какая мне удача в руки идет. Убогий я, что ли, это упустить! Иди-иди в свой коровник, свинарник, птичник, иди! Да и братца моего, зануду, что из-за твоей спины выглядывает, тоже прихвати.

После освежающего сна принимаю душ с ментоловым пенистым гелем, одеваюсь и направляюсь по вчерашнему маршруту.

В первом казино по ходу моего рабочего маршрута за той же рулеткой снова сидит вчерашняя дамочка с теми же зелеными глазами, только в другом платье и драгоценностях. От вчерашней ее нерешительности не осталось и следа. Она сразу переходит к активным действиям: весело приветствует, щебечет о погоде, называет свое имя. Хочу сбежать от нее за другой стол, только, судя по ее настырности, это бесполезно. Ладно, придется терпеть. Ставлю все свои фишки на «зеро». Дама игриво повторяет мои действия. Это меня нервирует, зато ее, кажется, только развлекает. Стоит ли говорить, что мы выигрываем, а первый куш делим пополам. Раздражение мое растет и требует выплеска.

Встаю и иду в бар, заказываю – о ужас! – двойной чистый виски. Рядом, как ни в чем не бывало, пристраивается прилипчивая дама. Твердо, но и крайне вежливо, приплюсовав улыбку номер пять (неотразимость), прошу ее из интересов дела не садиться со мной за один стол. Она весело смеется и не менее вежливо и твердо заявляет, что вряд ли позволит мне грабить казино в одиночку. Тогда я встаю и направляюсь к выходу. Она следует за мной.

Громко ругаясь, сажусь в машину. Только включаю зажигание, как двери открываются и внутрь усаживается дамочка с двумя дюжими кавалерами. Все смеются. Кроме меня. Схватив меня в клещи ручищами наемных убийц, веселые ребята отбирают у меня «беретту» и велят ехать в другое казино. Всю ночь мы вчетвером катаемся по злачным местам, пока с кучей выигранных денег не тормозим у входа в мой отель. Милостиво отсчитывают мне десятую часть выигрыша и отпускают спать.

Как только остаюсь один в своем номере, даю выход всему, что накипело в душе. Вдоволь поругав эту прилипчивую троицу, собираю вещи в чемодан и сажусь перед дорогой в кресло. И тут происходит то, что совсем не радует. Двери открываются, и дамочка с двумя костоломами во фраках заходит в мой номер. Им, видите ли, не понравилось мое стремление уехать от них подальше. Видимо, в мое отсутствие они нашпиговали номер подслушивающей аппаратурой. Как же, упустить такую дойную корову!

И вот тут происходит то, чего я сам никак от себя не ожидал. Вхожу в совершенно опьяняющее состояние освобождения и обстоятельно выражаю на словах все, что думаю о них, причем обо всех вместе и о каждом поочередно, после чего заявляю свое право на свободу личности.

…Отец из фиолетовой тьмы выплывает в белых развевающихся одеждах и улыбается мне одними глазами. Глаза у него светлые и добрые. Его лицо лучится теплым золотистым сиянием. Я хочу ему что-нибудь сказать, но мой рот не открывается, язык словно парализован, ничего не могу, только смотреть. Отец удаляется, непроглядная тьма густеет, давит, окутывает пронизывающим холодом и жуткой тоской абсолютной безнадежности. Время останавливается. Лиловая тьма уплотняется в густой черный мрак. Невидимые жуткие существа слетаются отовсюду ко мне, пищат, вскрикивают, воют, каркают. Я их не вижу, зато весьма ощутимо чувствую. Они терзают меня, рвут на мелкие кусочки, впиваются в каждую клеточку моего существа…