Сигналы с Луны - Хорст Мюллер

Вселенная прекрасна, ужасно прекрасна. Сколько еще загадок скрывает она от людей! Когда они смогут посетить одно из этих бесконечных солнц, к которым свет прокладывает самый ближайший путь, на который требуется четыре с половиной года?

Разве это не Орион, самое красивое созвездие, которое он знает, на которое в ясные ночи смотрел еще ребенком? Тогда он хотел однажды полететь к звездам. А сегодня …

Если бы дыхание не было таким затрудненным! А, правильно, кислород заканчивается.

Он видит себя совершенно отчетливо ребенком, стоящим возле окна ловящим рукой сверкающие огоньки на небе. Разве это не Космос-1, совсем рядом с ним? И Петра Норштедт стоит в открытом люке и машет рукой. «Ты замерзнешь без скафандра!» хочет крикнуть он, но приятная усталость охватывает его. Еще раз он выпрямляется. Его взгляд обращен к Ориону. Но он его не видит. Его сознание замутняется. Все сверкающие звезды погасли.

Но он не так уж и одинок. На расстоянии в несколько тысяч километров от него летит другое тело в пустоте космоса. Его траектория проходит почти параллельно с траекторией репортера. Это не один из беспорядочно блуждающих каменных обломков, это управляемый разумными существами космический корабль.

Космолет непрерывно отправляет пеленгующие лучи. Они пролетают по космосу со скоростью света, и где наталкиваются на препятствие, сообщают об этом.

Несмотря на то, что Нильса Йенсена несет через темноту на большом отдалении, его охватывают ощупывающие волны. Они сообщают, что тело должно пересечь траекторию космического корабля. Это побуждает неизвестных существ к действию.

Космический корабль приближается под острым углом. Регулируя скорость, он подходит на небольшое расстояние. Нильс Йенсен попадает в магнитное поле корабля и мощным силовым потоком притягивается к обшивке космолета. Захваты, которые размахивают снаружи, хватают его и доставляют через шлюз внутрь.

Когда Нильс Йенсен на несколько секунд приходит в себя, он видит склонившееся над ним странное существо. У этого существа сильно выдающийся вперед череп с высоким, мощным лбом. Зеленые, светящиеся, раскосые глаза проницательно смотрят на него. Узкий рот с коричневыми губами улыбаясь формируют странные, приятные звуки.

Кто ты? — хочет крикнуть Йенсен, но немощно опускается назад. Затем вокруг него надолго опускается ночь.

Профессор Бёрнс вздыхает. Теперь худшее позади! Он чувствует себя легким и свободным после этого страшного давления, которым сопровождался старт Феникса. Он обращается к человеку, который откинулся в кресле рядом с ним. По своему телосложению сильный и костлявый, он кажется перенес ускорение лучше, чем Бёрнс.

— Как Вы себя чувствуете, Шеппард?

— Спасибо, профессор, — следует равнодушный ответ, — не могу жаловаться! До этого во время старта было немного неприятно.

Бёрнс проверяет приборы. Они работают без нареканий. Делать, собственно, ничего не нужно. Автоматическое управление удерживает ракету на заранее рассчитанном курсе.

Вздох облегчения Профессора Бёрнса относится не к удавшемуся старту. Он также рад, что ускользнул от постоянных надоеданий майора Грюнтерса хотя бы на некоторое время.

Он ученый, а не политик. Какое ему дело до забот Грюнтерса! Его задачей было построить Феникс. Хорошо, он его построил, но ему совсем не нравилось то, что с него не спускали глаз и предъявляли требования, которые он, как ученый не мог понять и признать, — и уж совсем постоянное подгоняние и сокращение сроков.

Было нелегко провести майора, а вместе с ним и всемогущих заказчиков. Он, профессор, охотнее всего, пока ракета летит к Луне, начал бы строить большую по размерам и более мощную ракету. Но Феникс, его творение, передать в чужие руки? Этого он не мог сделать. Он слишком прикипел душой к Фениксу. Только он знает каждую деталь, каждый уголок этого сложного механизма.

Конечно, инженеры Шеппард, Уилкинс и Стоунс хорошие специалисты, но душа всего — он, Бёрнс. Уилкинса было легко убедить отказаться от полета, но со Стоунсом было посложнее. Он зависел от Грюнтерса. Но опасности полета, которые ему сухо описал Бёрнс, и содержимое конверта, наконец, подвигли его на то, чтобы остаться на безопасной Земле.

Инженер Шеппард, напротив, был другим человеком. Он предпочитает словам холодные и трезвые действия. Только в его пристальном взгляде чувствуется порой скрытый подтекст, что свидетельствует о неоднозначном характере. Когда Бёрнс незадолго перед стартом сообщил ему последнему из троих о своем решении полететь самому, он лишь кивнул и передвинул сигарету в другой уголок рта.

— Хорошо, профессор, мне так даже лучше!

Грюнтерс и несколько незнакомых профессору лиц — они правда представились, но он не запомнил их имен — появились, чтобы присутствовать на старте, и отправились в свой наблюдательный пункт, расположенный в естественном каменном бункере двух километрах. Он, Бёрнс, за несколькими минутами ранее домчался к Фениксу на машине — все должно было пройти быстро, ведь старт нельзя было откладывать не на секунду, а на его месте вернулись Уилкинс и Стоунс. Ни секундой раньше!

Сразу же после этого огненный поток, вырвавшийся из ракеты превратил каменное основание в раскаленную жидкую массу, стальная башня задрожала, космический корабль поднялся в воздух и устремился ввысь с растущим ускорением, оставляя за собой Землю.

Так было. А теперь он сидит здесь в герметично закрытой кабине космической ракеты и стремится навстречу безмолвному попутчику Земли — Луне. Они уже взлетели на высоту почти пять тысяч километров над земной поверхностью. Измеритель скорости показывает 8,5 километров в секунду. Но скорость беспрестанно продолжает расти и ей придется подняться более чем до 11,1 километров в секунду, прежде чем ракета преодолеет гравитацию Земли и сможет достичь нейтральной гравитационной точки обоих небесных тел, в которой начнет действовать сила притяжения Луны.

Так как Феникс ложится на слегка изогнутую траекторию, внизу него наискосок видно огромный земной шар. Впервые оба видят, что их родная планета — круглое небесное тело, парящее в пространстве. Отчетливо видно континенты и моря. Где-то там внизу находится Америка, Калифорния, уже ставшие знакомыми места их работы. Поля облаков проплывают над Северной Америкой. Они отчетливо выделяются от темной суши.

Это неописуемо волнующее и чудесное зрелище, и даже рассудительного Шеппарда грандиозное представление трогает так, что он на некоторое время забывает о своем желании закурить.

Самое тяжелое для него то, что теперь он несколько не дней не сможет закурить, ведь жизненноважный кислород нельзя бесполезно тратить или загрязнять.