Воскрешение на Ресуррекшн-роу - Энн Перри

К шести часам, когда Питт пришел домой, замерзший и промокший, она уже устала и, так же, как и он, рада была присесть. Муж рассказал ей все в уютной тишине, после обеда. Он долго обдумывал, подготовить ли сначала жену или выложить все начистоту. В конце концов его собственное нетерпение одержало верх.

— Я был сегодня у тетушки Веспасии. — Томас взглянул на Шарлотту, затем перевел взгляд на пламя в камине. — Это по поводу осквернения могилы. Она знает всех в Гэдстоун-парк.

Шарлотта ждала продолжения.

Обычно ему удавалось высказываться уклончиво, но на этот раз он не выдержал — слова просто просились наружу.

— С этим делом связан Доминик!

— Доминик? — Шарлотта ушам своим не верила, настолько это было невероятно и неожиданно. — Что ты имеешь в виду?

— Доминик Кордэ связан с Фицрой-Хэммондами. Лорд Огастес умер несколько недель назад; с тех пор его труп дважды отрывали из могилы и оставляли на видном месте: один раз — на козлах кеба, второй — на его собственной скамье в церкви. У его жены Алисии, теперь вдовы, есть воздыхатель, который ухаживает за ней какое-то время. И это Доминик Кордэ!

Шарлотта сидела очень тихо, мысленно повторяя его слова и пытаясь ухватить их смысл. Она месяцами даже не вспоминала Доминика, но теперь все ее юные мечты со всей их наивностью и пылом нахлынули с новой силой. Шарлотта почувствовала, как зарделась, и подумала, что лучше бы муж ничего не знал про ее влюбленность. Нужно было скрыть свою безрассудную страсть к другому мужчине, когда они впервые встретились с Питтом на Кейтер-стрит.

Потом до нее начала доходить вся чудовищность этого преступления. Томас сказал, что Доминик как-то с этим связан. Неужели он действительно считает, что Доминик имеет отношение к осквернению могилы? Она не могла вообразить такое: ему не хватило бы смелости на такую гнусность.

— Как именно связан? — спросила Шарлотта.

— Не знаю. — Голос Томаса звучал непривычно резко. — Полагаю, он собирается на ней жениться.

Впервые он неверно ее понял.

— Я имею в виду, каким образом он связан с делом об осквернении могилы? — пояснила Шарлотта. — Ты же не думаешь, что он способен на такое? Да и с какой стати ему это делать?

Питт сделал паузу и взглянул жене в глаза, пытаясь прочесть ее мысли. Насколько это для нее важно? Он увидел, как она залилась краской при упоминании имени Доминика, и ему стало не по себе. Такой неуверенности Томас не испытывал уже много лет — с тех пор, как его отец лишился работы и их семья вынуждена была уехать из большого поместья, где Питт родился и вырос.

— Я не думаю, что это сделал Доминик, — ответил он. — Но не исключено, что смерть лорда Огастеса не была естественной.

Кровь отхлынула от лица Шарлотты.

— Ты имеешь в виду убийство? — Во рту у нее пересохло. — Ты думаешь, Доминик мог его убить? О нет, я в это не верю! Я его знаю, он не… — Она замолчала, подбирая слова.

— Что «не»? — сухо спросил Питт. — Не способен убить?

— Да, не способен, — ответила Шарлотта. — Разве что он был напуган или убил случайно, в припадке ярости. Но если бы он это сделал, то потом признался бы. Он не смог бы жить с этим.

— У него такая чувствительная совесть? — саркастическим тоном осведомился Питт.

Шарлотту уязвила его резкость. С какой стати Томас так себя ведет? Неужели он вспомнил спустя столько лет ее глупую влюбленность и рассердился? Не может же он ставить ей в вину девичьи грезы? Шарлотта никого не мучила, кроме себя самой. Перед ней встало сейчас все, что случилось тогда на Кейтер-стрит. Даже Сара не знала о ее чувствах, а Доминик и подавно.

— У всех есть в душе такое, в чем мы предпочитаем не сознаваться, — тихо сказала она. — Доминику это также свойственно. Его недостатки — результат воспитания. Он с легкостью мог бы простить себе интрижку с горничной, потому что так поступает большинство джентльменов. Но убийство человека ради женитьбы на его вдове — совсем другое дело. Доминик никогда не смог бы оправдать себя в своих глазах. Совершив такое, он пришел бы в ужас. Вот что я имела в виду.

— О… — Питт произнес это совсем тихо.

Несколько минут царила тишина, и слышно было лишь потрескивание огня в камине.

— Как поживает тетушка Веспасия? — наконец спросила Шарлотта.

— Так же, как всегда, — ответил Томас. Ему хотелось наладить отношения, но если он извинится, то как бы признается в своих грешных мыслях. — Тетушка просила тебя как-нибудь зайти к ней. Она сказала это, когда мы виделись на похоронах, но я забыл передать.

— Его могут снова выкопать? — спросила она. — Как-то это… нелепо.

— Полагаю, что могут. Но я не позволю им это сделать. Полиция пока не отдает тело. Я хочу, чтобы было сделано вскрытие.

— Вскрытие! Ты хочешь сказать, что его разрежут?

— Если тебе угодно сформулировать это таким образом. — Питт улыбнулся, и жена ответила ему улыбкой. И вдруг он оттаял, и ему снова стало тепло. Он сидел, усмехаясь глупо, как мальчишка.

— Семье это не понравится, — заметила Шарлотта.

— Они будут в ярости, — согласился Томас. — Но это нужно сделать — теперь у меня нет выбора.

Глава 3

На следующий день Питту нужно было повидать Алисию, и этого было не избежать. Как это ни неприятно, он должен расспросить ее о лорде Огастесе, о ее отношениях с ним и Домиником Кордэ — конечно, не впрямую. А затем, конечно, придется снова встретиться с Домиником.

Они не виделись со свадьбы Шарлотты и Питта, то есть уже четыре года. Тогда Доминик недавно овдовел и был смертельно напуган убийствами на Кейтер-стрит. А Питт не мог опомниться от счастья, что завоевал Шарлотту, и едва ли замечал кого-нибудь, кроме нее.

Теперь все было иначе. Доминик оправился от шока и готов начать новую жизнь, в которой не будет ни Эллисонов, ни Сары. Он снова женится. Ему не больше тридцати двух — тридцати трех, и он завидный жених. Даже если у самого Доминика этого нет в мыслях, то, насколько Питт знал общество, какая-нибудь амбициозная маменька постарается женить его на своей дочери. Он сейчас нарасхват, и за него будут сражаться.

Питт не питал неприязни к Доминику — разве что в связи с Шарлоттой и ее мечтами о нем. Сейчас он чувствовал себя виноватым, что снова вынужден втянуть Доминика в дело об убийстве. Впрочем, возможно, ему удастся раскрыть дело, прежде чем прозвучит слово «убийство»?

Стояло серенькое, пасмурное утро, и, судя по тому, как потемнело небо, должен был пойти снег. Питт добрался до дома номер двенадцать в Гэдстоун-парк и позвонил. Дворецкий с похоронным выражением лица впустил его и вздохнул, выражая покорность судьбе.

— Леди Фицрой-Хэммонд завтракает, — сказал он устало. — Если вам угодно подождать в утренней комнате, я доложу ей, что вы здесь.

— Благодарю вас.

Питт послушно последовал за ним. На лестнице он столкнулся с маленькой пожилой горничной в накрахмаленном переднике, отделанном кружевами, которая спускалась ему навстречу. Ее худое лицо вытянулось при виде него, глаза заблестели. Она развернулась и стала подниматься по лестнице, а на площадке куда-то юркнула и исчезла.

Его привели в простывшую утреннюю комнату. Алисия появилась минут через пять. Она была бледна и слегка запыхалась, словно встала из-за стола, прервав завтрак.

— Доброе утро, мэм. — Питт остался стоять. В комнате было слишком холодно, и поскольку предстояла довольно деликатная беседа, хотелось провести ее в более располагающей к откровенности обстановке.

Алисия вздрогнула.

— О чем еще тут можно говорить? Викарий заверил меня, что сделает все… все приготовления. — Она заколебалась. — Я… я не знаю, как тут следует поступить — в конце концов… уже были похороны — и… — Алисия нахмурилась и покачала головой. — Мне больше нечего вам рассказать.

— Может быть, мы могли бы побеседовать в более уютном месте? — предложил Питт, подразумевая «в более теплом месте».

Она смешалась.

— Беседовать о чем? Я больше ничего не знаю.

Он заговорил очень мягко:

— Осквернение могилы является преступлением, мэм. А то, что тело вырыли дважды, вряд ли можно считать простым совпадением.

Кровь отхлынула от лица Алисии. Она пристально смотрела на него, не произнося ни слова.

— Не могли бы мы пойти в какую-нибудь другую комнату, где удобнее разговаривать? — На этот раз тон у него был более настойчивый.

Ничего не ответив, Алисия повернулась и новела инспектора в небольшую гостиную. В камине горел огонь, распространяя тепло. Как только они оказались в этой комнате, Алисия резко повернулась к Питту. К ней вернулось самообладание.

— Так что же вы предполагаете, инспектор? Это не сумасшедший? Кто-то сделал это намеренно?

— Боюсь, что так, — спокойно ответил Томас. — Сумасшествие обычно не бывает таким… направленным.