Два дундука из сундука - Валерий Гусев

– Теперь выпрямляйтесь осторожно. Чтобы яблоко не скатилось.

Митёк выпрямился во весь рост. Так и стоял - большой такой с маленьким яблоком на голове.

– Э! Э! - вдруг спохватился папа. - Отставить!

Но Алешка уже отсчитал десять шагов и вскинул рогатку.

– Не смей! - взвизгнула мама. - Ты ему в лоб попадешь! А он еще от пчел не оправился.

Я попытался выхватить у Лешки рогатку, мама стала мне помогать, Алешка брыкался. А папа вдруг засмеялся:

– Отстаньте от него. Все равно ему стрелять некуда - мишень-то сбежала.

Точно - Митька у забора уже не было, он опасливо выглядывал из-за приотворенной двери сарая.

– Все? - крикнул он. - Обезоружили?

И вернулся к нам.

– Тот еще мальчик, - вздохнул Митёк.

– А что я говорил? - напомнил ему о чем-то папа.

– Я разовью этот эпизод, - загадочно пообещал Митёк.

А рогатка и Лешкина точная стрельба в тот же день сослужили нам очень добрую службу в опасной ситуации.

Глава VI

Речная шпана

– Дим, - сказал Алешка, когда мы спускали на воду лодку, - ты думаешь, мне больно надо эти ржавые корабли смотреть, да? Мне совсем другое нужно.

– Подводный клад будем искать? - усмехнулся я.

– Будем искать, - ответил Алешка. - Будем искать человека, которому нужна наша помощь.

– А то он тебя просил!

Тут Алешка на секунду задумался и ответил так, что писатель Митёк обязательно приписал бы эту фразу к своим мудрым мыслям на стене кабинета.

– Неважно, Дим, кого он просил. Важно, чтобы ему помогли.

– И где мы будем его искать? - Мне эта идея не очень глянулась.

– Этот белый катер по кличке «Амелия» где-то прячется. Ему светиться нельзя.

– Прячется… Где-то… Может, он уже где-то под Астраханью прячется.

– Сплаваем в Астрахань, - небрежно заметил Алешка, надевая жилет. - Подумаешь!

– Долго придется плыть, - усмехнулся я.

– Сколько надо, - буркнул Алешка, забираясь в лодку. - Отчаливай.

Но почему он решил, что бутылка с запиской была сброшена именно с «Амелии»?

Но и в этот день до кладбища кораблей мы не доплыли. Нам помешали.

Солнце уже поднялось высоко. Ярко светило - так что вся река блестела рябью под его лучами. Прыгала над водой мелкая рыбешка. Сидели, задумчиво вылупив глаза, лягушки на прибрежных листах кувшинок. Метались по небу стремительные стайки ласточек - они охотились на всяких насекомых.

Медленно проплывали зеленые и желтые песчаные берега. На мостках, вокруг которых сгрудились деревянные смоленые лодки, сидел в соломенной шляпе дед-рыболов. Похожий на старый гриб. Он то и дело выдергивал удочку, осматривал наживку и вполголоса ругался.

– Не клюет? - участливо спросил Алешка, когда мы поравнялись с дедом.

– Клюёть, - ответил он задумчиво, - но не дается. А вы куда?

– В Астрахань, - сказал Алешка деловито.

Дед не удивился.

– С вами, что ли, сплавать? Там, говорят, рыбы! Хоть ведром черпай. - Он еще призадумался. - Нет, пожалуй, не поплыву: до обеда не обернусь, бабка заругает. - Выдернул удочку, осмотрел наживку, тихонько выругался и плюнул.

А мы поплыли дальше. В Астрахань. А чего? Всего-то полторы тыщи км. До ужина обернемся. Мама не заругает.

Однако и до Астрахани мы не доплыли. Рядом с тем местом, где Алешка углядел сундук с кладом, расположилась на пологом зеленом бережке веселая компания.

Там гремела музыка и валялись на надувных матрасах какие-то пацаны моего возраста. Они горланили на всю реку и пили пиво из горлышек. Ну и ругались, конечно. И разбрасывали вокруг себя пустые бутылки и пакеты от чипсов.

– Шпана! - сквозь зубы прокомментировал Алешка. И сказал мне: - Прибавь-ка ходу, машинист.

Я налег на весла, но нас уже заметили. Один из парней, тот самый, длинный, в тельняшке, лениво поднялся и подошел к воде.

– Эй, а ну греби сюда!

– Тебе надо - ты и греби! - отрезал Алешка.

– Ах ты!… - выругался тот и скомандовал: - Вперед, братаны! Берем эту лоханку на абордаж!

«Братаны» с гоготом и свистом побросали матрасы на воду, плюхнулись на них животами и поплыли нам наперерез.

– Разворачивайся, Дим! - крикнул Алешка.

Я развернул лодку почти на месте и налег на весла. И сначала не очень-то испугался - мы все-таки в лодке, а они на матрасах, не догонят. А потом увидел, что «братаны» гребут не ладонями, а ракетками от настольного тенниса, вроде как маленькими веслами.

Погоня приближалась. Со злорадным хохотом, руганью и свистом.

– Им же хуже, - сквозь зубы пробормотал Алешка.

Он достал из кармана шортов свою «убойную» рогатку и горсть мелких стальных шариков. Улегся на корме, как в окопе, «зарядил» рогатку.

Длинный в тельняшке мчался впереди своей абордажной команды и уже нагонял нас.

– Дим, - тихонько сказал Алешка, - возьми чуть правее. Чтобы он борт подставил.

Я послушно загреб левым веслом. Алешка растянул рогатку. Шлеп!

Послышался сначала глухой звук, а потом яростное шипение - из пробитого метким шариком матраса стремительно выходил воздух. Прямо на глазах туго надутый матрас стал съеживаться и терять форму. И превратился в мятую зеленую тряпку.

Длинный не сразу сообразил, в чем дело. Он очутился по грудь в воде и заорал:

– Полундра! У меня корабль лопнул! Обходи их, братаны!

«Братаны» стали охватывать нас с двух сторон и обгонять. Но тут - шлеп! - «лопнул» второй корабль. А за ним - шлеп! - и третий.

Тут до них наконец что-то дошло. Оставшиеся на плаву матрасы ринулись к берегу.

На этот раз Алешка целился дольше. И попал очень удачно - видимо, точно в шов. Этот «корабль» в самом деле лопнул. Он как бы взорвался. Рыжий пацан, который на нем лежал, даже подлетел в воздух и шлепнулся брюхом в воду, на рваные лохмотья матраса.

Вся банда вброд выбралась на берег. Они все были мокрые и злые.

Длинный в тельняшке погрозил нам вслед кулаком и крикнул:

– Ну, погоди! Мы вас достанем! Мало не покажется.

А рыжий, он такой из себя - мелкий, сказал ему:

– Полундра, я знаю, где они живут. Устроим налет на ихнюю хату.

Алешка, услышав это, злорадно расхохотался.

Мы вернулись домой, мама готовила обед, папа дремал на диване, Митёк, услыхав нас, спустился вниз:

– Сплавали? Как там разбитые корабли?

– Их стало больше, - хихикнул Алешка. И показал рогатку.

Мама испугалась, она подумала, что Алешка потопил своей рогаткой какой-нибудь пассажирский лайнер. Но мы ее успокоили и сказали, что стреляли по матрасам.

– Это другое дело, - сказала мама, будто стрелять по матрасам - самое обычное развлечение. - А куда все-таки делась рыба?

– Где-то спряталась, - предположил Алешка. - Давайте обедать. Что-то мне яичницы захотелось. С гречневым медом.

Митёк тихо простонал.

За обедом все-таки пришлось рассказать о нашем приключении. Мама ужаснулась:

– Алексей! Разве можно? А если бы ты кому-нибудь в лоб попал?

– Это было бы неплохо, - проворчал Митёк. - Справедливо, во всяком случае.

– Ты эту шпану имел в виду? - спросил папа.

– Да, хулиганье. На всю округу. Участковый с ними никак не сладит.

– Надо с ними поговорить, - сказала мама. - Надо их убедить, что их поведение…

– Носит антиобщественный характер, - с насмешкой подхватил папа.

– Вот именно! - горячо, не замечая его иронии, продолжила мама. - Я с ними поговорю. Как с Клавдией. Доходчиво.

Поговорила… Ласково и доходчиво…

Вот как это случилось.

Мы не восприняли всерьез угрозу шпаны о налете. И потеряли бдительность. Папа с Митьком отправились в магазин - покупать новую рыбу, мы забрались в сарай - доводить до технического совершенства Алешкину рогатку, а мама хлопотала по хозяйству. Потом она рассказала, что произошло.

Она уже стерла в комнатах всю пыль, какую смогла обнаружить, и поставила на плитку кофейник. И услышала на улице какой-то нестройный шум. Выглянула в окно: к нашему дому решительно взбиралась по горке стайка подростков. С палками и металлическими прутьями. Впереди шагал Полундра в тельняшке, а рядом с ним семенил рыжий недоросток.

Они подошли к калитке, сгрудились и заорали. Громче всех орал Полундра:

– Леопольд! Выходи, подлый трус!

Мы с Алешкой ничего не слышали, потому что включили в это время сверлильный станок: дырявили железяку, из которой Алешка надумал сделать для рогатки оптический прицел.

Навстречу нападающим вышла наша мама. Поговорить с ними по душам. Доходчиво. Как раз в это время рыжий недомерок стал колотить насаженные на штакетины стеклянные банки. Они там сушились после мойки - Митёк собирался разливать в них мед, собранный его послушными и миролюбивыми пчелами.

Мама вышла… В зеленой каске на голове и с добродушным «папашей» в руках.

– Ты, тетка, чего? - среди наступившей вдруг тишины не очень уверенно спросил Полундра.

– Я ничего, - ровным спокойным голосом ответила мама. - Я ненормальная. - И она приподняла автомат и оттянула затвор. Он звонко и зловеще лязгнул.