Рецидив - Василий Головачев

К ним бросились «тележурналисты», наставив телекамеры и вытянув микрофоны на штангах.

Их попытались оттеснить полицейские, но безуспешно.

Из первого и третьего джипов вылезли смуглолицые, бородатые фидаины — охранники центральной тюрьмы в серой форме и особых головных уборах с платками, прикрывающими сзади шею. Они окружили третий джип, из которого вслед за охранником выбрался пленник — «русский террорист» в синей тюремной робе. Он был бледен и небрит, скован наручниками, и по сторонам не смотрел.

— Скажите, вы действительно невиновны? — крикнул один из тележурналистов — Савелий Тарануха — на английском языке.

Пленник не ответил, по-прежнему не обращая внимания на суету вокруг.

Максим понял, что его накачали наркотиками, после чего он скажет настоящим тележурналистам канала Эль-Джихара всё, что нужно американцам. Участвовать в заранее срепетированном спектакле означало сработать на руку парням из ЦРУ, и Максим принял решение действовать по самому жёсткому варианту.

— «Форсаж»! — объявил он. — Поехали!

Мгновенно всё преобразилось.

Сопровождавших «русского террориста» Михаила Сивоконя охранников насчитывалось пятеро. Кроме того, из Центра вышли три полицейских офицера, а из среднего джипа вылезли два господина в блестящих костюмах, блестящих в прямом смысле слова: американские служащие носили в жарких странах костюмы из особой ткани, отражавшей тепловые лучи, а заодно и свет. Это были сотрудники ЦРУ, отвечавшие за передачу пленника.

Всего вместе с полицейскими, охранявшими периметр Центра гуманитарной помощи, набралось тринадцать человек, вооружённых весьма серьёзно. И всех их надо было нейтрализовать, не применяя огнестрельного оружия! Но бойцы Максима были специально тренированы для боя в обстоятельствах тотального превосходства противника в живой силе, а уверенные в своём превосходстве и недоступности американцы и их коллеги не ждали нападения. Поэтому началось то, что потом с содроганием вспоминали все свидетели случившегося и что можно было поместить в любые учебники по диверсионным операциям.

«Тележурналисты» превратились в струи движения, используя свои рабочие инструменты — микрофоны, штанги, камеры — в качестве своеобразных нунчаков.

Первыми легли на асфальт у входа в здание Центра бородатые тюремщики.

За ними последовали полицейские, охраняющие подходы к зданию.

Брызгалов схватился с офицером, неожиданно проявившим сноровку спецназовца, и Кондырину пришлось ему помогать: он швырнул микрофон, попал в голову офицера, отвлёк его, и капитан мощным ударом отправил араба в нокаут.

Максим начал своё движение, когда пришли в себя цэрэушники, потянувшись к оружию, прятавшемуся у них под пиджаками в наплечных кобурах.

Первый агент, белобрысый и плотный, не оказал сопротивления, получив два удара — в локоть и в шею.

Второй, смуглый, черноволосый, жилистый, не то араб, не то иранец, оказался хорошим бойцом, и с ним пришлось «рубиться» на пределе возможностей, тем более что он успел выхватить пистолет — новейший MAP-2000[3] американского производства. Даже получив удары по мышцам предплечий, парализовавшие руки, он сумел продержаться около пятнадцати секунд, ушёл от «танцующего облака» — удара, приводящего к ослеплению, попытался выстрелить, но палец Максима наконец нашёл его сонную артерию, и агент обмяк, растекаясь по асфальту «лужей отсутствия выбора Пути».

Активная фаза операции длилась всего двадцать семь секунд.

Только после того, как все защитники пленного «террориста» оказались на земле, опомнились водители джипов. Их успокоили Жарницкий, Тарануха и Володя Есипчук.

Кондырин и Брызгалов подхватили застывшего в прострации пленника и втиснули в фургон, на котором приехали.

Жарницкий проколол шины джипов.

Максим вскочил на переднее сиденье фургона, и водитель, не проронивший ни слова, погнал машину прочь от здания Центра гуманитарной помощи, оставив замерших в шоке немногочисленных свидетелей «боевого шоу» и кучу неподвижных тел.

Выбежавшие из здания охранники увидели лишь мелькнувший зад автомобиля.

Начавшаяся метушня полицейских дала беглецам фору в несколько минут.

Возможно, полицейские и объявили в эфир о нападении, а также о перехвате фургона «Gumanus centre», но было уже поздно. За городом, возле завода по опреснению морской воды, беглецов ждал вертолёт «Bell-430» с работающим двигателем.

Уже через девять минут после нападения на тюремный кортеж группа «тележурналистов» была в воздухе.

Удача сопутствовала крессовцам и дальше.

Над Персидским заливом, когда капитаны катарских катеров береговой охраны только-только получили приказ сбить вертолёт с беглецами, группа вместе с пленником спрыгнула в воду, успев за короткое время переодеться в водолазные костюмы. Самое трудное при этом было натянуть костюм на пассажира, так и не пришедшего в себя, несмотря на сделанный ему укол допамина, повышающий тонус организма.

Когда они нырнули в воду вместе с пилотом и начали загружаться на борт подводной лодки для спецопераций, вертолёт нашла одна из ракет, выпущенная пограничным катером. Точнее, такова была официальная версия службы безопасности, озвученная каналом Эль-Джихара. На самом деле он был уничтожен с помощью американского взрывного устройства на базе пластита, и от него не осталось ровным счётом ничего.

Поиски тел напавших и беглеца, длившиеся трое суток, результата не дали. Глубина Персидского залива в этом месте достигала двухсот пятидесяти метров, а дно его было покрыто толстым слоем ила, способным поглотить вертолёт целиком.

Через двое суток команда Максима выгрузилась в Калининграде под покровом ночи, передала спасённого в руки военспецов Министерства обороны и отправилась в Москву.

Москва

6 июля, 19 часов 2 минуты

Сидорин был доволен больше всех.

После торжественной речи в квартире Максима, длившейся без малого десять минут, он, находясь в отличном расположении духа, допил коньяк и пообещал всех представить к правительственным наградам. Полковнику было чему радоваться, так как операция по перехвату Михаила Сивоконя прошла без сучка и задоринки, а катарские спецслужбы до сих пор искали похитителей и ломали головы, кто совершил похищение и почему не оставил ни одного следа.

— Отойдём-ка, — позвал он Максима на кухню.

— Уезжаете? — спросил Максим, довольный не меньше полковника.

— Да, у меня ещё деловая встреча. Тут вот что, майор, пока тебя не было, мы получили бумагу из «конторы», предлагающую тебе явиться к ним в Управление экологической безопасности.