Рецидив - Василий Головачев

Максим подсел к нему, спросил по-английски:

— Разрешите?

— А? — выкатил на него воловьи глаза «хохол» Кондырин.

— Раша? — улыбнулся Максим.

— Не-а, Вкраина, — сказал капитан. — Инглиз?

— Йес, англичанин, — кивнул Максим, за несколько секунд успев просчитать посетителей бара и определить, что он не забит под завязку сотрудниками эмирской контрразведки Mubahith.

— Пива хошь?

— Оф коз.

Капитан подозвал официанта.

— Пива моему другу инглизу, такого же.

Официант, понимавший русскую речь, принёс кружку тёмного местного пива под названием «Harkoto».

Максим оценил это название по-русски, усмехнулся, но от пива не отказался.

— Гуд бир!

— А як же, — философски ответил Кондырин. — Думаю, из песка варят. План остаётся прежним, без изменений?

— Пока без. — Максим поднял кружку. — Камрад!

Пиво было так себе, но следовало поддерживать непринуждённость, и он его похвалил:

— Хорошее, действительно почти как наш английский эль, простоявший на жаре пару месяцев.

— Когда начнём? — продолжил деловой разговор Кондырин, не склонный к пустопорожней болтовне.

Остальные бойцы группы прислушивались к нему краем уха, но делали вид, что заняты своими заботами.

— Мне позвонят.

Максим снова поднял кружку.

Группа «Кресс» должна была завершить операцию, начавшуюся давно, ещё месяц назад. Её основные этапы уже были закончены, определено местонахождение пленника, условия содержания в тюрьме, а главное — время и место передачи «русского террориста» в руки сотрудников ЦРУ, которые собирались вывезти его в США. Все необходимые меры для перехвата пленника были предприняты, и оперативникам Максима оставалось «самое простое» — закончить начатое другими сотрудниками спецподразделений ГРУ.

Он пересел к Брызгалову.

Небритый «немец» приветствовал его по-немецки, они стукнулись кружками.

— Выход?

Максим бросил взгляд на часы.

— Через сорок минут, если ничего не изменится. Переходим «на ухо».

Он имел в виду радиосвязь. У всех бойцов группы имелись рации, замаскированные под серьги или нашейные кресты, работающие на расстоянии до пяти километров, и с этого момента группа прекращала переговоры между своими по мобильным телефонам.

Был известен точный маршрут перевозки задержанного из тюрьмы «Аль-Бида» в аэропорт Дохи — по улице Аль-Кар-ниш, мимо штаб-квартиры Qatar Petroleum и Центра международной гуманитарной помощи, где, собственно, и сидели главные разведчики и манипуляторы ЦРУ. Предполагалось, что кортеж из трёх машин остановится у здания Центра МГП, в здании которого располагался офис телеканала Эль-Джихара, Сивоконя покажут всему миру, расскажут о его «тёмном прошлом» и только после этого повезут в аэропорт. Группа Максима должна была захватить Михаила в здании и переправить к месту, недоступному силам безопасности Катара.

— Удобней было бы перехватить его в нефтяном концерне, — сказал Брызгалов.

— Если бы его хотели показать в офисе концерна, мы бы так и сделали, — иронически заметил Максим. — Но его повезут в Эль-Джихару. Где нам, кстати, надо будет обойтись без стрельбы.

— Разве у нас нет плана «Б», когда без стрельбы прорваться невозможно? Помнишь, как хотели убрать чеченских боевиков Доку Умарова? Тихо и незаметно. А пришлось взрывать.

Максим кивнул. Глубоко законспирированную команду ликвидаторов из состава так называемой «берлинской группы», уничтожившую террористов, принимавших участие в подрыве аэропорта Домодедово и других терактах, он знал лично. А туркам парней, взорвавших киллеров Умарова, сдали коллеги-американцы, отчего у Максима давно сформировался счёт к этим уродам в человеческом обличье, признающим только волчьи законы бизнеса.

— Мы не имеем права шуметь.

— Да разве я против? Утрём нос америкосам! Если бы не катарская нефть, они бы здесь не ошивались. Есть анекдот в тему: американские геологи в ходе разведки недр обнаружили над залежами своей нефти какую-то арабскую страну.

Максим улыбнулся.

— Это можно сказать про любую страну мира, Катар не исключение.

Зазвонил телефон.

— На связи, — поднёс трубку к уху Максим.

— Посылка отправлена, — сказал ему неизвестный работник российского посольства.

Максим спрятал телефон, встал.

— Начали.

Снаружи было душно и жарко, несмотря на то, что бар стоял в окружении чешуйчатых пальм.

Подъехал белый фургон «Мерседес» с надписью на борту: «Gumanus centre» и красивой эмблемой — земной шар, поддерживаемый ладонями.

Максим сел рядом с водителем.

Из бара один за другим вышли бойцы группы, ловко забрались в фургон.

— Поехали, — сказал Максим по-английски.

Водитель-араб в бурнусе молча тронул автомобиль с места.

С площади напротив морского вокзала выбрались на главную улицу Дохи, проехали изумительной красоты гигантскую искусственную раковину со светящейся изнутри жемчужиной, потом современные здания — стрелы и геометрические строительные шедевры катарской столицы — пирамидальной и готико-фрактальной формы, из металла и зеркального стекла.

Машина подъехала к зеркальному куполу Центра гуманитарной помощи, из которого вырастал ребристый букет из трёх башен, расходившихся в стороны, как лепестки тюльпана.

Максим вышел.

Дверь фургона открылась, из него вывалила толпа бойцов группы, переодетых в работников европейского телеагентства. На груди каждого красовался бедж с фотографией и фамилией, на каждом были бейсболки с логотипом ЕТА и одинаковые костюмы: бело-красные курточки и шорты.

Кондырин, уже не «хохол», но с бородкой, нёс телекамеру.

В руках Брызгалова была чёрная сумка ТВ.

Остальные несли штативы, микрофоны на длинных, телескопически раздвигающихся штангах и ещё одну телекамеру. Они тоже переоделись, кроме Жеки Жарницкого, продолжавшего играть местного жителя.

Не обращая внимания на полицейских в серой форме, охранявших здание, группа начала устраиваться напротив центрального входа, делая вид, что готовится к съёмке.

Из здания вышел офицер, к нему тотчас же подсунулся «араб» Жарницкий, показал удостоверение офицера службы безопасности Катара, объяснил ситуацию.

Полицейский понаблюдал за действиями «телевизионщиков из Европы», скрылся в здании.

Появился кортеж из трёх джипов «Мерседес» чёрного цвета.

— Приготовились! — приказал Максим.

Джипы остановились у входа в Центр плотной колонной.

К ним бросились «тележурналисты», наставив телекамеры и вытянув микрофоны на штангах.