Рецидив - Василий Головачев

— Отлично выглядишь!

— Не трать время на комплименты, — нахмурилась она, сразу устанавливая дистанцию, в голосе прозвучали грозовые начальственные нотки. Он вспомнил, как девушка поначалу вела себя в Синдоре, и внутренне улыбнулся: майор, однако.

— Хорошо, не буду.

— Проходи.

Она провела его в гостиную, разделённую как бы на две части. Правая половина представляла собой нечто вроде библиотеки и столовой одновременно: очень красивые книжные полки поднимались под потолок, по центру стоял стол и шесть стульев вокруг него. В левой половине гостиной располагались роскошный диван буквой «Г», стеклянный журнальный столик, кресло и метровой длины телемонитор на стеклянной подставке.

— Садись, — пригласила девушка, указывая на кресло. — Кофе будешь?

— Чай, если можно. Извини, я выпил бокал шампанского, поэтому такой шумный.

— Был повод?

— А какой смысл пить без повода? Мы послужили Отечеству, нас поблагодарили, обещали награды, так что повод был.

— Приехал на такси или на своей?

— На такси не езжу.

— Неужели сам сидел за рулём, после шампанского?

— Нет, а что?

— Когда я вижу инспектора ДПС, возникает ощущение, что я нарушаю правила, даже если я их не нарушаю.

— Это комплекс «чайника».

— Ты думаешь? — Ольга вышла и вскоре вкатила в гостиную тележку с кофейным и чайным приборами. — Возможно, ты прав, хотя я вожу машину уже лет пятнадцать. Удивительно, что тебя пропустили ко мне. Или внизу никого нет?

— Сидит какой-то тип с квадратной физиономией. Но я был убедителен.

— Надеюсь, не до мордобития?

— А что, можно было обойтись без этого? — прищурился Максим.

— В Синдорском лесу ты был убедителен как мастер боя.

— Нет, здесь этого не потребовалось.

— Это чёрный чай, вот зелёный, бери конфеты. Можем перейти к делу. Кто тебе звонил?

— Не знаю, номер не определился. Спрашивали о хауре, а я связал эту штуку с твоей видеокамерой.

— Почему?

— Больно разительны совпадения. Вообще поход в Синдорские леса-болота оставил много неясного. У меня сложилось впечатление, будто мы пережили какое-то приключение, однако напрочь забыли об этом. Я вообще не понимаю, как мы оказались в компании с пропавшими охотниками. А ты?

— Я тоже. Моё начальство не поверило, что я не помню.

— Меня вызывают твои коллеги, пришло уведомление из твоего Управления. Завтра пойду. А что ты знаешь о хауре?

— Мне показывали странную видеокамеру, не уверена, что это хаур, но со мной беседовал Спицын…

— Кто это?

— Начальник отдела, занимающегося исследованием НЛО, аномальных явлений и прочих странностей, так вот он утверждает, что мы контактировали, — Ольга усмехнулась, — с инопланетянами. Отсюда и все предосторожности, и мой арест, и гипертонический криз Вахтанга. Так что готовься к очень серьёзному допросу.

— Надеюсь, не третьей степени, с кровопусканием? — пошутил Максим.

— Весёлого здесь мало, — отрезала Ольга. — Никаких детекторов лжи не будет, но вымотают всю душу основательно.

— Ничего, отобьёмся, — беспечно махнул рукой Максим. — Я не человек с улицы, нашу контору обидеть сложно. Но этот хаур меня почему-то сильно волнует. Откуда он объявился у Пахомыча? Почему Пахомыч не помнит?

— Позвони ему.

Максим отставил чашку с чаем, сказал с удивлением:

— Слушай, а ведь и в самом деле можно позвонить. Вдруг дядя вспомнит какие-нибудь детали? Кстати, у меня иногда срабатывает ложное чувство забытой вещи.

— Дежа-вю.

— Что-то вроде этого, свербит в голове как сверчок. Мне начинает казаться, что в лесах под хутором мы что-то искали, кого-то встречали, но память молчит как партизан.

— У меня точно такое же чувство.

— Попробуем разобраться?

— Как?

— Съездим на хутор в свободное время, поговорим с Пахомычем, с местными, да и с генералом Охлиным не мешало бы повстречаться. Возможно, и вспомнится что-нибудь. А что твой грузин говорит?

— Вахтанг всю дорогу до Москвы молчал. Это вам повезло, что вас подобрал Охлин, а мы добирались до Москвы сутки. Но он тоже чувствует себя не в своей тарелке. Дежа-вю мучает и его.

— Что у него со здоровьем?

— Никогда не жаловался, классный оперативник, умный, дальновидный, бывший чемпион округа по стрельбе из пистолета с обеих рук. Не знаю, что с ним случилось, а на звонки он не отвечает.

— Может, это после допроса?

Ольга поморщилась.

— Не думаю. Его не в гестапо допрашивали.

— Расскажи о видеокамере.

— Очень необычной формы, три «дюзы» окуляров, странная рукоять — явно не под человеческую ладонь.

— А под чью?

— Мне так показалось, не под человеческую, а скорее под лапу с когтями. Недаром Спицын так возбудился.

Максим скептически покачал головой.

— Ты так об этом серьёзно рассуждаешь, будто сама в это веришь.

— Если бы не видела собственными глазами, реагировала бы, наверное, так же. Пей чай, остынет. Печенье попробуй, с орехами и изюмом, очень вкусное.

Максим послушно взял печенье, обмакнул в чай, пожевал, запил чаем.

— Давно не ел галет, но это действительно вкусное.

— Ты всегда печенье в чай макаешь?

— Да нет, спонтанно получилось. Кстати, где-то я читал, что один австралийский ученый рассчитал оптимальный способ макания печенья в чай. Разные виды печенья намокают с разной скоростью, и ему пришлось перепробовать сотни видов, после чего он вывел формулу, применив уравнение Вашбурна для капиллярного потока в пористом материале.

Ольга фыркнула.

— Идиотизм! Зачем это ему понадобилось?

— Для самоутверждения, наверное.

Ольга нагнулась к столику, в вырез сарафана выглянула её совершенной формы грудь.

Максим задержал на ней взгляд. Снова показалось, будто он уже видел эту красоту, хотя и в иной обстановке.

Девушка заметила его взгляд, села прямее.

— Майор, не отвлекайся. Мы попали в сложное положение, надо что-то делать. Есть мысли?

Он допил чай, хмелея от близости с той, которая нравилась ему всё больше.

— С утра позвоню Пахомычу. Выслушаю предложение мужика, требующего хаур, попробую встретиться с ним. Схожу в твоё Управление, побеседую со спецами, посмотрю видеокамеру.

— Если разрешат. Только не говори, что это я рассказала про камеру.

— Можешь не беспокоиться. Потом поеду в Синдор. Не хочешь присоединиться?

— Хочу, но меня не отпустят.

— Попробую уговорить твоё суровое начальство. Если им нужен результат, а не досужие вымыслы, они перестанут мучиться дурью с арестами.

— Ты словно в другом мире живёшь, — с неожиданной грустью сказала Ольга, — где торжествует справедливость и люди доверяют друг другу. Человечество изменилось, майор, причём изменилось в худшую сторону, и я ему даже сочувствовать не желаю. Моя подруга как-то заявила после того, как муж бросил её: все люди чем-то похожи, особенно тем, что я их всех ненавижу.