Эпоха «классической» ракетно-космической обороны - Евгений Гаврилин

В 1937 году он с отличием оканчивает техникум, по специальности техника-электрика и получает направление на работу в электроотдел города Ижевска Удмурдской АССР. В этом же году он поступает на заочное отделение Ивановского энергетического института им. В.И. Ленина.

Через год переходит на очный курс института, совмещая учебу с работой старшего электротехника, а с 1940 года – исполняющего обязанности сменного инженера городского коммунального отдела города Иванова.

В 1941 году Михаил Григорьевич – студент четвертого курса института. 25 июля 1941 года был мобилизован Кировским РВК города Иванова в Красную Армию и направлен во Владимирское минометно-стрелковое училище.». На этом также прервем рассказ об этом замечательном человеке и сформулируем крайне важный вопрос.

Так где же находятся те самые истоки, которые позволили выдвинуть плеяду крупнейших конструкторов и военных, которые рискнули взяться за решение одной из самых сложных задач двадцатого века в военно-технической области?

Проанализировав выступления наших участников по данному вопросу, неминуемо приходишь к выводу, что истоки лежат в самой системе, которая сформировалась после Великой Октябрьской Социалистической революции. И мне думается, не надо стыдливо «замыливать» этот исторический факт. Бросается в глаза, что у главных действующих лиц, создавших системы ракетно-космической обороны, есть много общего. Они испытали тяжелейшее детство, рано начали трудиться, упорно добивались получения высшего образования. Система предоставила возможность сформироваться им как профессионалам высочайшего класса и реализовать свои возможности, пройдя удивительный по своему накалу путь решения сложнейших инженерно-технических задач в различных отраслях народного хозяйства и оборонно-промышленного комплекса.

В связи со сказанным вспомнились и мои детские и школьные годы. Мы ведь тоже дети войны. И детство наше тоже было босоногое. Оно действительно было босоногое и не только потому, что все лето мы носились босиком, в любую погоду, с утра до поздней ночи. В футбол, баскетбол, в любые игры – только босиком. Наверное, сейчас это странно слышать. Сейчас пацан от горшка два вершка, а на нем такие «крутые» кроссовки, майка и пр. К великому сожалению в то время нашего босоного детства ничего этого не было, а если бы и появились кроссовки, то вряд ли их кто из наших сверстников смог бы иметь. Люди, как правило, жили бедно. Самым распространенным лакомством для детей было мороженое. Причем мороженое было не такое, какое теперь. Им торговали мороженщицы, у которых был такой цилиндрический сосуд, обложенный льдом, и мороженое. Они ложками накладывали его в эту форму, предварительно положив туда круглую вафлю. Сверху мороженое также накрывалось вафлей и выдавливалось из формы. Получался такой кругляшек типа хоккейной шайбы, размером только поменьше. На вафлях были выдавлены имена, к примеру, Маша, Коля, Валя и т.п. Купив такое мороженое, обычно все начинали друг у друга спрашивать, что у тебя? У меня Петя, а у меня Нина. Мороженое не ели, его лизали по всему кругу, растягивая удовольствие. В этом кругляшке мороженого-то было грамм двадцать, но все равно обладатель такой сладости был на вершине блаженства и горд тем, что ему привалило такое счастье. Сегодня можно часто слышать обвинение в адрес нас, старшего поколения, по поводу нашей ностальгии. Но о какой ностальгии можно говорить, если я просто мечтал, к примеру, иметь велосипед, но я точно знал, что у меня его ни при каких обстоятельствах не будет. Об этом что ли ностальгировать? Мне думается, что людей старшего поколения возмущает не безвозвратность утери босоного детства (кто может хотеть его возврата? Чушь!), а потеря здравого смысла в сегодняшней жизни. Взрослый нормальный человек не может себя комфортно чувствовать в обстановке, когда все, что он наблюдает, в действительности не соответствует элементарным понятиям здравого смысла. Так что ностальгия тут не причем.

На всю жизнь у меня осталось глубочайшее преклонение и благодарность нашим учителям за их бескорыстность, самоотверженность и благородство, которые они проявляли и которому учили нас. Великая благодарность моей первой учительнице Антонине Владимировне Зверевой. Благороднейший человек, преподаватель-профессионал высочайшего уровня. Помню, как перед летними каникулами я заболел и последние несколько дней не посещал школу. Она сама пришла к нам и принесла почти полбуханки черного хлеба, мой паек (в то время был паек) за пропущенные дни и каникулы.

А в каких неимоверных условиях проводились занятия, особенно зимой? Школа имела три здания, и все они отапливались печками. С дровами и углем были проблемы, и зачастую на уроках приходилось сидеть в верхней одежде, иногда чернила замерзали в чернильницах. Учителя стоически переносили эти трудности и невзгоды и очень профессионально выполняли свой долг. В этом я не раз убеждался в последующем.

Вообще о нашей средней школе у меня на всю жизнь остались самые светлые и добрые воспоминания. Учителя школы, как мне сегодня представляется, были просто герои школьных будней. Многие из них успели повоевать (об этом красноречиво свидетельствовали многочисленные ордена, медали и ранения). Наш классный руководитель (впоследствии директор школы) Василий Михеевич Лобанов потерял в боях ногу. Но каким духовным потенциалом обладали эти люди, какой заряд бодрости, знаний и крепости духа они нам заложили! Великая благодарность им всем без исключения за это!

Несмотря на трудности военного и послевоенного времени и бедность, детские и школьные годы – это наша самая светлая пора в жизни. У нас было все: и мальчишеские шалости, и вздохи, и страдания по нравящимся нам безответно девчонкам. Не было у нас только той жестокости и бесчеловечности, которая сегодня расцветает пышным цветом и которую мы наблюдаем у наших детей. Пусть у нас было босоногое детство и бедная юность, но за счастливые эти годы мы искренне благодарны нашим родителям, школьным учителям и государственной системе. Об этом весьма убедительно свидетельствуют воспоминания впоследствии выдающихся ученых, конструкторов и военных.

Государственная система предоставила им, как и многим тысячам (а быть может миллионам) других, возможность достичь высочайших вершин совершенства, стать крупнейшими специалистами в области создания сложнейших образцов техники, порой опережающих лучшие мировые достижения. Немаловажную роль в становлении специалистов такого уровня играло патриотическое воспитание, которое реально существовало в то время. А это в конечном итоге делало специалистов государственниками, т.е. людьми, которые любое принимаемое решение, любой свой поступок соотносят с интересами государства, коллектива, семьи.

Хотелось бы особо обратить внимание на этот тезис. Патриотизм – это ведь не красивый лозунг. Патриотизм и патриотическое воспитание формируют фундаментальные основы государства и общества. Это прежде всего ответственность каждого гражданина за состояние дел в обществе. Это ответственность перед коллективом за состояние дел в коллективе. Это ответственность за состояние дел в семье, за воспитание подрастающего поколения. Идеология ответственности пронизывает все общество снизу доверху. Это весьма наглядно демонстрируют американцы, вывешивая национальные флаги на своих домах и трепетно относясь к одному из главных символов государства – к гимну своей страны. Мне думается, что благодаря патриотическому воспитанию в советское время у советских людей была одна из самых важных черт – ответственность за все, что происходило в нашей стране, а иной раз и в мире. Работая многие годы рука об руку с выдающимися генеральными конструкторами и военными заказчиками, я многократно убеждался в том, что ответственность перед своей страной и ее народом они всегда однозначно ставили на первое место. И потому, имея на начальной стадии своего жизненного пути практически равные условия, они взяли запредельную высоту.

Хотелось бы сделать еще одно отступление, которое, как мне кажется, имеет прямое отношение к рассматриваемой теме. Я отчетливо осознаю, что меня запросто могут обвинить в ностальгии по коммунистическому прошлому.

Несколько слов о ностальгии. Так каково же наше отношение к ностальгии и почему мы имеем на нее право? А почему бы и нет? Мы что – боимся или стесняемся показать свои искренние чувства? Ведь ностальгия – это тоска по родине или по прошлому. По родине ностальгировать вроде бы не возбраняется. Иной раз даже поощряется со слезой в голосе, когда речь заходит о сбежавших от разгневанного российского народа в двадцатые годы прошлого столетия. А вот нам ностальгировать по прошлому никак нельзя! Создается впечатление, что сегодня гигантские усилия предпринимаются средствами массовой информации и теми, кто стоит за ними, с одной только целью – лишить нас прошлого. Создать ощущение, что вроде бы и не было его!