Удар под ребра - Оксана Кириллова

– Честно признайся, кто из вас под кого подстраивается? – допытывалась по телефону моя лучшая подруга Аня, жившая в Питере. – Понимаешь, таких отношений просто не бывает.

– Мы оба ведем себя естественно, – правдиво отвечала я.

– Значит, вы созданы друг для друга, – заключала она. – И почему вы все еще не пара?

Иногда мне казалось, что мы уже и есть пара – по крайней мере, мы проводили почти все время вдвоем и ни он, ни я даже не задумывались о том, чтобы впустить в свою жизнь кого-то еще. К его неординарной внешности я совершенно привыкла, хотя не скажу, что она стал меня впечатлять. Я перестала стесняться Тима перед людьми (с учебы и мест моих эпизодических подработок он частенько меня встречал), но представить его своим парнем не могла.

Окружающие буквально считали дни до какого-либо изменения в нашем неопределенном, на их взгляд, статусе. Мама с Яшей постоянно осведомлялись, когда я уже наиграюсь в самостоятельность и вернусь домой – хотя на месте Яши я радовалась бы свободе от меня. Гоша, в отличие от деликатной Ани, спрашивал прямо: «Не переспали еще?». Я долго смеялась в ответ.

Моя жизнь с Тимом была похожа на сплошной праздник, когда знаешь, что рано или поздно это закончится, но готов сделать все от тебя зависящее, чтобы эта веревочка вилась как можно дольше.

Рубеж мы перешагнули осенью. Неожиданно, спонтанно… и в то же время не слишком. С конца лета характер наших отношений стал понемногу меняться. О таком не говорят, особенно если говорить еще не о чем, но это всегда чувствуется. Чуть больше «дружеских» объятий, чуть чаще моя рука оказывается в его руке и на мне задерживается его вроде и не пылкий, но и не совсем уже платонический взгляд… А когда на столе вечерами появляется бутылка недорогого вина из супермаркета, мы, расслабившись после пары бокалов, затрагиваем все более личные темы.

Так я узнаю, почему они расстались с последней девушкой: она была на три года старше, и ей вроде как нужны были перспективы. Стабильность с жильем – ну и, как водится, свадьба, ребенок. Тиму даже казалось, что он вполне готов ко всему этому, но так не казалось ей. «Ты слишком легкомысленный, я тебе не доверяю», – заявила она и упорхнула из их почти уже семейного, хоть и съемного, гнездышка. Кстати, снеговика в двадцатиградусный мороз Тим лепил именно этой девушке.

– А сейчас еще любишь ее? – спросила я однажды.

Это было в конце августа – я, вернувшись от мамы с Яшей, сидела на нашей кухне в новом красном сарафане, купленном со скудной зарплаты в турагентстве (я два месяца была помощником туроператора). На скатерти отпечаталось бордовое винное пятно – пробка от «Мерло» не поддалась, и мы решили затолкать ее в бутылку, а она, плюхнувшись на дно, забрызгала стол и немного стены. «Место преступления», – пошутила я.

– Люблю ли? – отозвался Тим и, зачем-то повертев в руке наполненный бокал, заметил:

– Ты уже спрашивала.

– Четыре месяца назад. И ты соврал, – напомнила я.

– Тогда еще что-то было. Теперь… нет.

Я напряглась, ожидая известного знака изнутри, но его не последовало. На этот раз Тим говорил правду.

– Так быстро прошло? – К своему удивлению, я сразу почувствовала себя свободнее, даже вытянула под столом скрещенные до этого босые ноги.

– Ну как «прошло»… я помню ее и ценю время, что мы провели вместе, но надо же идти дальше. Лично я уже иду. – Тим многозначительно помолчал пару секунд. – И она, думаю, тоже.

– Ты не знаешь?

– Нет, не общаемся, а справки наводить не хочу, к чему мне это. Из соцсетей она удалилась. Может, нашла подходящего кандидата в мужья и ей теперь не до интернета. Да хоть бы она и вышла замуж – меня это не покоробит, я желаю ей счастья.

– Она стала чужой для тебя? Как странно. А всего год назад вот за этим столом вместо меня сидела она.

– Мы не пили вместе. Она считала, что алкоголь уместен только по праздникам.

– Мне стыдно, – подлив себе еще вина, усмехнулась я.

– Тебе нечего стыдиться. – Тим накрыл ладонью мою руку и посмотрел мне в глаза.

Снова – долгий и неопределенный взгляд, на который я пока не знала как реагировать.

То был один из последних жарких дней года. Через неделю похолодало основательно – я поехала к маме с Яшей за своей курткой. Мама чуть ли не с порога начала:

– Полгода дома не живешь… довольно уже, м?

– Мне очень хорошо, – как обычно, ответила я.

– Вы все время вместе…

– Не все.

– Практически все время. Наверняка он хочет большего.

– Не думаю, – возразила я и впервые усомнилась в этом. А что если..?

– Тогда это ненормально. Может, он… – Мама понизила голос до шепота, хотя подслушивать нас было некому (отчима, к счастью, не было дома). – Может, он из «этих»?

Я, не удержавшись, улыбнулась.

– Ерунда. У него были девушки.

– А сейчас?

– Нет, я бы знала.

– И что будешь делать, если девушка появится?

Я почему-то не восприняла эту возможность всерьез, но, чтобы сделать маме приятное, ответила так, как ей хотелось:

– Тогда я не буду мешать его личной жизни и вернусь к вам.

Натянув куртку, я стала запаковывать пиджак, в котором пришла, в пакет, безуспешно пытаясь его не смять (у нас с Тимом уже месяц как сломался утюг).

– Оставь пиджак тут, – со вздохом предложила мама. – Вряд ли уже потеплеет.

– Лучше заберу.

– А умнее оставить. До весны многое изменится.

– А, ясно, ты думаешь, я успею вернуться, – хохотнула я.

Мама продолжала ждать меня домой со дня на день. Наверное, мне было больно от этого, потому я старалась воспринимать ситуацию с юмором. Было у кого учиться.

– Ты намекаешь, что мои понятия устарели. Зато ты живешь правильно и современно? – уязвленно переспросила мама, отойдя на пару шагов. – Ну что ж, взрослая и самостоятельная, я тебе мешать не буду. Возьми в шкатулке пять тысяч и возвращайся к своему недожениху, хоть будет на что поесть.

Это был выпад в сторону Тима, которому все лето по непонятным причинам урезали премию на работе, так что мамина денежная помощь приходилась очень кстати. Но на сей раз я ее отклонила.

– Не нужно мне ничего! И так проживем, спасибо, – запальчиво проговорила я и, едва попрощавшись, вылетела из квартиры.

Давно я не бывала настолько взвинчена, особенно после переезда.

– Что-то случилось, – с порога понял Тим и, обняв меня за плечи, провел в комнату. – Вижу, вино снова к месту.

– Мы стали много пить, – угрюмо заметила я, бросая прямо на пол сумку и пакет с пиджаком. – Сколько стоила эта бутылка?

– Солнце, ты похожа на сварливую жену, – рассмеялся Тим, но мне было не до шуток.

– Мы еле сводим концы с концами, а ты который вечер подряд разоряешься на алкоголь! Может, и твоя бывшая девушка, и моя мама – правы? Ты слишком…

– Я – слишком, – перебил меня он. – Быть правильным скучно, когда в человеке всего в меру, такой человек никогда не будет счастлив, потому что всю энергию, которую он мог бы направить на достижение внутренней гармонии, он тратит на то, чтобы быть как все, соответствовать стандартам…

– Очередная теория, – устало подытожила я. – С меня достаточно.

– Что значит «достаточно»? – На лице Тима внезапно отразилось замешательство, чуть ли не страх.

– У меня был длинный день, и я хочу спать.

– Вот ты о чем. – Очевидно, он решил, что я имею в виду нечто более глобальное.

– Ты уверен, что заплатил по всем квитанциям? Мне кажется, я вчера видела в почтовом ящике платежку.

– Да, я заплатил, ты же мне напомнила. Не желаю думать о бытовом – у меня романтическое настроение.

– Смотри, еще заразишь им меня, – заулыбалась я.

С этим человеком просто невозможно было долго оставаться суровой и деловой. О каких там «серьезных отношениях» толковала мама?! Одно слово «серьезный» решительно не вязалось с его образом.

– Заражу! Именно это я и пытаюсь сделать. – Не успела я оглянуться, как Тим вложил в мою руку уже наполненный до краев бокал вина. – У меня хорошие предчувствия насчет этого сентября.

– Да? Какие же?

– Невнятные. Я и разбираться не хочу. Главное – хорошие. Произойдет что-то волшебное. За это и выпьем.

В ту осень холодало буквально на глазах: в середине сентября я уже ходила в теплых колготках, а в двадцатых числах прогнозы обещали заморозки и ветер за окном, как в анекдоте, «ласково трепал арматуру». Отопление в квартире пока не включили, мы спасались обогревателем, я частенько набирала себе горячую ванну (Тим не понимал меня в этом – предпочитал душ).

Двадцать седьмого сентября, когда на город внезапно обрушилась снежная буря, я вернулась домой вечером, после института и подработки, уставшая и продрогшая до костей. Тима еще не было; те минут пятнадцать, пока набиралась ванна, показались мне часом – я провела их закутавшись в плед и усиленно дыша на свои руки. Когда наконец вода в ванне достигла нужного уровня, я сбросила шерстяное платье, колготки и нижнее белье и с наслаждением погрузилась в этот теплый рай. Мелькнула мысль, что я забыла в комнате халат.