Удар под ребра - Оксана Кириллова

– Хм, мне казалось, мы говорили о банках.

– Это вы говорили о банках, а я о чувствах. Все остальное так скучно.

– Вы меня запутали. Я задала вопрос…

– Вопрос? Какой?

– У меня сейчас голова кругом пойдет.

– Ой, только не злитесь, это вам не к лицу. Что за вопрос… а, вспомнил. Почему я сказал, что женщины не должна ходить в банк? Да понятия не имею, почему я так сказал. Вообще, под «не женским делом» я подразумевал тягание тяжелых сумок и не менее тяжелых дверей.

– А зачем вы потом уточнили…

– Да просто так!

Тогда я еще не подозревала, что это очень в его духе – ляпнуть что-нибудь «просто так», под настроение, а потом нафантазировать вокруг этой фразы целую теорию. Нет, он не был банальным хвастливым сочинителем, как мой отчим – просто ему нравилось сооружать вавилонские башни из мыслей, слов и эмоций, наслаждаться ими, а потом рушить и строить новые. Такой у него был способ познания мира.

Я произнесла безнадежным голосом:

– О Боже.

Этот странный парень и ерунда, которую он болтал, немного отвлекли меня от размышлений о предстоящем вечере. Но, подходя к дому, я снова обо всем вспомнила и помрачнела. На сей раз он не стал просить меня улыбнуться – только ободряюще улыбнулся сам и добавил:

– Сегодня все будет отлично. Вот увидите.

– Почему вы так решили? – не удержалась я, хотя не планировала вступать с ним в дискуссии, да еще в тот момент, когда мы приближались к моему подъезду.

Больше всего я хотела, чтобы он поскорее ушел и его успело увидеть как можно меньше соседей.

– Я просто знаю, – сказал он. – Помочь вам подняться с этим по лестнице или…?

– Спасибо, я сама.

Не сомневаюсь, именно такого ответа он и ожидал. Кивнув, он вручил мне пакет со словами:

– Надеюсь, вам не каждый день приходится подобное таскать – в противном случае, ваш муж не джентльмен. Да не смотрите так, сам вижу, что вы не замужем. Нет кольца.

– Так я и думала, что этим кончится. «Помогу донести вещи». Может, вас еще на чашечку чая пригласить?

– Я действительно просто хотел помочь. Если бы я врал, вы бы почувствовали, верно? Это не мешало мне заметить отсутствие кольца. Впрочем, если тема для вас больная…

– Вовсе нет…

– Вот и я так решил.

– … а теперь я пойду. Еще раз большое спасибо.

– Пожалуйста. – Парень дождался, пока я достану ключ от домофона и открою дверь, придержал ее, усмехаясь, проговорил «всего вам доброго» и вроде бы ретировался. По крайней мере, до квартиры со мной не поплелся.

«Придурок какой-то», – пробормотала я, поднимаясь по лестнице, и уже через пару пролетов совершенно забыла о его существовании.

Не вспомнила и тогда, когда его пророчество нежданно-негаданно сбылось: с готовкой удалось справиться довольно быстро (мама пришла пораньше, и мы сделали все часа за полтора в четыре руки, даже пирог испекли), гостей было меньше, чем я предполагала, пришли только самые близкие. И вместо шумного праздника вышла приятная, душевная посиделка. Гораздо больше похожая на семейную, чем наши каждодневные ужины втроем с мамой и Яшей. Яшей, с его вечными жалобами на жизнь и работу и байками о несуществующих заслугах.

Кстати, отчим тоже вел себя примерно, произнес даже пару удачных тостов, хотя обычно был способен только на «поздравляю, люблю» – видимо, весь талант ушел в неизданный сборник стихов. Единственный раз за вечер меня передернуло, когда он льстиво обратился к маминой лучшей подруге: «Какие красивые браслеты, дорогая». Мало того, что меня бесило его стремление называть «дорогими» всех людей женского пола, в том числе и меня иногда, так он еще и соврал. Не преувеличил, а именно соврал. Браслеты были ужасны, и он это прекрасно видел. На месте тети Марины (к которой я относилась с теплотой) я не стала бы надевать золото вместе с серебром, да еще в сочетании с дешевыми бусиками из керамики. Впрочем, мамина подруга простодушно порадовалась комплименту и рассказала увлекательную историю о том, как покупала эти браслеты на распродаже. Они оказались такой же бижутерией, как и бусы.

Но это все ерунда – главное, за нашим столом (и у меня на душе) царили мир и покой. Я не думала о непереведенной стипендии и о семинаре, который ждал меня на следующий день в институте (учеба меня неизмеримо больше грузила, чем радовала). Я пила мелкими глотками дорогое красное вино и наслаждалась осенним вечером в прекрасном обществе.

Мое сердце было наполнено простой, тихой нежностью – к матери-имениннице, к ее друзьям, даже к Яше, и даже к самой жизни, которая дарит иногда столь чистые, золотые мгновения. Может, у кого-то таких мгновений (и таких вечеров) хоть отбавляй, но мне повезло меньше: нелегко расслабиться в какой бы то ни было компании, когда знаешь, что добрая половина ее участников по мелочи привирает через каждые две фразы и после следующего случайно брошенного слова тебя может толкнуть под ребра. И не дай Бог при этом пролить вино на скатерть.

Это только кажется, что лживых людей не много – и зачем врать без надобности, да еще в кругу близких? Может, на моем месте кто-то поведал бы миру, как на самом деле он, этот мир, испорчен и пропитан обманом, но я не буду, увольте. Хотя, возможно, именно в этом и состоит моя миссия…

Наутро эйфория ушла, но блаженное послевкусие (не то что обычно) осталось, и, собираясь в институт, я даже ни разу не задумалась о том, как мне неохота туда идти. Просто умылась, поела, оделась и вышла.

Погода оставалась теплой: солнце еще не было в зените, но температура воздуха позволяла распахнуть легкую куртку и спрятать подальше в сумку шарф. Было ощущение, будто впереди вовсе не зима, а лето – приятнейшая мысль, после которой неизбежно приходит легкое разочарование. Но лето всегда возвращается, так что переживать ни к чему.

Увидев возле арки вчерашнего парня, я даже вздрогнула от неожиданности.

– Что вы тут делаете?!

– Забыл, в каком подъезде вы живете. Двор помнил, а подъезд нет. Вот и слоняюсь, – пояснил он со своей извечной, кажется, беззаботной улыбкой (можно подумать, я спросила, почему он стоит не около моей двери, а в отдалении).

– Откуда вы знали, когда я выйду? – строго произнесла я.

Нужно было немедленно погасить его неуместный энтузиазм, говорить как можно резче и четко дать понять, что ловить ему со мной нечего.

– Да я и не знал. Просто зашел наудачу – мало ли, вдруг столкнемся. Вы упомянули о том, что по утрам ходите в институт.

– А вам что, никуда не надо? Какого черта вы здесь делаете? Вы же обещали за мной не шпионить! – Кажется, для уверенного и хладнокровного человека с жесткой позицией я наговорила слишком много, а главное, излишне эмоционально.

– Тихо, ну не кипятитесь. – Он смотрел на меня почти с нежностью. – Сегодня я работаю с десяти утра, до совещания в офисе делать нечего. Работаю, кстати, неподалеку отсюда. А «не шпионить» я совершенно не обещал! Вы помните, чтобы я сказал «обещаю»?! Я – нет.

– Не надо заговаривать мне зубы. Я спешу на пару. Оставите вы меня в покое или мне обратиться в полицию? – Я ускорила шаг.

– Ох уж, в полицию. Я ничего плохого вам не делал. Вот подумал: раз вы так и не поделились своим первым впечатлением обо мне, могу ли я рассчитывать на отчет о втором?

– Можете. Назойливый несимпатичный тип с совершенно необъяснимой уверенностью в себе…

– … и шоколадкой. – Его ни капли не смутила моя характеристика: возможно, его внутренние ощущения с ней дисгармонировали, и он не взял ее в расчет.

Достав из кармана, парень протянул мне маленькую твердую плитку в шелестящей обертке. Белый, пористый. Как я люблю.

– Знал, что оцените. Почувствовал, – уловил мое настроение он.

– Вы все чувствуете, да? – сердито произнесла я.

– Как и вы. Возьмите ее.

– Мама учила меня не брать конфеты у незнакомых дядей.

Парень расхохотался.

– Вы самый удивительный человек из всех, кого мне приходилось встречать. Из-за вас я уже второй день не перестаю улыбаться.

– Я думала, это ваше естественное состояние.

– Не совсем. Но я к этому стремлюсь. Хотя обстоятельства сейчас, увы, не слишком располагают. – Позже выяснилось, что буквально за неделю до нашего знакомства он расстался с девушкой, да и на работе не ладилось. – Но… я предпочитаю смотреть на жизнь.

– С оптимизмом?

– Нет, просто – смотреть на жизнь. Унылые люди идут по ней с закрытыми глазами. Те, кто ее видят по-настоящему, не могут ей не радоваться.

Надо признаться, в это что-то есть, подумала я.

– Ладно. Мне пора, – сказала я твердо, готовая, однако, к тому, что отвязываться от парня придется долго.

– Хорошо. Удачного дня. Кстати, сегодня все снова будет замечательно.

Он развернулся и быстрым размашистым шагом двинулся на противоположную сторону улицы. От изумления я даже проводила его взглядом.