Когда камни кричат - Павел Буркин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Раз мы перелетели через огонь вместе, Леруа, — улыбаясь, произнесла девушка. — Значит, нам суждено быть вместе. Значит, нас одобряет сам Во… Валианд.
И, обняв Рокетта за шею, подарила короткий поцелуй в щеку. Целовали его не впервые, целовал и он девушек — так отчего же забилось сердце, а к лицу прилила кровь? Может, и верно говорил отец Маркиан: не бывает случайных встреч на Святого Валианда? Все может быть.
Потом они пили вино, любовались на звезды, танцевали. Музыка звенела над пустырем, и не верилось, что всего-то в сотне шагов начиналось беспросветье мертвых кварталов.
Розовые губы, карие глаза, Ты пришла внезапно, как майская гроза, Ты пришла на счастье, или на беду… Разве мог я думать, что я обрету?
Встретились с тобою утром мы одним, И весь мир наполнился светом золотым, Потому, что знал я: ты моя судьба, Я твоей любовью пьян, как от вина.
Счастье нам с тобою на двоих — одно, Мне с тобою лучше, чем средь грёз и снов, И пойдем по жизни мы, в руке — рука, Чтобы воплотилась наша в жизнь мечта.
Я был юн и счастлив, и любим судьбой… Что же ты такое сделала со мной, Что к тебе навстречу каждый день спешу, И твоей любовью только и дышу?
В море мне мечталось выйти на заре, Чтоб восход увидеть и простор морей, И чтобы крутая била в борт волна, Чтобы от свободы пьян был без вина.
Только не об этом думаю теперь. Не о танце палубы — в этом мне поверь. Вся свобода мира больше не нужна, С тех пор, как в то утро встретил я тебя.
Розовые губы, светлые глаза, Ты пришла внезапно, как майская гроза. Ты пришла на счастье, или на беду… Разве мог мечтать я, что я обрету?
Рокетт молча кружил новую подружку в стремительном танце. Говорить ничего не хотелось — наверное, так было и у того, кто сочинил песню. Единственное, что тревожило сейчас Рокетта — чувствует ли то же самое незнакомка… Незнакомка? У него такое чувство, что знает ее годы — а ведь она даже не представилась…
Когда мелодия оборвалась, и запыхавшиеся танцоры расселись на траве, потягивая вино, глядя на рассыпающий искры костер, звезды, тонкий серп молодого месяца, Рокетт решился спросить:
— Ты так и не сказала, как тебя зовут. Если, конечно, это не тайна, — добавил он, сообразив, что она может не называть имя специально. Когда захочет — представится.
— Правда? — удивилась девушка. — Конечно, не тайна. Меня зовут Мелина. Будем знакомы?
И совсем по-мальчишески протянула маленькую ладошку, Рокетт несмело пожал.
Мелина… Имена, пришедшие из мрака языческой древности, ныне были редкостью. Церковью они не одобрялись, а если их давали первенцу — не одобрялись сильно, вплоть до епитимьи. А уж имя проклятой Церковью мятежницы, как говорят, последней Верховной жрицы демоницы Исмины. Отец Маркиан рассказывал о той, древней Мелине, которая погубила тысячи Обращенных. Матери Мелины наверняка понадобилась вся смелость без остатка. И ради чего? Ради имени проклятой Церковью мятежницы! Поневоле приходят в голову мысли о ее лояльности… Ну, а яблочко от яблони недалеко падает.
Но тут Рокетт вспомнил службу в церкви, откровения одурманенного дымом друга…
— А не та ли ты Мелина, служанка Альберта Дорстага? — на всякий случай спросил он. От удивления выразительные глаза девушки широко распахнулись.
— Откуда ты знаешь?
Миг Рокетт колебался, говорить или не говорить. Если ее не предупредить, у нее наверняка будут неприятности — а то и просто беда. Но если Дорстаг не просто клеветал на отказавшуюся выходить за него замуж? Если она правда отступница, да еще и шлюха, спящая с хозяйским сыном, не любя? Тогда Рокетт и сам нанесет вред Церкви. Да, люди ни о чем не узнают, но Единый-и-Единственный видит все. Простит ли он измену? Потом Рокетт решился. Единый благостен и светел, он поймет, что в действиях Леруа Рокетта не было злого умысла. А бросить человека в беде — тоже грех…
— Сегодня я был на службе в церкви, — сбивчиво начал Рокетт. — А еще там был Дорстаг… Мы с ним давно знаем друг друга…
— А-а, то-то ты показался мне знакомым, — улыбнулась Нарамис. — Значит, это с тобой он ведрами дует пиво.
— Не перебивай. Сегодня отец Маркиан окуривал церковь каким-то странным дымом… От него все на время сходили с ума и… ну, каяться начинали, кто в чем. И про других… ну, кого знали… говорили. Кто о матери рассказывал, кто о муже, кто о детях или друзьях. А Дорстаг… Он рассказал о тебе. И обо мне тоже, но обо мне ничего серьезного…
Прежде Рокетт никогда не видел, чтобы люди так стремительно бледнели. На миг она превратилась в перепуганного ребенка, в глазах которого плещется ужас и страдание. Но только на миг. Кто бы ни была Мелина, собой она владела великолепно. Когда девушка нарушила молчание, голос звучал ровно и спокойно — будто не ее уличили в страшных, с точки зрения церковников, преступлениях.
— Так что он рассказал, говори спокойнее, — велела она. — Не бойся, это же не твои прегрешения.
Помогло. Девчонка словно поделилась с ним своим мужеством, какое бывает не у всякого мужчины. Коротко, но емко молодой человек рассказал о пьяной исповеди младшего Дорстага. Мелина выслушала молча, только презрительно сплюнула, когда речь зашла о ее отношениях с другом Леруа.
— И об этом наболтал, стервец…
— Мелина, он не виноват, — попытался выгородить друга Рокетт. — Он нанюхался этой дряни, там у меня чуть крыша не поехала!
— Ну так не поехала же! — произнесла она. — Ты бы о таком не трепался, а он наверняка болтал и когда был в порядке!
— Тогда почему ты с ним…
— Потому что любила! — ответила девушка. — Я доверяла ему. Хорошо хоть, самого главного не рассказала.
— Что ж ты тогда его так называла… ну, Аргелебом? — Рокетт с трудом вспомнил услышанное в церкви имя, и не сразу решился его произнести. Отец Маркиан говорил, что даже произносить вслух имена языческих богов — грех.
— Да в шутку. Кто же мог знать, что он…
— А как же насчет «тех, кто может все изменить»? — допытывался Рокетт. Не для того, чтобы выдать девчонку, тем более тех, от чьего имени она действовала. Просто загадка манила, завораживала. Да, если честно, и приятно было узнать, что хоть кто-то не смирился с медленным увяданием некогда великого города. — Тоже шутка?
Девчонка насупилась и ничего не ответила. Впрочем, ответ и не требовался. Самое главное Рокетт понял.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});