Небо, полное звезд - Олег Авраменко

– Четвёртый звёздный причал готов нас принять, – сообщила Гамбарини.

– Хорошо, – ответил я. – Курс на четвёртый звёздный.

– Выполняю, кэп, – сказала Краснова, которая как раз была дежурным пилотом.

Под её управлением «Кардифф» уже налегке, без баржи, продолжил сближение со станцией, ориентируясь на четвёртый причал. Увеличенное изображение на вспомогательном мониторе наружного наблюдения свидетельствовало о том, что первые три причала в секторе для звёздных кораблей заняты другими судами.

– К третьему пришвартован «Загреб», – заявила сидевшая за резервным пультом Марси; она не упустила случая продемонстрировать, что тщательно изучила базу данных Звёздного Флота и может распознавать корабли по их внешнему виду, не прибегая к помощи компьютера. – У второго – исследовательский крейсер «Посейдон». А у первого… – Тут Марси замялась. – Странно. Сперва я думала, что это «Окленд», но… нет, другой. Не знаю, как он называется, – заключила она разочарованно.

– «Эрнесто Че Гевара», – ответила Гамбарини.

Map си удивилась:

– Но это же имя какого-то человека, верно? А все грузовые корабли Федерации называются в честь городов. Этот корабль точно грузовой. Разве он не наш?

Я неопределённо пожал плечами.

– Трудный вопрос. Он и наш, и не наш одновременно. Не наш – потому что не состоит в Звёздном Флоте Федерации и состоять в нём не будет. Но вместе с тем и наш – поскольку принадлежит Эсперансе, которая купила его у Азиатского Союза. Сейчас «Че Гевара» находится на капитальном ремонте, обновляется вся электронная начинка и переделывается интерьер. После ремонта он станет первым межзвёздным кораблём флота Эсперансы.

– Но как же так? – спросила шокированная Марей. – Ведь, по законам Федерации, межзвёздными кораблями может владеть только центральное правительство.

Краснова и Гамбарини молча ухмыльнулись. А я сказал:

– Ты должна уяснить, Хагривз, что действительность не во всём соответствует тому, чему вас учили в школе. Законы Федерации действуют на Эсперансе только в той мере, в какой они устраивают самих эсперанцев. Та же самая ситуация и с другими развитыми колониями, которые уже не имеют критической зависимости от поставок с Земли. Де-факто все они являются самостоятельными государствами, связанными с Федерацией взаимовыгодным сотрудничеством.

Марси немного поразмыслила над моими словами, которые явно оказались для неё откровением.

– А как быть со средствами, потраченными на освоение планет? Деньги наших граждан, их труд идут на то, чтобы обеспечить хорошую жизнь для колонистов…

– …которые, – немедленно подхватил я, – своим трудом помогают выжить десяти миллиардам граждан Федерации, как землян, так и марсиан. Средства, потраченные на колонизацию, окупаются с лихвой, ведь только благодаря существованию звёздных колоний наши соотечественники не голодают. Да, конечно, качество жизни оставляет желать лучшего, девяносто процентов населения вынуждено ограничивать себя во всём и довольствоваться однообразной пищей. Но от голода по крайней мере люди не умирают. А раз так, то какая разница, почитают колонисты федеральные законы или нет. Допускаю, что некоторых особо озабоченных властью политиков и чиновников такое положение не устраивает, но никакими действенными инструментами влияния на ситуацию они не располагают. Объявить эмбарго – это будет прежде всего удар по самим себе. Войска для усмирения строптивых колонистов тоже не пошлёшь – нас, резистентных, слишком мало, а из желающих взяться за такую грязную работу вряд ли наберётся хотя бы пара взводов. К тому же все наши планеты оснащены неплохой противокосмической обороной – чтобы отбиваться от возможных налётов азиатских и джамахирийских кораблей, но с равным же успехом она может противостоять и силам Федерации. Так что правительство вынуждено мириться с реальным положением дел и довольствоваться равноправными отношениями со звёздными колониями. Теперь понятно?

– Да, кэп, понятно, – сказала Марси. – Но я не понимаю другого. Если, как вы говорите, у Эсперансы с Федерацией взаимовыгодное сотрудничество, то зачем ей свой межзвёздный корабль? По-моему, его эксплуатация обойдётся гораздо дороже, чем пользование услугами земных кораблей.

– Тут ты права, – согласился я. – Власти Эсперансы планируют задействовать «Че Гевару» для прямой торговли с другими колониями, но сейчас потребность в ней невелика и в ближайшем будущем вряд ли сильно возрастёт. Основная статья экспорта всех без исключения колоний – продукты питания, так что торговля между ними будет заключаться главным образом в обмене деликатесами. Вот, к примеру, на Эсперансе выращивают самый лучший кофе, равного которому нет больше нигде; на Сагитарии по не выясненным пока причинам обычные сорта винограда дают уникальное по своим вкусовым качествам вино; а Тевтония – единственная планета, где сумели прижиться все земные осетровые.

– Этим можно торговать и через Землю, – заметила Марси.

– Так и делают, – подтвердил я. – А ввиду того, что между Землёй и колониями корабли ходят с забитыми под завязку трюмами и вдобавок тащат на буксире баржи, такая торговля обходится сравнительно дёшево. Во всяком случае, дешевле, чем гонять между самими колониями полупустой корабль. Но для Эсперансы это не главное. Есть ещё такая штука, как престиж. Большинство эсперанцев считают, что иметь свой звёздный корабль – это круто. А их планета достаточно богата, чтобы позволить себе потратиться ради поднятия престижа – как в собственных глазах, так и в глазах других колоний.

К этому времени мы приблизились к станции достаточно, чтобы хорошо видеть её без всякого увеличения. Четвёртый причал находился прямо по курсу «Кардиффа», который теперь шёл в режиме торможения. Краснова готовилась приступить к манёврам по швартовке.

– А как быть с командой корабля? – вновь отозвалась Марси. – Ведь на Эсперансе очень мало резистентных. К тому же все они отправляются учиться на Марс, а потом служат в Звёздном Флоте.

– Ну, насчёт резистентных ты ошибаешься, – сказал я. – Их на Эсперансе хватает.

– Вы говорите о стар… об отставных?

– Да, о них. Как минимум две сотни из них вполне могут летать – правда, не регулярно, а с длительными перерывами. Один рейс, затем команда меняется, а после следующего рейса – опять новый экипаж. Можно не сомневаться, что от желающих отбоя не будет.

Марси медленно кивнула:

– Да, это выход. Хотя, наверное, на командные посты лучше взять действующих астронавтов. По крайней мере на пост капитана. Думаю, можно найти какого-нибудь второго пилота, который согласится оставить службу в Звёздном Флоте ради капитанской должности.

При этих словах я чуть не бросил на Марси грозный взгляд, но вовремя сообразил, что она рассуждает чисто умозрительно, даже не догадываясь, насколько актуальна и болезненна эта тема для Красновой. Пожалуй, я сам сглупил, что позволил нашему разговору соскользнуть на такую зыбкую почву.

Четыре года назад, когда прежний командир «Кардиффа» готовился уйти в отставку, Краснова рассчитывала занять его место. Вряд ли она была на все сто уверена в своём будущем капитанстве, ведь тогда ей было всего двадцать пять лет, но определённые надежды она всё-таки питала. Тем не менее в штабе рассудили иначе, её оставили в должности второго пилота и старшего помощника, а капитаном назначили человека со стороны – меня.

Будь я хотя бы ровесником Красновой, особых проблем не возникло бы. Однако в то время мне ещё не исполнилось двадцати четырёх лет, в школе я учился на два класса младше её, и просто сказать, что она была возмущена таким решением начальства, значило слишком приукрасить ситуацию.

В первые месяцы мне приходилось несладко, да и Красновой, полагаю, тоже. Но в конце концов она смирилась с ситуацией, и в этом была немалая заслуга её мужа, главного инженера Штерна, который приложил титанические усилия, чтобы загасить наш конфликт и наладить между нами нормальные отношения. А со временем мы даже подружились, хотя я подозревал, что осадок горечи у неё всё же остался.

Недавно власти Эсперансы предложили Штерну, своему соотечественнику, стать главным инженером «Че Гевары», а Красновой посулили должность капитана. Штерн решительно отверг это предложение, из-за чего серьёзно поссорился с женой. Краснова очень хотела командовать кораблём и, наверное, ради этого пошла бы даже на разрыв с мужем – вот только капитанство на «Че Геваре» ей предлагали исключительно из-за Штерна, который заслуженно считался одним из самых квалифицированных инженеров Звёздного Флота.

Сам же Штерн, как и я, всегда мечтал стать астронавтом-исследователем, а перейти на «Че Гевару» означало для него отказаться от своей мечты и до конца карьеры заниматься грузовыми перевозками. Собственно, он бы давно получил назначение в Исследовательский Департамент, если бы не ставил непременным условием перевод вместе с ним и жены. По моим сведениям, в штабе его заверили, что года через два, максимум через три, этот вопрос решится положительно. В принципе Краснова была не против исследовательской работы, хотя капитанская должность манила её куда больше…