Голос во тьме (СИ) - Танго Аргентина

Она направилась к двери; Бреннон схватил девушку за локоть и рывком развернул к себе.

— Безмозглая девчонка! Я хочу знать, что он с тобой сделал, прежде чем он тебя обрюхатит!

Маргарет вдруг побледнела. Натан даже не успел обалдеть от того, как знакомо вспыхнули ее темные глаза и раздулись тонкие ноздри; девушка прошипела:

— Он хотя бы научил меня тому, что спасло мне жизнь! Можешь похвастаться тем же? Там был не ты, а твой консультант, и ты не имеешь права требовать от меня ни одного ответа!

Она вырвалась и стремительно вылетела из гостиной, оставив Бреннона в немом изумлении. Почти сразу же в дверь проскользнула Джен, покосилась вслед мисс Шеридан и сказала:

— Все впустую. Я не могу даже подойти к ее двери. Кто–то крепко позаботился о том, чтобы оградить вашу крошку Пег от таких, как я.

— Кто–то! — прорычал комиссар. — И я отлично знаю, кто!

Натан, уткнувшись в сцепленные руки, сидел в самом темном углу «Раковины», предавался горестным размышлениями, и даже дивные ароматы еды и напитков не могли их развеять. Этот допрос оказался одним из самых провальных в его практике. Ни имени преступника, ни мотива, ни каких–либо ценных сведений — только вкрай обозленная свидетельница. Молодец, Бреннон, шуруй дальше!

«Не могла же она быть такой всегда… она не была такой! Это он с ней творит какую–то чертовщину!»

Не могла его крошка Пег стать такой всего за месяц! Значит, он где–то ошибся, задал не тот вопрос, взял не тот тон…

— Вы не пьете, — миссис ван Аллен опустилась на стул напротив. — Ваш кофе остыл.

Натан равнодушно взял чашку. Он помнил, зачем пришел, хотя сейчас его грызли совсем другие вопросы. Но с ними Валентина ему ничем не поможет…

— Скажите, вы ничего не чувствуете? В городе происходит что–нибудь странное?

Вдова удивленно нахмурилась:

— Странное? Ну, вообще нет, а что вы имеете в виду?

— Что–то вроде того, что было с Душителем или утбурдом.

— Нет. То есть, ничего сверх обычного. Почему вы спрашиваете?

Бреннон потер баки.

— Трудно сказать. Не хочу беспокоить вас подробностями.

— Натан, мне кажется, я лучше побеспокоюсь сейчас из–за подробностей, чем потом из–за какой–нибудь твари с той стороны.

— Произошло убийство, на первый взгляд обычное, — комиссар коротко описал случившееся, без углубления в детали. — В Парке Свободы нету ничего такого, ну, как было в церкви?

— Нет, я не замечала. Я присматриваю за парком, и в последнее время там не было ничего дурного. Но вас тревожит что–то еще.

— Это Маргарет, — вздохнул Бреннон. — Моя племянница. Мисс Шеридан.

— Да, я слышала, на нее напали…

— Эта девушка слишком на нее похожа, — угрюмо сказал Бреннон, — и есть подозрение, что на Пег напали неспроста. Но допросить некого: все трое бандитов уже мертвы. Уморили каким–то заклятием.

— Вы сможете ее защитить? — с некоторым волнением спросила Валентина.

— Защитить! — горько воскликнул Натан. — Да ее уже и так защищают, чтоб этой паскуде сдохнуть от чумы!

— То есть? — нахмурилась вдова. — О ком вы? О вашем консультанте?

— Да если бы, — буркнул комиссар. — Я был бы счастлив, если б он…

— Но тогда я не понимаю…

И тут его прорвало. Бреннон так и не понял, почему вдруг выложил ей все, едва выбирая выражения, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарычать — от бессилия, злости на эту маленькую дуру, бешенства, которое в нем вызывал проклятый пироман, а больше всего — от стыда за то, что до сих пор ни слова не сказал сестре, потому что боялся… Валентина терпеливо выслушала его, и когда он наконец заткнулся, облегчив душу, сказала:

— Вы все же неправы. Маргарет приезжала в кафе, видимо, перед визитом в аптеку, и тогда еще была девственницей.

Сперва на Бреннона рухнуло огромное облегчение. Пару секунд он не желал ощущать ничего, кроме этого восхитительного чувства, словно он пер в гору мешок с дерьмом, и вдруг мешок внезапно исчез. Правда, гора осталась.

— Откуда вы знаете? — подозрительно спросил комиссар.

— Чистейшая невинная кровь, — отвечала вдова. — Все такие, как я или как Джен, чувствуют ее издалека.

— Господи, — с чувством сказал Натан, — я кретин!

— Да, — подтвердила Валентина, но ее улыбка все же смягчила приговор. — Надеюсь, теперь вы понимаете, отчего получили от нее такой ответ?

Пинок под дых мигом вернул комиссара с небес на землю. Пегги — невинная гордая девочка, еще бы она не сочла себя оскорбленной! И она же прямо ему об этом сказала, а он…

— Я вел себя как тупая свинья, — вздохнул Бреннон; облегчение было все–таки слишком велико, чтобы он так сразу с ним расстался. — Господи, что я ей наговорил! Марта убьет меня, если только узнает, что вообще такое услышала.

— Ну, у вас есть оправдание.

Комиссар снова нахмурился. Нда, пироман–то никуда не делся. То, что он пока не посягнул на девичью честь, никак его не оправдывает.

— Зачем он вообще таскает ее с собой? — пробормотал Бреннон. — Какой ему прок в семнадцатилетней девчонке? Разве что шантажировать меня ее жизнью…

— Но он не шантажировал, — возразила миссис ван Аллен. — Он сказал, что заберет ее в безопасное место.

— Это одно и то же, — отмахнулся Натан. — Отнять ее у родителей, чтобы держать нож у ее горла было сподручней.

— По–моему, вы неправы. Если бы он хотел ее забрать, то он бы уже давно это сделал, не предупреждая вас.

— Логично, — признал Бреннон. — Но тогда я его совсем не понимаю.

— Почему он вам так не нравится?

Комиссар поперхнулся:

— Что значит — почему?! Он портил мне расследование как мог, влез в департамент, проник в дом отца Грейса, чуть не спер улики, убил Душителя, когда мы его уже почти взяли!..

— И это мешает вам взглянуть на дело трезво, — Валентина коснулась чашки; над кофе снова пошел ароматный дымок. — Равно как и ваши родственные отношения с Маргарет.

— С чего вы его так защищаете? — подозрительно спросил Бреннон.

— Я не защищаю. Но то, что вы не можете объективно взглянуть на ситуацию, мешает вам правильно ее оценить.

— И как же, по–вашему, правильно?

— Маргарет вам уже сказала.

— Она призналась, что видится с ним.

— Потому что он взял ее в ученицы.

— Чушь! — вскричал комиссар; несколько посетителей недовольно обернулись на него. — Чушь, — тише продолжил он. — Будь Пегги мальчиком — возможно, но с какой стати ему учить чему–то девушку? Зачем ему вообще это делать?

— Вы, видимо, невысокого мнения о женщинах, — с холодком заметила Валентина.

— Но я не имел в виду вас, — запротестовал Натан, чувствуя себя все более неуютно под ее взглядом. — Вы же… ну, вы и Джен… ну вы же не… не люди, — шепотом закончил он. — А Пегги — обычная человеческая девушка. Да Господи, она едва в состоянии запомнить Pater Noster, чего уж говорить о чем–то посложнее!

— К вам пришли, — сухо сказала Валентина. — Ваш консультант ждет вас снаружи.

Он осознал, что чем–то ее обидел, но не смог взять в толк — чем, а потому быстро допил кофе, неловко пробормотал «До свидания» и, оставив деньги за обед, заторопился на выход.

По лицу Лонгсдейла, а также по морде Рыжего Натан сразу понял, что вести хреновые.

— Что стряслось?

— Пироман был прав. Троих бандитов убили Mortiferum somno. А вот девушку…

Внутри комиссара что–то екнуло.

— Погодите, разве удары камнем по лицу…

— Это не причина смерти. Девушка была совершенно здорова — нет ни внутренних повреждений, ни следов яда в тканях. Я очистил от тканей остатки ее черепа. Судя по состоянию кости, лицо ей разбили уже после смерти. Геморрагическое окрашивание указывает…

— Короче, — с тоской велел Бреннон. Он уже знал, что сейчас услышит. — Это заклинание?

— Нет. Это не заклинание. Это просто магия.

— В смысле — просто магия? Как это?

— Просто магия, — повторил консультант. — Как у ведьм и колдунов.

— Так что, девушку убил колдун? Или ведьма?