Голос во тьме (СИ) - Танго Аргентина

— Я ничего не скажу, — упрямо ответила девушка. — Про вас.

— Я знаю, — на удивление мягко произнес он. — Я знаю, что не скажете, а комиссар все же не станет допрашивать вас с пристрастием.

— С чем? — заинтересовалась Маргарет.

— А кроме того, — деловито продолжал Энджел, подхватив сюртук с ее кровати, — ему уже не до меня. Но, пока он занимается расследованием с помощью полицейских методов, я займусь этим делом с помощью своих.

— А я? — жалобно вскричала мисс Шеридан.

— Вы все еще в опасности — наверняка убийца знает, что вы выжили, и ждет подходящего момента, чтобы довести дело до конца.

— Поэтому я должна сидеть взаперти и рыдать от ужаса в ожидании кончины? Вы сейчас хуже моей матушки!

Энджел хмыкнул, открыл дверь гардеробной, и Маргарет выпалила:

— То есть вы пришли ко мне ночью только для того, чтобы предаться самобичеванию, как эти средневековые… как их…

— Флагеллянты, — с улыбкой сказал наставник.

— …а потом тут же сбежать?!

— О, а я, значит, не могу прийти к вам просто так, без великой цели?

Маргарет замолчала, покусывая губу. Сказать «Нет!» было бы слишком невежливо (и к тому же неправдой), но упрашивать?!

— Двенадцатый час, — заметил Энджел. — Нежным юным леди давно пора спать в своих постельках.

— Нежные юные леди в них спали бы, — ядовито уверила его Маргарет, — если бы кое–кто не бросал на постельки свои пальто, сюртуки и трости, когда заходит поболтать об убийствах на ночь глядя.

Энджел поднял на нее бровь (это все еще раздражало!), взглянул на ее стеганую юбку без кринолина (поверх была теплая шерстяная) и обернулся к гардеробной:

— Где тут ваше пальто?

— Куда мы пойдем? — жадно спросила Маргарет, застегивая тугие пуговицы.

— Ваш дядя и его консультант занимаются телом, а мы займемся местом.

— Так их же два.

— Значит, двумя, — Энджел подвел ее к зеркалу и крепко обнял. Маргарет прильнула к нему в ответ, и он вдруг коснулся губами ее волос. Сердце девушки на миг замерло. Она совсем, совсем не ожидала!.. а ведь он столько уже для нее сделал, и она ни разу его не поблагодарила!

— Спасибо, — неловко пробормотала Маргарет и сжала его руку.

— Думайте о дороге, — шепнул Энджел. Мисс Шеридан перевела дух и сосредоточилась на крепко утоптанной снежной тропе.

Они вышли из стеклянной двери аптеки и оказались перед экипажем, запряженным необыкновенно красивой гнедой парой. Маргарет залюбовалась лошадьми неизвестной ей породы, с густыми вьющимися гривами и хвостами. Энджел помог ей забраться внутрь и набросил на нее медвежью полость.

— Куда мы?

— Сначала в парк, потом — туда, где на вас напали, — он подобрал вожжи и коротко свистнул. Лошади всхрапнули и так взяли с места, что Маргарет завалилась на спинку сиденья. Улицы замелькали, стремительно полетая мимо. Энджел обернулся на нее — темные глаза азартно горели, как у мальчишки на первых скачках, и Маргарет восторженно взвизгнула. Она еще никогда не каталась с такой скоростью! Они неслись по ночным улицам, словно метеор, и даже ветер едва успевал щипать девушку за щеки.

Удовольствие кончилось у восточных ворот парка. Неподалеку бдел полицейский, но Энджел, пустив лошадей шагом, пробормотал какое–то заклятие, когда они проезжали мимо, и глаза стража порядка остекленели.

«Откуда он их столько знает?» — с завистью подумала Маргарет, опираясь на руку Редферна, чтобы выбраться из экипажа. С замком на калитке в воротах Энджел разобрался еще быстрее и велел девушке взять из экипажа сумку.

— Почему именно здесь? — спросила мисс Шеридан, когда они шли по дорожке из туфа. — Ну, помимо того, что тут очень тихо и безлюдно… разве не разумней убивать жертв в разных местах?

— Что–то его сюда притягивает. Либо он чует это инстинктивно, как животное, либо точно знает.

— Что знает?

— Вы слышали о дурных местах?

— О каких? — покраснела Маргарет.

— Да уж не о тех, которые вам запрещали трогать няньки и гувернантки! — фыркнул он. — Дурные места возникают там, где граница между нашим миром и той стороной истончается. Для этого необязательно нужен идиот с ритуалом, вроде Душителя. Иногда они возникают сами по себе, а иногда… иногда… — Энджел вдруг замолчал и нахмурился. Они шли молча некоторое время, пока Маргарет не решилась пискнуть:

— А иногда?

— Иногда, — тихо сказал Редферн, — там, где страдали и погибали много людей.

Его голос стал таким глухим, что девушка еле разобрала ответ и не осмелилась продолжать разговор. В молчании они дошли до первого места преступления.

— Ничем не огорожено, — раздраженно заметил Энджел. — Заходи кто хочет, бери что надо.

— Чего вы ворчите? Нам же и удобней.

— Убийце тоже.

Маргарет открыла сумку, пробормотала «Lumia» и выпустила наружу летающую лампу — стеклянный шар, в котором трепетал золотистый огонек. Энджел забрался в кусты и присел на корточки у места преступления. Мисс Шеридан подобрала юбки и осторожно прокралась мимо торчащих веток.

— Ох, Господи, — выдохнула она, увидев остатки бурой каши, застрявшие в стволе березы осколки кости и кровавые пятна на белой коре.

— Дайте щипцы.

Маргарет протянула ему щипцы и коробочку. Энджел не без труда вытащил несколько осколков кости и бросил в коробку.

— Посмотрим, что они нам скажут, — он надел очки с зеленоватыми стеклами и тщательно осмотрел место, где лежало тело. Когда он поднялся, то явно был растерян. Он сдернул очки и стал грызть дужку, сердито глядя на схватившийся бурым ледком снег.

— Ну как? — спросила девушка.

— Ничего. Тут никто не колдовал. Убийство самое обыкновенное, и если бы он не воспользовался гипнозом и mortiferum somno… — Энджел смолк, уставился на Маргарет, и его глаза, без того немаленькие, еще и расширились. Он выломился из кустов, как молодой олень, промчался несколько ярдов по дорожке в ту сторону, где убили вторую девушку, замер и вдруг закрутился юлой, пытаясь что–то высмотреть среди деревьев. Мисс Шеридан убрала щипцы и коробочку в сумку, поманила за собой шар и подошла к наставнику, который опять замер, уставившись на шпили ратуши и кресты собора, которые виднелись над оградой.

— Вы знаете, что здесь было? — Редферн схватил ее за руку.

— До революции? Ну… вроде бы парк для аристократов. Теперь парк для народа, убивай хоть каждый день — никто не заметит.

— Нет! — нетерпеливо выкрикнул Энджел. — Нет! Раньше! Еще раньше!

— Не знаю, — растеряв весь сарказм от его тона, отозвалась Маргарет.

— Это Чертова плешь, — глаза Редферна возбужденно загорелись. — В конце пятнадцатого века здесь был чумной барак. Люди умирали сотнями на этой самой земле! — он топнул по дорожке и прошептал: — Расстояние до ратуши и собора; конечно, я помню…

— Вы хотите сказать, — вздрогнула Маргарет, — что мы сейчас стоим на общей могиле?

— Да! Город был гораздо меньше, к ратуше еще не пристроили два крыла, но главный шпиль был уже тогда, и собор, видите? — Энджел указал пальцем для наглядности. — Даже когда прошло сто лет, нам все равно запрещали… — прошептал он.

— Погодите, я запуталась. Какие сто лет? В смысле, после чумных бараков прошло сто лет или… — Маргарет поперхнулась; до нее внезапно дошло, что значит его оговорка. — В каком это смысле — вы помните?! Как вы можете это помнить?!

Он все еще держал ее за руку, и девушка ощутила, как сильно он дернулся. Энджел воззрился на нее, словно ребенок, проболтавшийся о шалости, сморгнул и заявил:

— Я очень хорошо помню карты старого города.

Глаза Маргарет сузились. Энджел взбодрился и продолжил:

— Так вот, в конце пятнадцатого века тут был чумной барак, спустя сто лет — Чертова плешь, где никто не рисковал строиться, а в конце семнадцатого столетия некий слабоумный градоправитель разбил тут парк. О чем нам это говорит?

— О том, что кто–то заврался.

— О том, что когда–то здесь умерло в муках так много людей, — не поддался Энджел, — что грань между той и этой стороной истончилась. И возможно… возможно… — он прикусил губу и зашептал: — Да нет! Не столько же времени… или он тоже пережил… но если так, то где тогда дыра?..