Безмолвный дом - Фергюс Хьюм

– Рада нашему знакомству, – объявила госпожа Врэйн, с одобрением взглянув на Люциана. – Господин Линк рассказал, что вы знали моего мужа, господина Врэйна.

– Я знал его как господина Бервина… Марка Бервина, – ответил Дензил, присаживаясь к столу.

– Только подумайте! – воскликнула госпожа Врэйн, с живостью, которая так не подходила к ее одеянию. – Его настоящее имя было Марк Врэйн. Думаю, теперь стоит называть его только так. – И вдова прикоснулась к своим ярким глазам кукольным носовым платочком, который, как цинично заметил Люциан, был совершенно сухим.

– Возможно, он уже стал ангелом, Лидия, – заметил господин Клайн веселым, щебечущим голосом. – Так что ему все равно, как мы его будем звать. Этим мы его не вернем.

– Тем не менее прошу меня извинить, – сухо произнес Люциан. – И еще раз извиняюсь за то, что прервал вашу беседу.

– Не стоит извиняться, – с готовностью заступился за него детектив. – Мы только начали, когда вы вошли, мистер Дензил.

– В самом деле, мы только начали, – подтвердила госпожа Врэйн. – Я всего лишь ответила на несколько формальных вопросов.

– Пусть, по-вашему, они формальные, но это – часть процедуры дознания, – серьезно объявил Гордон Линк. – Так что с вашего позволения продолжим… Уверены ли вы, что мертвец является… являлся вашим супругом?

– На все сто, господин инспектор. Наше поместье возле Бата называется Бервин. Наверное, поэтому мой муж и взял эту фамилию. А вот имя он менять не стал, как был Марком, так и остался, – продолжала симпатичная вдовушка. – Так вот и вышло, что он стал Марком Бервином.

– И это все ваши доказательства? – спокойно поинтересовался Гордон.

– Конечно, нет. Но полагаю, для начала этого достаточно. Мой муж имел шрам на правой щеке – получил его в поединке с одним немецким студентом, когда обучался в Гейдельберге. Часть мизинца он потерял во время несчастного случая на Диком Западе. Какие еще нужны доказательства, господин Линк?

– Доказательства, которые вы привели, госпожа Врэйн, выглядят достаточно убедительными. Но могу ли я поинтересоваться, когда и почему ваш муж уехал из дома?

– Около года назад, да, папа?

– Ты, Лидия, преувеличиваешь, – поправил отец. – Это случилось месяцев десять тому назад.

– Десять месяцев, – неожиданно вмешался в разговор Люциан. – И господин Бервин…

– Врэйн! – воскликнула вдова. – Марк Врэйн.

– Прошу прощения, Марк Врэйн. Так вот, он снял дом на Женевской площади всего шесть месяцев назад. А где он провел еще четыре месяца?

– Спросите у меня чего-нибудь попроще, господин Дензил. Я знаю не больше вашего.

– Разве вы не знали, куда он отправился, покинув поместье Бервин?

– Откуда? Как я могу это знать! Я с Марком никогда не был особенно дружен, и когда он уехал, то постарался сделать все возможное, чтобы замести следы.

– И это не вы, госпожа Врэйн, стали причиной его отъезда?

– Такое предположение может вызвать у меня только улыбку, – энергично ответила вдова. – Но не могу сказать, что мы жили с ним душа в душу.

– Значит, вы часто ссорились? – продолжал настойчиво расспрашивать Гордон Линк.

– Скорее жили как кошка с собакой. Мой Бог! Жить с ним было невозможно! Если бы он не оставил меня, я бы сама ушла – и это чистая правда.

– И выходит так, что десять месяцев назад он уехал, не оставив адреса?

– Именно так, – спокойно подтвердила вдова. – Я не видела его и не слышала о нем почти год, пока мне на глаза не попалось ваше объявление в газете. А когда я прочитала его имя, а потом о шраме и отсутствии мизинца, я поняла, что это он. Не пожелаю никому таких неприятностей…

– Моя Лидия спокойно отнеслась к тому, чтобы стать соломенной вдовой, господа.

– Хоть соломенной, хоть настоящей вдовой, какая разница, – печально сказала Лидия.

– Думаю, что господин Бервин и в самом деле был вашим мужем, – задумчиво протянул Дензил.

– И тогда выходит, что я и в самом деле вдова господина Врэйна?

– Видимо, так.

– И мне принадлежит все его состояние?

– Все зависит от завещания, – сухо отрезал Люциан, и тон, которым он это произнес, резко отличался от беззаботного щебета вдовы.

– Тогда все в порядке, – продолжала госпожа Врэйн, поднеся к носу флакон с золотой крышечкой, в котором, судя по всему, находилась нюхательная соль. – Я видела завещание и точно знаю, что он мне оставил. Дочери старика от первой жены достанется особняк и рента, а мне – страховка!

– А что, господин Бервин… то есть, я прошу прощения, Врэйн, был женат дважды?

– Именно так! – подтвердила Лидия. – Он был вдовцом и у него имелась взрослая дочь, когда он повел меня в церковь… А как я могу получить эту страховку?

– Полагаю, когда будет установлено, что ваш муж мертв, – спокойно ответил Гордон Линк.

– Вот те раз! – воскликнула госпожа Врэйн. – Разве его не убили?

– Был убит человек по имени Бервин.

– Хорошо, – вмешался розовощекий Клайн. Он казался слишком агрессивным для столь мирной внешности. – Разве мы не пришли к выводу, что этот Бервин – Врэйн?

– Вроде все так, – холодно возразил Линк. – Но все ваши свидетельства требуют доказательств, которые удовлетворили бы страховую фирму. Думаю, нужно вскрыть могилу и по всем правилам идентифицировать тело.

– Фу! – протянула госпожа Врэйн, передернув плечами. – Как отвратительно! – А потом, видя, что Люциан потрясен ее легкомысленностью, добавила: – Я имею в виду то, что старик не был мне хорошим мужем, а труп, неделю пролежавший в могиле, – зрелище еще более отвратное.

– Лидия, сделаем все, как положено, – поспешно вставил господин Клайн, словно пытаясь сгладить то неприятное впечатление, которое произвели на инспектора и адвоката дурацкие речи его дочери. – Ты же знаешь, что твое сердце вовсе не такое, как твой язык.

– Сколько можно возиться с этим Врэй-ном? – обиженно продолжала Лидия. – Я все рассказала, что еще? Мне жаль, что его зарезали, как свинью. Я даже одела траур. И не нужно извиняться за меня перед этими людьми, папочка. Я всего лишь хочу знать: как я могу получить свои деньги?

– Об этом вам надо спросить в страховой фирме, – холодно заметил Гордон Линк. – Что же касается наших с вами дел, госпожа Врэйн, то мне придется поговорить с вами об этом убийстве.

– Об убийстве я ничего не знаю, – быстро ответила вдова. – Я не видела Марка почти год.

– А есть ли у вас какое-нибудь предположение относительно того, кто мог его убить?

– Думаю, нет. А должно быть?

– Скажите, у него были враги?

– У него? – с презрением протянула госпожа Врэйн. – Не было у него врагов! Он был тем еще типом…

– Тем не менее он считал, что против него ополчился весь мир, – заметил господин Клайн. – И люди хотят отделаться от него.

– Он сказал, что у него есть враги, – возразил Люциан.

– Можем поспорить: он утверждал, что вся Европа против него, – продолжал Клайн. – Именно таким был мой зять. Когда он поссорился с Лидией… Знаете ли, все супружеские пары порой ссорятся… так вот, он взял, да и ушел из дома. Говорю вам, господа, Марк Врэйн не дружил с головой. Он представлял себе все по-другому, а на самом деле никто ему зла не желал.

– И все же он умер насильственной смертью, – совершенно серьезно объявил Дензил.

– Да. Мы хотели линчевать эту рептилию, – не выдержав, воскликнул Клайн. – Но ни она, ни я не причастны к его смерти.

– Я не смогла бы убить его, – плачущим голосом объявила госпожа Врэйн. – Все, кого я знаю, – культурные люди; среди них нет никого, кто мог бы его убить. Что до того, как он оставил поместье Бервин, куда и как ушел… не знаю.

– Если хотите знать, как он умер… – продолжал Линк. – Так вот, могу с уверенностью сказать: его закололи.

– Да, в газете было написано, что его убили ножом.

– Нет, не ножом, – поправил Люциан, – а длинным тонким клинком.

– Кинжалом? – предположил Клайн.

– Скажу точнее, – медленно заговорил Дензил. – Я должен был сказать «стилетом». Итальянским стилетом.

– Стилетом! – задохнулась госпожа Врэйн, и лицо ее из пастельно-розового стало белым как мел. – О… О!.. Я… я… – И она упала в обморок.

Глава VII

Страховка

Обморок госпожи Врэйн продлился недолго. Вскоре она пришла в чувство, но прежней бодрости у нее не было. Оправдываясь, она заявила, что долгое обсуждение убийства ее мужа и слишком подробные детали, связанные с нею, выбили ее из колеи еще до того, как появился Дензил, что вызвало у нее временное недомогание.

Причина, которую она назвала, скорее всего, была надумана, так как дама, казалось, переносила потерю мужа с большой стойкостью, вызвав подозрения у Люциана относительно ее честности. Однако подозрения были слишком неопределенны, а мысли адвоката – путаны, чтобы облечь их в слова, так что молодой человек молчал, пока госпожа Врэйн и ее отец не ушли. А ушли они почти немедленно, после того как вдова дала свой лондонский и домашний адрес детективу на случай, если ему потребуется вновь с ней поговорить.