Эффект предвидения - Николай Зорин

– Ну, Ань, ты даешь! – Ирина спрыгнула с подоконника и сердито затушила сигарету в пепельнице. – А я-то, старая дура, уши развесила. Я ведь поверила ей, честное слово.

– Да я же… Я ничего не придумала. Была старуха, действительно была. И… И не с ума же я сошла, в самом деле! Вы мне не верите! Почему, почему вы мне не верите? – Аня всхлипнула и бросилась из кухни.

Кирилл ухватил ее за руку, притянул к себе и поцеловал.

– Хватит, Анют, успокойся. И пойдем к гостям, неудобно, мы и так их надолго оставили. Ну не плачь, ну маленькая моя. Все, все. Успокоилась? Выдумала какую-то глупую сказочку, сама расстроилась и всех расстраиваешь.

– Правда, Ань. – Ирина подошла с другого боку и тоже ее обняла. – Вытри глазки и не плачь больше. Пойдем к народу, действительно неудобно.

– Им и без нас хорошо. Вот уже и до «Шумел камыш» дошли. – Аня улыбнулась сквозь слезы.

Ну не верят они ей, и ладно, а старуха была. Она же ясно ее видела и слышала. Но, с другой стороны, если и Кирилл и Ирина считают все это несерьезными детскими выдумками, значит, опасности нет. Просто какая-то сумасшедшая старуха, никакого вреда принести она ей не может, болтает всякий бред, только и всего.

Ей вдруг стало так легко и хорошо, что она обняла за шею Кирилла, а потом Ирину, по очереди поцеловала их в раскрасневшиеся от выпитого щеки и засмеялась. Все ее страхи совершенно прошли. Ирина же с Кириллом, обрадованные, что Аня наконец успокоилась, тоже засмеялись, радостно и удовлетворенно.

Когда они вошли в комнату, гости почему-то прервали свое веселое пьяное пение и потихоньку начали расходиться. Новоселье заканчивалось. Последними ушли Ирина с Антоном (он решил ее проводить до дому). Они долго топтались в прихожей, все никак не могли проститься. Кирилл предложил вызвать такси, но они дружно отказались.

– Нет, спасибо. Поймаем машину по дороге. – Ирина рассмеялась и подмигнула Антону.

– В магазин еще заскочить нужно. – Он обнял Ирину и тоже ей подмигнул. – Наш вечер только начинается.

Наконец ушли и они.

– Вот и все. – Кирилл притянул к себе Аню и поцеловал в висок. – Мы одни, а времени навалом, еще двенадцати нет. Вот теперь и отпразднуем по-настоящему новоселье, вдвоем, как ты хотела.

Нет, не так она хотела, совсем не так. Так уже и не получится. С самого начала надо было вдвоем. А сейчас что? Он пьян, разгорячен вечеринкой, настроен на другую волну. И этот стол с грязной посудой и объедками Ирининых изысков. И эти пустые бутылки повсюду, и эта прокуренная, опаскуженная присутствием множества чужих ненужных людей комната. И… и вечер, их вечер вдвоем, уже не удастся.

– Будем пить твой любимый «Бекс», слушать твоего любимого скрипичного итальянца – этот вечер твой, Анечка.

Вечер. Остаток вечера, огрызок вечера, объедок вечера. Уступка взрослого капризам ребенка: я почитаю тебе на ночь сказочку, я свожу тебя в зоопарк, куплю тебе любимое пирожное, подарю плюшевую обезьянку, папочка на сегодняшний вечер освободился, может с часок поиграть со своей доченькой.

– Ну что ты опять нахохлилась, Анют? Тебя раздражает, что я немного пьян? Сейчас приму душ и буду как новенький. Не мог я народ не пригласить, пойми.

– Я понимаю. Ладно, беги в душ. Я тут с посудой и всем этим пока немного разгребусь.

– Да ты не особенно… только еду убери, а то к утру прокиснет. Переберемся в библиотеку, там посидим.

– Хорошо.

– Ну, я быстро.

Кирилл, на ходу расстегивая рубашку, отправился в ванную. Аня окинула взглядом заставленный стол, захватила в руки несколько тарелок с остатками рыбно-ананасового шедевра и понесла на кухню. Сгрудив посуду в раковину, отправилась в новый рейс.

Ну и пусть остаток, ну и пусть огрызок, но это остаток-огрызок их вечера, прощального вечера, ну и пусть не такого, как она хотела, и все же… В самом деле нужно перестать дуться, Кирилл не виноват, что все получилось не так.

А вода в ванной все льется и льется. Что-то он там размылся. Наверное, решил заодно и побриться, чтобы выйти к ней свежим и гладким. Специально для нее.

Аня открыла холодильник, захватила несколько баночек «Бекса» и понесла их в дальнюю комнату, предназначенную под библиотеку. Пока здесь стояли только два больших глубоких кресла, пустые, без книг, шкафы, диван и маленький столик. И пыльными стопками повсюду грудились книги.

А на улице, оказывается, дождь. Тяжелые капли стучат по стеклу. Май в этом году на редкость дождливый. Может, и завтра…

Может быть, может быть. Впрочем, это не имеет значения, дождь не может идти вечно, час или два – и все кончится.

Час или два – не так уж и мало.

Сейчас у них тоже в распоряжении час или два – целый остаток вечера, переходящего в остаток ночи. Счастливо-печальный остаток вечера в счастливо-печальный остаток ночи.

Нужно принести любимые бокалы Кирилла с английской флотилией – этот вечер закончится праздником, их личным праздником, праздником вдвоем.

Аня вернулась в гостиную, достала бокалы из бара. И тут раздался звонок. Аня вздрогнула – один бокал выпал у нее из рук и разбился.

Вот и все, никакого праздника не будет. Это, конечно, вернулись Ирина с Антоном, не смогли поймать такси. Теперь они останутся у них до утра. И Кирюшин бокал разбит. И вечер разбит.

Аня открыла дверь.

На пороге стоял незнакомый молодой мужчина в черном элегантном костюме. Безнадежно опоздавший на новоселье гость?

Нет, вряд ли. Таких элегантных и черных не было запланировано. В таком костюме не станешь пить водку и петь про Охотный Ряд. И в гости на новоселье в двенадцать ночи не зайдешь, скорее уже в загс в двенадцать дня на свадебную церемонию.

А туфли-то, тоже черные и элегантные, забрызганы грязью. Он шел под дождем, пешком. В таких туфлях не ходят пешком.

Он не гость, он…

– Вам Кирилла?

Мужчина ничего не ответил, шагнул в квартиру, странно молча.

Нет, он не гость. И лицо неправдоподобно бледное, такое лицо… такие лица бывают за минуту до обморока, за минуту до смерти.

– Что вам нужно?

Он не гость, он не гость. Что он прячет там, за спиной? Обе руки у него за спиной. К его черно-свадебному костюму подошел бы букет. К его обморочно-бледному лицу подошел бы нож.

– Кирилл!

Мужчина качнулся, костюм его черный качнулся и двинулся к Ане. И рука за спиной начала какое-то непонятное движение. И губы изогнулись и пришли в движение, но звука не издали.

Аня попятилась в глубь прихожей, мужчина двинулся за ней.

Он не гость! Он тот, кто должен был вернуться. И вот он вернулся, не дождавшись отъезда Кирилла. В руке за спиной, конечно же, нож!

– Анюта, кто там?

Голос Кирилла разбил наваждение. Черная фигура мгновенно потеряла весь свой лоск убийцы. Вздрогнув, мужчина отпрянул, развернулся – в руке за спиной оказался зонт, просто черный, обычный зонт – и быстро пошел вниз.

– Анют, ты чего? – Кирилл, в полотенце – набедренной повязке – вышел из ванной и приблизился к Ане. – Зачем ты стоишь перед открытой дверью? Ты куда-то хотела пойти? Тебе плохо, Анют? – Он погладил ее по щеке. – Что с тобой? Да ты сейчас упадешь в обморок, так побледнела! Пойдем в комнату скорее. Зачем ты открыла дверь? Ну что опять за фантазии?

– Мне показалось… Что в дверь позвонили. Ошиблась.

– Господи, Аня, начало первого. Ну кто может прийти в такое время? И дверь так легкомысленно по ночам открывать не стоит. Мне теперь тебя и оставлять-то страшно.

– Я… Мне… Мне показалось…

– Только не говори, что к нам сейчас приходила твоя черная старуха. Не переигрывай, это уже дурной вкус. Пойдем-ка лучше праздновать.

Глава 2

Вот все и кончилось. Вот и наступило утро. И, конечно, дождь перестал – сквозь неплотно задернутые шторы ярко светило солнце.

И будильник прозвонил вовремя – не испортился механизм, не кончилась батарейка. И Кирилл вскочил с постели веселый и бодрый – не скрутила его за ночь тяжелая болезнь, и даже последствия вчерашних возлияний никак не отразились на организме.

Теперь оставался только аэропорт – нервное, суетливое прощание: «Проверь все-таки еще раз, не забыл ли билет?» – «Да не забыл, не беспокойся, Анюта».

Может, не ездить его провожать?

И украсть у себя два часа вместе.

И избавить себя от невыносимого возвращения в пустую квартиру.

Глупости все про пустую квартиру. Ничего в этой пустой квартире страшного нет, раз Кирилл спокойно ее оставляет. А черный мужчина ей вчера просто привиделся. Как и черная старуха – в квартире на четвертом этаже никто не живет.

– Анют, может, тебе не ездить в аэропорт? – Кирилл вышел из ванной почему-то с полотенцем на шее, как какой-нибудь старикашка в пансионате для ветеранов войны и труда.

– Не ездить? Почему не ездить?

– Ну, я подумал, можно ведь проститься и дома. Зачем тащиться в аэропорт? К чему устраивать эти торжественные проводы у трапа самолета?

– Нет, я поеду. – Конечно, он хочет лишить ее и этих последних часов. Или… ну да, его провожает кто-то другой. – А почему ты решил…