Альтернатива - Экранопланы ! - Е Переслегина

В компьютерный клуб, клубясь, ввалились Петенька с Дашкой и Лелька с Мельниковым. Начиналась коалиционная игра с известным Филу финалом. У Мельникова уже был на руках билет на самолет до Бишкека. Он улыбался. Они, как он надеется, добросят его до аэропорта. Прощаясь вечером у старого здания аэровокзала, Петенька истово жал руку академику двигателей и бормотал что-то вроде: "вот если б на войне, вот я б тогда". Хороших новостей от президентских заседаний в Гааге по миру не прибавилось. Большая Война чудилась в слоях атмосферы, волнами исходя с экранов, где факты обнадеживающие попадались случайно и оказывались непроверенными, а тревожные события заполняли пространство выбора, если он, вдруг, не был случайно сделан раньше и не катился сейчас в будущее запланированное, а не клонированное с этих тревог. После отлета Мельникова Фил спросил группу о внутренних целях и их модификациях за последние двое суток.

- Приобрести оружие, - коротко отозвался Петенька.

- Спросить об Анваре, - заикнулась Даша и смешалась.

- Разобрать своих и чужих внутри себя, чужим дать отставку, - заметил Уэллс.

- Доехать до Питера и догулять отпуск на островах, раз путешествия в глубь страны стали такими неустойчивыми, - заявила Лелька.

17

В почте лежало приглашение эмчеэсовцев группе принять участие в европейском проекте "Северный Мегос" с полным описанием всех щедрот и оплат предполагаемых бдений, равных по длине одним президентским выборам или проекту типа "пожар". Про грядущую войну Интернет выплескивал волны общемировых тревог. Фил разрешил Дарье погрузить всех в пленительный анабиоз путешествий в будущее. Так они отдыхали три часа, Лелька увидела улыбку своего ребенка и стала далека от всех, счастливая своим предчувствием и абсолютно оформленным предназначением. Петенька рвался в шведы, расправлял и без того громадные плечи и был готов возглавить, взять на себя, утилизировать или съесть любые ресурсы. Фил высмотрел в проеме воображаемых облаков летящее крыло и задумался. Дарька загадочно вела их по Млечному Пути, словно это была заурядная морена в Приэльбрусье. Собственно "Южный путь" еще никто не отменил. Пять дней отпуска висели по обеим сторонам автобуса, как белые флаги разлук. Средняя полоса России навевала есенинские настроения, ландшафтный дизайн черпал отсюда свою тайную безысходность. В Стародубе они встретили передвижной лагерь проекта "Русский Север". У этих было чему поучиться в смысле экипировки, только вот севером не пахло. Катились они куда-то на юг, в транспортных средствах типа "эллинг для катера", удобных, красивых и невозможных. Бригада строителей дорог послала им вслед изысканный набор ругательств про пижонскую, вороватую мать-столицу. Строители были ивановские. Они жили в вагончиках 1960-х годов, эти вагончики кто-то, видимо, пригнал из музея освоения целины. Ивановские пили водку с Петенькой и неспешно жаловались на жизнь.

Вечер принес письмо от Мельникова, короткое, но значимое, из него выходило, что Анвар "скорее жив, чем мертв". Граница укрепляла себя как умела, мобилизация поползла по стране воплями воинствующих пацифисток-матерей, вырастивших своих чад для лежания в полутемных изолированных ваннах своих комплексов. С другой стороны, мобилизационная кампания развертывалась мощно, как ранее избирательная. Петенька получил письмо от таинственного полковника с предложением возглавить и повести. Лелька гневно повела плечами. Она стала главная на жизнь вперед, потому что эта жизнь уже в ней была, и с этим приходилось считаться. Фил вносил изменения в проект, когда не вел машину, а Уэллс с Дарькой последовательно засыпали сервера метафорами нерастраченного "завтра". Кончился чай, кофе, деньги, кроме бензинных, Лена в письме жаловалась на кадровый дефицит, неуместный визит канадцев и сокращение финансовых потоков вдвое. Ночью, когда все разошлись по палаткам, Фил в рекламном блоке модного поисковика нашел две фишки, с которыми, ох, как придется считаться. Фишкой первой им была обозначена знакомая уже чем-то фраза на фарси, словно бы насыпанная на буроватый песок цветной рамки, напоминающей пергамент. Фишкой второй был портрет знакомого и незнакомого человека с постаревшим лицом. Фил понял, что они, конечно, едут в Европу - осуществить свой прежний план создания портов и каналов с севера на юг. Но прежнего плана не будет. И Мельников был куда как ближе к истине, чем они, прожившие с Анваром четыре года, как со странным братом, упавшим со звезд и потому немного другим. Вот они иллюзии. Братья со звезд на землю просто так не падают. Звездные братья не становятся потом пророками и не поворачивают планы своих же товарищей по дороге, и не обозначают своим телом границу между Европой и Азией, и не ставят перед Филом вопросов: "Доколе я должен воплощать причуды усталых стариков-шестидесятников, которым мнится Империя звезд, тогда как звезды империй не образуют: они светят - как хотят и куда хотят, а мы смотрим на них и догадываемся о вечных истинах".

18

А потом прошло две недели. Наверное, они случились в Санкт-Петербурге, но все же Фил отчетливо помнил, что дважды летал в Москву. Еще он помнил счастливый день в белой палате и Дарькины руки, лежащие на глазах. Петенька уехал на границу. Лелька улетела в Лондон, решив родить непременно англичанина. Она воспользовалась какими-то связями Марии и Фила и устроилась, видимо, неплохо. Лена стала руководителем проекта, превратила мужа в бухгалтера, а детей - в курьеров и секретарей. Никто не пикнул на такую семейственность.

Фил понял, что остался без работы. И вспомнил, что совершил несколько странных поступков. С Машкой в Москве встречаться отказался. Виделся с Алиской. Плакал при расставании. Война не началась, она подглядывала из-за угла, вместо нее из всех периферий полился поток людей, превратившихся в цыган, требующих и плачущих и тут же мародерствующих. Нельзя было взять билеты никуда. Вся милиция крутилась вокруг вокзалов. Новобранцы, обритые и одетые в форму, были куда более адекватны, чем эти вечные матери и тетки печали, снявшиеся с места в погоне за ничем. "Как будто на них вся Россия сошлась" или они сошлись со всей России. У Фила было ощущение, что конец света таки наступил.

Он понял, что в коловращении протянутых женских рук он не живет, что ситуацией не владеет и, наверное, должен покинуть этот мир. Он закончил проект позавчера, дослав расчеты Лене, и умер, остановив себе сердце. Потом была больница с окнами на Косую линию. Он пролежал в ней целый день и целую ночь. Он помнил, как приходила Дашка, потом пришли еще люди, в белых халатах поверх костюмов. Они без обиняков заявили Филу, что завтра он вылетает в Бишкек, и дальнейшая его карьера и жизнь - суть дипломатия, и с группой, которую он возглавит, он может при желании встретиться сегодня же вечером.