Первым делом самолеты! Истребитель из будущего - Александр Баренберг

Андрей встал и осмотрел «пленников». Они вели себя хорошо. Один боец все еще валялся без памяти, второй тихо держался за разбитую челюсть, со страхом поглядывая на Воронова. Особист зыркал глазами, отражавшими нешуточную работу мысли. «Небось, прокручивает сейчас версии одна страшнее другой. Надо, надо ему помочь, а то еще додумается до чего-нибудь нехорошего.»

— Эй ты…, как тебя там, Прокопенко! Подойди-ка к окну! — скомандовал он.

Боец, пошатываясь и настороженно поглядывая на Андрея, выполнил приказ.

— Выгляни в окно. Что видишь?

Ничего не подозревающий Прокопенко повернулся к окну и сразу же получил удар рукояткой «ТТ» по затылку. Пока он грузно оседал на пол, Андрей, вернув пистолет в исходное положение, взял на мушку вскочившего особиста.

— Спокойно, лейтенант! Мне всего лишь надо было потолковать с тобой без лишних свидетелей. Сядь!

Никифоров неохотно, но подчинился.

— Скажи-ка, лейтенант, — начал Воронов. — Ты хочешь остаться в живых и, может быть даже, получить неплохое продвижение по службе?

— Я… нарушать присягу не буду! — помедлив, отрубил тот.

— Похвально! Но этого и не потребуется. Если под присягой ты понимаешь, конечно, не верность интересам своего ведомства, а верность интересам социалистической Родины!

Особист, с подозрением глядя на Андрея, молчал.

— Забудь все, что я говорил тебе до этого. Мне надо было просто потянуть время. Но ты оказался слишком нервный. Можешь ты поверить, что существует информация, которую необходимо довести до сведения лично товарища Сталина, минуя НКВД? Ты сам, наверное, знаешь, сколько врагов народа околачивается в твоем ведомстве? Сколько бы его ни чистили. Если информация пойдет по цепочке через тебя, она обязательно пройдет через одного из них. А это абсолютно недопустимо! — судя по реакции Никифорова, особых возражений по этому пункту он не имел.

«А ведь неглупый мужик.» — решил Андрей. — «Правильно понимает текущий момент!»

— Поэтому, — продолжал он, — мне нужен Рычагов, который сейчас один из немногих, которым всецело доверяет Сам. Прямой выход, ты сам все понимаешь, мы же с тобой профессионалы, — попытался подсластить пилюлю Воронов, одновременно как бы ставя их на один уровень.

Особист, однако, не спешил скушать конфетку:

— Поэтому ты пытался его убить, да? — сьязвил тот.

— Глупости! Хотел бы попасть — попал бы. Да и способ можно было бы подобрать получше. Мне надо было привлечь его внимание. Узнав от своих источников об его ожидаемом прибытии в расположение, я и выбрал самый быстрый способ. Откуда же я знал, что он сразу уедет? Я был уверен, что он первый прибежит бить мне морду! — версия явно была шита белыми нитками, но Андрей надеялся, что у лейтенанта не хватит сил и времени на глубокий анализ и выявление нестыковок.

— Так Рычагов о тебе знает или нет? — втянулся, тем временем, в разговор Никифоров.

— Не знает, и это сильно осложняет мою задачу. Но я ему могу сказать кое что, после чего он мне сразу поверит. Главное — встретиться! — продолжал гнать пургу Воронов.

— И что за информацию такую ты можешь знать? — особист делал вид, что размышляет сам с собой.

— Тебе отдать пистолет, чтобы ты сам застрелился, после того, как узнаешь? — сьехидничал Андрей.

Никифоров потерял интерес к разговору. «Скорей всего не поверил, но крепко задумался. И то хорошо! Ну а мне что еще остается? Разве что угнать транспортник вместе с пилотом? Ну и куда лететь? До Америки не долетишь, на большей части Европы сейчас режим похуже здешнего. Разве что прямо в Москву? Ага, сесть, как Руст, на Красной Площади. Выйти и сказать: „Здрафстфуйте, я личный предстафител Фюрера Германской Нации, быстрее отфедите меня к Его Префосходительстфу Йозефу Сталину“», — Андрей еле сдержал смех, представив себе морду постового, услышавшего такую речь. — «Хватит, однако, мечтать. Что там на улице?»

Он выглянул наружу и увидел на крыльце штаба командира полка, в окружении свиты, явно чего-то ожидающих. Через минуту к крыльцу подьехала машина, из которой выскочил столь знакомый Воронову по снимкам генерал.

— Все, пауза закончилась, пошли, — махнул пистолетом особисту Андрей.

Выйдя в маленький коридорчик, он обратил внимание на напряженную спину Никифорова, шедшего впереди. «Еще выкинет сейчас какой-нибудь фортель», — встревожился Воронов. Остановившись у выходной двери, он сказал:

— Я вижу, ты все еще боишься, что я сейчас пристрелю Рычагова? Смотри, что мы сделаем.

Андрей вытащил магазин из пистолета, выщелкнул последний патрон из патронника и, рывком открыв дверь, выбросил туда оружие. Спустя секунду за ним последовал простимулированный мощным толчком в плечо особист…

На этот раз комполка узнал о прибытии Рычагова заранее, по телефону из КПП. Поэтому вышел с сопровождающими на крыльцо штаба. Из подьехавшей «эмки» выскочил Рычагов и бодрым шагом пошел навстречу отдававшему приветствие Соболеву.

— Ну, здорово, — начал генерал. — Сегодня, наконец, нашел время познакомиться с твоим полком поосновательнее. Что там, кстати, насчет вчерашнего случая?

— Врач утверждает, что пищевое отравление. Пилот потерял сознание на некоторое время, тогда все и произошло.

— Странное какое-то отравление. Первый раз слышу, чтобы пилот без сознания вел прицельный огонь. Что скажешь, майор? — Рычагов пристально вгляделся в несколько смущенного командира полка.

Соболев, поколебавшись пару секунд, решил все-таки рискнуть и воспользоваться своим старым знакомством с генералом. Придвинувшись поближе и понизив голос он сказал:

— Паша, как старого друга тебя прошу, помоги. Ну не виноват парень! Ему же покушение на тебя клеят! Сейчас вот допрашивают.

— А я тебе, Ваня, как старому другу скажу — не лезь не в свою епархию! Доиграешься! Пусть этим занимаются те, кому положено! Все!

— А теперь, майор. — уже громко и официальным тоном сказал Рычагов. — Доложите о состоянии вверенного вам…

Генерал не закончил фразы, привлеченный абсолютно неуместным здесь зрелищем: с грохотом распахнулась дверь соседнего здания и из нее вылетел пистолет. За ним последовал человек в форме НКВД, явно тоже получивший ускорение от внешнего источника. Последним вышел молодой летчик с разведенными в стороны руками. Он словно показывал, что ничего в них не держит. Тем не менее, водитель Рычагова, бывший, видимо, его же охранником, потянулся к кобуре.

— Это и есть твой орел? — спросил Соболева быстро, как и положенно летчику-истребителю, сориентировавшийся генерал.

Командир полка, находившийся в шоковом состоянии от увиденного, смог только судорожно кивнуть.

— Геро-ой, — протянул Рычагов, разглядывая здоровенный фингал, красовавшийся под левым глазом особиста.

— Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться! — еще издалека, не желая терять темп, прокричал Андрей.

— Разрешаю!

— Товарищ генерал-лейтенант, я располагаю сведениями, имеющими исключительную государственную важность! Прошу о немедленной встрече с глазу на глаз! — произнес Воронов заранее заготовленную фразу.

Рычагов удивленно приподнял брови и вопросительно посмотрел на командира полка. Тот, однако, и не собирался выходить из ступора. Понимая, что пояснений от него не дождешься, генерал повернулся к Андрею и прорычал:

— Сведения, говоришь? А это твоя работа? — он указал на глаз Никифорова.

— Так точно! Но он первый начал!

— Даже так! Ну ты даешь! Может и мне еще врежешь? — на обычно решительном лице генерала появились признаки неуверенности. Слишком уж нестандартный случай! С одной стороны его, конечно, заинтриговало заявление этого младшего лейтенанта о каких-то сведениях. Сейчас время такое, что все может быть! Да и фингал под глазом особиста явно импонировал Рычагову. Типа «знай наших!»

С другой стороны, он не мог не понимать, что согласие на встречу с настолько подозрительной личностью при таком количестве свидетелей, неминуемо вызовет лавину донесений, быстро достигнущих самого «верха». Что могло привести в дальнейшем к разным неприятностям.

«Ну что, „Game Over?“», — уныло подумал Андрей, жадно вглядываясь в лицо генерала и не находя там ничего особо утешительного.

«Можно разыгрывать последний акт драмы под названием „Убит при попытке к бегству“?» — возращаться обратно в лапы особиста он категорически не собирался.

— Я могу надеть ему наручники! — вдруг, неожиданно даже даже для самого себя, заявил уже совсем запутавшийся в происходящем Никифоров.

Это выступление решило дело. Окинув презрительным взглядом фигуру не сладившего с каким-то молокососом особиста, Рычагов фыркнул:

— Я и сам справлюсь, если понадобится! Пошли, младший лейтенант, у тебя будет пять минут!