Черная стрела (Пер Репина) - Роберт Стивенсон

Перевоз у болота

Широкая, медленно струившаяся река Тилль, с глинистым руслом, вытекала из болот и в этой части своего течения вилась среди двух десятков болотистых островков, поросших ивами.

Река была мутная, но в это светлое, чудное утро все казалось прекрасным. На поверхности ее виднелась сильная рябь, а небо отражалось улыбающимися, разорванными кусками голубого цвета.

У самой дорожки была маленькая бухта; хижина перевозчика приютилась под самым берегом. Она была построена из ветвей и глины; зеленая трава росла на крыше.

Дик подошел к двери и отпер ее. Внутри хижины на старом, рваном, коричневом плаще растянулся перевозчик, человек большого роста, но худой и изнуренный местной лихорадкой.

— Э, мастер Шельтон, — сказал он, — вы собираетесь переехать на ту сторону? Плохие времена, плохие времена! Берегитесь. Тут разгуливают молодцы из одной шайки. Поверните лучше пятки и попробуйте пробраться по мосту.

— Нет, в седле скорее, — ответил Дик. — Время не терпит, Гуг. Я очень тороплюсь.

— Своенравный малый! — сказал, вставая, перевозчик. — Счастливы вы, если вам удастся добраться до Моот-Хауса, больше я ничего не скажу. Кто это? — прибавил он, заметив Мэтчема, и прищурив глаза, остановился на пороге своей хижины.

— Это мой родственник, мастер Мэтчем, — ответил Дик.

— Здравствуй, добрейший перевозчик, — сказал Мэтчем, который сошел с лошади и подошел к разговаривавшим, ведя лошадь за повод, — пожалуйста, спусти лодку, мы очень торопимся.

Худой перевозчик продолжал пристально смотреть на него.

— Клянусь мессой! — наконец крикнул он и расхохотался во все горло.

Мэтчем вспыхнул до ушей и нахмурился. Дик с разгневанным лицом положил руку на шею невежи.

— Это что такое, грубиян! — крикнул он. — Займись своим делом и перестань насмехаться над людьми познатнее тебя!

Гуг ворча отвязал свою лодку и спустил ее в глубокую воду, недалеко от берега. Дик ввел лошадь в бухту, Мэтчем последовал за ним.

— Вы очень уж малы, мастер, — сказал Гуг, осклабив зубы, — вероятно, для вас была сделана отдельная мерка. Ну, мастер Шельтон, я готов, — прибавил он, берясь за весла. — И кошка может смотреть на короля. Я только мельком взглянул на мастера Мэтчема.

— Ни слова более, негодяй! — сказал Дик. — Принимайся за дело.

К этому времени они были у выхода из бухты, откуда открывался вид вверх и вниз по реке, на которой повсюду были разбросаны островки. Глинистые берега вдавались в реку; ивы кивали своими верхушками, тростник качался по ветру. На всем водном лабиринте не было видно признака присутствия человека.

— Мастер, — сказал Гуг, правя лодкой одним веслом. — Я сильно подозреваю, что на острове находится Джон-а-Фенн. Он питает злобу ко всем, кто имеет отношение к сэру Даниэлю. Что, если бы подняться по реке? Я высадил бы вас на расстоянии полета стрелы над дорожкой. Вам лучше не иметь дела с Джоном Фенном.

— Почему? Разве он принадлежит к этой шайке?

— Ну, я молчу, — сказал Гуг, — но я поднялся бы вверх по воде, Дик. Что, если какая-нибудь стрела да попадет в мастера Мэтчема? — и он снова расхохотался.

— Пусть будет по-твоему, Гуг, — ответил Дик.

— Ну, так смотрите, — сказал Гуг, — когда так, снимите-ка свой арбалет, вот так: теперь натяните тетиву хорошо, положите стрелу. Ну, держите и смотрите на меня посуровее.

— Что это значит? — спросил Дик.

— Ну, мой мастер, если я перевезу вас, то должен сделать это только насильно или со страху, — ответил перевозчик, — потому что, если Джон Фенн узнает об этом, то соседство его будет крайне неприятно мне.

— Разве эти негодяи имеют такую силу? — спросил Дик. — Разве они распоряжаются и паромом, и лодкой сэра Даниэля?

— Ну, — шепнул, подмигивая, Гуг, — запомни мои слова! Сэр Даниэль падет. Его время прошло. Он падет. Молчание. — И он нагнулся над веслами.

Они долго плыли по реке, обогнули мыс одного из островов и тихо спустились по узкому каналу вблизи противоположного берега. Тут Гуг направил лодку на середину реки.

— Я должен спустить вас здесь, между ив, — сказал он.

— Тут нет тропинки, тут только болота, покрытые ивами, да трясины, — заметил Дик.

— Мастер Шельтон, — ответил Гуг, — я не смею везти вас дальше, ради вас самих. Он караулит у перевоза с луком наготове. Он подстреливает как кроликов всех, кто идет мимо, если они расположены к сэру Даниэлю. Я слышал, как он клялся Распятием. Не знай я вас давно, когда вы были вот таким, я не повез бы вас, но ради прежних дней и потому, что с вами игрушка, не годная ни для ран, ни для войны, я рискнул обоими моими ушами, чтобы перевезти вас. Удовольствуйтесь этим, больше я ничего не могу сделать, клянусь спасением моей души!

Гуг еще говорил, налегая на весла, когда среди ив на острове раздался громкий крик, и послышался шум, как будто сильный человек пробирался сквозь чащу леса.

— Чтоб тебе сдохнуть! — крикнул Гуг. — Он был все это время на верхнем острове. — Он направил лодку прямо к берегу. — Грози мне луком, добрый Дик, грози так, чтобы это было видно, — прибавил он. — Я старался спасти ваши шкуры, спаси теперь мою.

Лодка с треском влетела в чащу ив. Мэтчем, бледный, но решительный и проворный, пробежал, по знаку Дика, по камням и выскочил на берег. Дик взял лошадь за повод и хотел последовать его примеру, но застрял в чаще благодаря величине животного и густоте деревьев. Лошадь ржала и била ногами, а лодка, колыхавшаяся от прибоя, закачалась еще сильнее.

— Нельзя, Гуг, нельзя пристать тут! — крикнул он, продолжая, однако, отважно бороться с упрямой чащей и испуганным животным.

На берегу острова показался высокий человек с луком в руке. Дик искоса взглянул на него и увидел, что он с трудом натягивал тетиву. Лицо его раскраснелось от волнения.

— Кто идет? — громко закричал он. — Гуг, кто идет?

— Это мастер Шельтон, Джон, — ответил перевозчик.

— Стой, Дик Шельтон! — крикнул человек на острове. — Я не сделаю тебе вреда, клянусь Распятием! Стой! Отъезжай, Гуг!

Дик ответил насмешкой.

— Ну, тогда ты пойдешь пешком, — ответил незнакомец и пустил стрелу.

Пораженная стрелой, лошадь забилась от боли и ужаса; лодка опрокинулась, и в одно мгновение сидевшие в ней очутились в реке, борясь с течением.

Когда Дик выплыл на поверхность воды, он был на расстоянии ярда от берега; прежде чем он мог ясно разглядеть что-нибудь, он ухватился за какой-то твердый предмет, который сейчас же потащил его за собою. Это был хлыст, ловко брошенный ему Мэтчемом, повисшим на спустившейся над водой ивой.

— Клянусь мессой! — сказал Дик, когда Мэтчем помог ему выбраться на берег. — Я обязан тебе жизнью. Я плаваю, как ядро. — И он сейчас же направился к острову.

Гуг плыл рядом со своей опрокинутой лодкой и был уже на середине реки; Джон-а-Фенн в гневе на неудачу выстрела кричал, чтобы он поторопился.

— Ну, Джек, побежим, — сказал Шельтон. — Прежде чем Гугу удастся вытащить свою лодку и обоим им привести ее в порядок, мы можем убежать от них.

И, подтверждая слова примером, он побежал, пробираясь между ив, а в болотистых местах перескакивая с кочки на кочку. Ему некогда было рассматривать, куда он бежит; он думал только о том, как убежать подальше от реки, и вложил в бег все силы своей души.

Наконец местность стала выше, что убедило Дика в верности принятого им направления; вскоре товарищи добрались до покрытого травой склона; тут ивы стали перемешиваться с вязами.

Вдруг Мэтчем, который все время тащился вдали, бросился на землю.

— Оставь меня, Дик! — задыхаясь, крикнул он. — Я не могу больше.

Дик обернулся и подошел к лежавшему товарищу.

— Как, Джек… оставить тебя! — сказал он. — Это было бы подло с моей стороны после того, как ты рисковал попасть под выстрел, выкупаться в реке и даже утонуть, чтобы спасти мою жизнь. Да, утонуть, потому что только святым известно, почему я не утащил тебя за собой.

— Ну, — сказал Мэтчем, — я спас бы обоих, потому что умею плавать.

— В самом деле? — спросил Дик, широко раскрывая глаза. Это был единственный из мужских талантов, к которому он был совершенно не способен. В ряду талантов, которыми он восхищался, умение плавать стояло на втором месте после умения убить противника в поединке. — Вот, — сказал он, — хороший урок: не следует презирать ни одного человека. Я обещался охранять тебя до самого Холивуда, а клянусь Распятием, Джек, ты скорее можешь охранять меня.

— Ну, Дик, мы теперь друзья с тобой, — сказал Мэтчем.

— Да мы никогда и не были недругами, — ответил Дик. — Ты в своем роде хороший мальчик, хотя несколько похож на бабу. Я никогда не встречал никого, кто походил бы на тебя. Но, пожалуйста, переведи дух и пойдем дальше. Тут не место для болтовни.