ЭмоБоль. Сны Кити - Антон Соя

Я стараюсь задержаться как можно дольше в одуряющем цветочном запахе Кити, её настоящем запахе, который познал первым. Волшебный пряный, пульсирующий густой запах заполнил мои ноздри и голову, поселившись там навсегда, и напугал меня не меньше, чем взволновал или возбудил. Ни одна девушка так не пахла, а у меня за последние два года опыт поглощения женских ароматов измерялся десятками. Кити вся была и в одежде, и без неё — как экзотический цветок, который немедленно хотелось сорвать, — яркая, необычная, безумная, безудержная, безбашенная, бескомпромиссная, бесконечно желанная. Помню запах нашего с Кити первого поцелуя с привкусом металла на языке. Запах родной и какой-то одновременно радостный и беспомощный. Кити совершенно не умела целоваться. Я учил её высокому искусству не торопиться и не кусать мой язык, чувствуя себя многоопытным любовником. Но настоящий обонятельный шок я получил, когда первый раз добрался до её сокровища. Пальцы утонули в нежной мякоти, а комнату заполнил такой сладостный аромат, что я потерял на какое-то время ощущение реальности, а только вдыхал и вдыхал его. Практически дышал любовью Кити. Поглощал её своей мощной грудью, как пары опиума. Конечно, я в состоянии оценить аромат Кити по достоинству только сейчас, когда мой фантомный мозг способен выделить его из бесконечного потока запахов вокруг. Он тут же кружит мою фантомную голову, позволяя забыть о том, что меня больше нет и Кити я увижу только в её снах. А тогда на узкой кровати в её комнате я просто терял голову и с удвоенной силой рвался в тот запретный сад, который Кити так берегла от меня и для меня. И сберегла до конца. Моего конца. Я по природе и воспитанию не насильник и терпеливо ждал разрешения. Дождался, но поздно. Погиб на полдороге к потаённому саду. Зато аромат Кити теперь всегда со мной. Как в слабое утешение, хочется верить, что всё его запредельное великолепие вызывало желание Кити быть только со мной.

Надо заметить, что я вовсе не был классическим Ромео. Скорее классическим подонком. Каждый раз, уходя от Кити в страшном возбуждении и смятении и всё ещё держа её аромат в ноздрях, я направлялся прямиком к её подруге Рите, виновной в нашем знакомстве с непреклонной эмочкой. А стало быть, виновной и в постоянном динамо своей подруги. В детстве я летом на даче безустанно гонялся с сачком за пёстрыми бабочками. Не брезговал капустницами, но охотился на адмиралов и махаонов. Главное было поймать беглянку и насладиться её красотой в своей руке. Что с красавицами случалось потом — меня не интересовало. Совесть ночами не мучила. Когда подрос, бабочек сменили бабы, а суть осталась прежней. Рита-Ритуал без сомнения тянула на адмирала. Я нашёл её случайно «вконтакте», посмотрел фотки и понял, что такая экзотика в мою коллекцию ещё не попадалась.

Готы — мрачные, надутые создания, вечно кучкующиеся рядом с «металлическими» концертами, и их не менее надутые барышни с килограммами косметики на надменных лицах и в сапожищах на десятисантиметровых платформах никогда меня не интересовали. Но тут совсем другое дело. Я просто не мог оторвать глаз от почти идеального лица, природная бледность которого выгодно подчёркивала цвет глазищ. Именно глазищ, а не глаз, огромных прозрачных, голубых глазищ, жёстко контрастирующих с иссиня-чёрными волосами. Хищная красота Риты пугала и притягивала, как тёмная летняя ночь за окном. Я разглядел за её эпатажными готическими нарядами высокую грудь и бесконечные ноги, понял, что такой редкостный экземпляр я не имею права упустить, и приготовился к длительной осаде.

И ошибся. Ни одна девчонка в моей жизни не разводилась на секс так быстро, как королева Ритуал. Мы встретились на Маяке. Она показалась мне старше и выше, чем на фотках, а её красота в реале оказалась ещё более притягательной и пугающей. Ну и голос тоже не подкачал. Самый низкий из всех известных женских голосов, с едва заметной хрипотцой, неожиданно сексуальный, странный и манящий. Но, честно говоря, голос и глаза сразу ушли на второй план, когда я увидел в декольте чёрного вечернего платья выдающиеся, во всех смыслах, груди Риты. Готесса так внимательно оглядела меня с ног до головы своими прозрачными глазами, что я даже поёжился. Холодок пробежал по спине, несмотря на тёплый майский вечер. Приготовившись убалтывать красавицу, я улыбнулся как можно шире и искреннее. И тут же услышал:

— Ну что, к тебе или ко мне, Егор?

— Что?

— Значит, ко мне. Лови тачку, герой.

Ещё ни разу мне не приходилось оказываться в такой ситуации, когда инициативу на себя полностью перетягивала потенциальная жертва моих домогательств. Я же лидер, чёрт побери! Охотник, а не дичь. Но приказ Риты выполнил, уж больно она была хороша. Хотя остался настолько обескуражен, что промолчал всю дорогу до Риткиного дома. Она же солидарно со мной молча обжигала мою шею горячим влажным дыханием и всё сильнее сжимала узкой бледной ладонью моё бедро чуть выше колена. Думаю, что если бы я не затупил, то мог заняться с ней сексом уже в машине. Во всяком случае, как только мы зашли в её квартиру, Рита набросилась на меня с такой страстью, что я не заметил, как оказался голый под ней в постели, ходившей ходуном. Неожиданно бешеный, брутальный секс без всяких унылых прелюдий — мы даже не поцеловались. Казалось бы, предел мечтаний, однако забыться страстью не удавалось — не покидало чувство, что меня цинично имеют.

Рита полностью контролировала процесс, но самое ужасное, что она пресекала любые попытки дотронуться до её волшебных грудей, танцевавших надо мной безудержное пого вместе с болтающимся между ними чёрным каменным анкхом. Неудобство усиливал специфический мускусный запах, резко кинувшийся мне в нос, едва мы попали в постель. Красивое тело бесновалось на мне, а я вместо кайфа испытывал непонятное беспокойство и даже подобие унижения. В первый раз в жизни я был рад, что быстро кончил. Однако готесса умудрилась кончить ровно со мной и как подкошенная с диким криком повалилась рядом на смятый пододеяльник. Оргазм Риты достойно дополнил общее тяжёлое впечатление от нашего знакомства. Она пролежала без всякого движения и звука минут пять, со сложенными на груди руками, и ожила только после того, как я всерьёз решил убедиться в том, что она дышит. После чего Рита обняла меня и не выпускала из своих длинных рук всю ночь. Она рассказывала о себе, прерываясь только для того, чтобы снова прыгать на мне до полного изнеможения. Пятиминутная смерть — и Рита продолжала свою повесть. Вскоре я знал всё про друзей Риты, про её болезненно чувствительные груди, про её полугодовое неудачное хождение замуж, всё о питерских готах и лесбиянках. Рита представилась бисексуалкой, что нисколько меня не насторожило, а только прикололо. Би не би — нашёл — люби.

Явь безумной ночи постепенно переходила в сон, а сон перетекал в страшную сказку. Я нисколько не удивился, когда во время очередной передышки мне на грудь запрыгнули горячие, как утюг, голые кошки и стали делать мне массаж, переминаясь с ноги на ногу и тарахтя, как трансформаторная будка. Одновременно третья голая киска стала тереться боком о мою коленку.

— Знакомься, Егор. Это Виски, Октопусси и Кисс. Мои фрейлины, — представила мне своих хвостатых подружек Рита.

За окном меж тем проснулось яркое солнце, осветив комнату Риты. Перед глазами всё плыло, но я запомнил старинное зеркало от пола до потолка, мрачные картины на стенах и метровую ажурную птичью клетку в углу, накрытую тёмной шалью. Я напряг все свои оставшиеся силы и стал собираться домой. Рита не препятствовала моему бегству. Она лежала вызывающе голая на чёрном шёлковом постельном белье — необыкновенно красивая и опасная, но прежнее притяжение пропало. Секрет исчез. Я поцеловал её на прощание — в первый раз за всю ночь — и на ватных ногах пошёл домой отсыпаться. Транспорт ещё не ходил, а на тачку у меня не осталось бабосов.

Проснувшись вечером дома, я решил забыть Риту, как страшный сон. Но стоило ей кинуть мне СМС, тут же примчался в её мрачную квартирку, чтобы проверить свои впечатления и в надежде на реванш. Но всё повторилось в точности, как в первый раз, только разговоров теперь почти не было. Рита решила сосредоточиться на сексе, и так удачно, что мне даже не удалось свалить утром домой — я срубился у неё в постели. Так продолжалось неделю. День отдыха — и Рита снова высвистывала меня. Не понимаю — чего я к ней таскался? Ни её безудержная патологическая страстность, ни болезненная красота не привлекали меня больше из-за чрезмерной властности и умения подчинить меня своей воле. Отношений наших мы не обсуждали, про чувства не говорили, но мне начинало казаться, что Рита опрометчиво считает меня своим парнем. Потом я улетел на пару дней в Гермашку на соревнования, а когда вернулся, Рита совершила странный, необъяснимый поступок — познакомила меня со своей лучшей подругой Кити. Девчонкой, в которую я влюбился. Навсегда. Не зря меня пугало это слово.