Илиннарэ - Нибин Айро

Но я не хочу так, слышишь?

Ты – счастье. Ты – свет. Ты и брат мне, и сестра. Ты чудо и радость, солнце и ветер, летние звезды – помнишь их? По лесу, вприпрыжку, взявшись за руки – помнишь? Уйди сейчас от меня, уйди от нас всех, забудь, вычеркни нас из жизни – но как ты вычеркнешь эти звезды? Смейся, издевайся, стучи пальцем по лбу – но попробуй забыть, как спасал меня от гоблинов, один на пятерых! Я – никогда не забуду, как потом тебе руку бинтовала! Зачем ты это делал, ответь мне? Себе ответь – зачем?! Это же игра! Клоунада! Балаган с деревянными мечами! Неужто ты тоже клоун, братишка? Рациональный мой, высокомерный, циничный… глупый, как Буратино, прогулявший колпак! Данька, бревно ты непиленное, я тебя сейчас так назову, что ты не отмоешься до конца жизни! У тебя есть один – последний – шанс! Кто здесь клоун? Громко и вслух??

…отпусти меня… солныш… все же смотрят… нет?.. пофиг?.. тогда не отпускай…

К неописуемому удовольствию Даньки и безмерному изумлению всех остальных, Науро весь остаток вечера нахально пронежилась в братишкиных лапах. А когда из них вылезла – первым делом предъявила Таньке ультиматум: или рассказывай ему все, или я его кусаю и забираю себе, а Аечка пусть катится к лешему, вот! Сроку тебе – ровно час! – демонстративно запустила таймер на мобильнике, и развернулась удалиться дожидаться своей неизбежной победы.

И быть бы, наверное, жуткому скандалу и семьетрясению… но тут влезла Тень и скучным голосом сообщила, что если Айра имел в виду московского Лешего, который с Бибирево, так он Айке – двоюродный дедушка по отцу, а по матери (Тень быстро позагибала пальцы) – кажется, сводный шурин, и вообще алкаш и гопник, пожалейте девочку, а если это Леший из Луги – так у него своих жен штуки три, причем одна по жизни, так что Айке не светит, а если имелся в виду Леший из Мурманска… тут вмешался Добрый Ух с уточнением, что Леший из Мурманска уже месяц как в Питере, и Лешим-Из-Мурманска по этой причине считаться не может, Тень стала возражать, а Танька вдруг округлила глаза и завопила «Да ты что-о-о!!! Лешынька??? Где-где-где-дайте-мне-его!!!», и Ух срочно полез искать номер – вернее, побежал искать мобильник – и только тут все заметили, что Айра сидит на полу и ржет сквозь слезы, приговаривая: «вот всегда… всегда у нас… вот так… клоуны… клоуны, реально…»

В общем, не вышло скандала.

Танюху все-таки «дожали» совместными усилиями, в тот же вечер. В обмен на мир в семье она согласилась поведать Даньке все-все-все тайны и секреты, но… «не прямо сейчас, сын! Мне самой надо понять, как все это рассказывать. Это же замкнутый круг: пока не увидишь – не поверишь, а пока не поверишь – не увидишь. Надо с чего-то начать, я должна придумать…»

Но ничего придумать она не успела.

Два дня спустя они сидели на очередном занятии по квэнье. Нюшера в третий раз терпеливо объясняла множественные числа, Айра сосредоточенно втыкал в табличку, Машка Белая скучала (для нее, филолога, это были семечки), Добрый Ух задавал вопрос за вопросом, а Данька отчаянно пытался не уснуть: со позавчерашнего дня он работал курьером в службе экспресс-доставки, и силы его были на нуле. Аечка, которую Нюшера выгнала из группы после второго занятия («…учи лучше английский, и не со мной!..»), сидела в уголке с гитарой. Танза в центре комнаты «играла с огнем», Тень завороженно наблюдала. Больше туда никто не смотрел.

Все произошло мгновенно. Взорал хриплым рэпом Айкин мобильник, ахнула Тень, все головы крутанулись в ее сторону – чтобы увидеть, как Танька валится на бок, выгибается и тянется изо всех сил, пытаясь подхватить упущенный из рук сгусток огня. И не успевает, безнадежно не успевает…

Нюшера рванулась мимо Даньки, в прыжке разбив ему нос плечом, грохнулась на бок, выкрутилась на спину – и по-вратарски, грудью и руками приняла у самого пола невидимый «мяч». Всего секундой позже сверху рухнула Танька, выхватила его и схлопнула между ладонями.

Еще секунду ничего не происходило.

Потом Нюшка зашипела с подвывом, отшвырнула сестру, как тряпку, раскинула руки в стороны, растопырив побелевшие пальцы – и медленно, со страшным усилием сжала их в кулаки.

– НЮХА-А-А!!!

– АНЬКАНЕ-Е-ЕТ!!!

Дом тряхнуло так, что треснуло стекло в окне. Погас свет.

– Анькадуранена-а-А-А!..

Тряхнуло еще раз, протяжно, с хрустом. В кухне полетели на пол тарелки, в комнате из шкафа вынесло гору бумаги и каких-то папок, очень твердых и тяжелых. Данька обнаружил, что прикрывает собой скулящую от ужаса Науро, остальные исчезли за пылью и темнотой.

Полыхнуло ослепительной зеленой вспышкой. Погасло. Полыхнуло. Погасло. Прокатило волной света и грохота – слева направо, еще раз, еще и еще, вынося перепонки, разбрызгивая подвески из люстры. Потом на очередную волну обрушился сразу отовсюду водопад звенящего синего сияния – и все стихло.

Тишина. Темнота. Только мелко вибрирует пол.

Сильнее.

Сильнее.

СИЛЬНЕЕ.

Данька понял, что сейчас будет. Вскочил, повинуясь вбитому с детства рефлексу, подхватил на плечо сестренку – и побежал что есть сил, пытаясь сообразить: где у них тут капитальная стена, где тот дверной проем, на который последняя надежда? До входной двери не успеть, да ее все равно заклинит, черт, черт, я еще никогда такого не видел, баллов восемь, что же это такое, нет, я не хочу, мама-а-а, какие восемь баллов, это девять, кирпичи же летят, больно, МА-А-А…

– Сын, вставай!

Стекло в окне действительно оказалось треснутым, пол завален мусором, свет не горел – а в остальном квартира была совершенно целой. Данька с трудом уселся, освободив все еще свернутую «ежиком» сестру.

– Науро, доча, вставай! Гулька, подъем, тревога! Не тебе сейчас валяться!

Одна за другим, поднялись с пола все. Кроме Нюшеры, которая, наоборот, сильнее скорчилась и запищала на грани ультразвука.

– Ситуация! – рубанула Танька. – Пробой, выброс, неконтролируемый, необратимый, радиус… хрен знает сколько! Весь район точно. Тип – все видели, даже я. Решение? Ух?

– Это ты ее сейчас держишь?

– Я. С трудом. И ей это больно. Решение!

– Ну… Держать по очереди. Увезти подальше куда-нибудь. Где никого. На север, в лес, не знаю…

– Ясно. Держал один такой. Айя?

– Ннезннай…

– Ясно. Науро?

– Ее лечить надо сначала! У нее ожог там, я бы от боли свихнулась! Пусти меня!

– Вот она и свихнулась. Вылечим, а дальше что?

– Не знаю!! Решай сама! Уууййй… Лайхэ, бедная…

– Не знает она… Гуля, твое мнение?

– Выжечь. Если даже тебя накрыло – так это не район, она бьет на полгорода. Совет на говно изойдет, оно нам надо? Другую найдешь. Хотя и жалко.

– Ясно. Правда жалко, сильная девчонка…

– Слишком сильная. Я тебя предупреждала. Угробила völlig vergebens19… Смотри, с отдачей аккуратно, а то еще сама по мозгам словишь.

– Не учи ученую! Забирай ее у меня. Или я подержу, а ты выжигать будешь?

– Обломайся, schwester20. Твой косяк – тебе и править. Все, я держу, погнали.

– Да вы что?!!

– Науро, успокойся!! Это не насмерть! Станет обычной, если повезет – даже не совсем идиоткой…

– …Ебанулись, что ли?!

– …Ух, Тень твоя!

– …Тень – вместе, психи! Держите ее, не бейте! Мама, так дела не делают. Перерешай. Я требую!

– Второй ультиматум за три дня? Не много?

– Третий будет… в шею. А ты слабая сейчас. Прошу, перерешай!

– Хорошо! Что? Ты? Предлагаешь? Отпустить ее? Одного раза тебе не хватило? Я знаю твои кошмары, девочка!

– Знаешь – вот и молчи. Гватрен?.. пустите ее… Гватрен, ты можешь Лайхэ здесь закрыть? В этой квартире? Как тогда нам на игре делала, помнишь?

– Хх… да пусти ты! Blödmann… Айра, в квартире – нет. Слишком сильно бьет, я растрачусь держать. Илин, а вообще она дело говорит. Если весь дом закрыть, и кусок двора – давление будет терпимое.

– Терпимое… И что дальше? Сколько ей тут сидеть – всю жизнь?

– Там посмотрим. Придумаем что-нибудь. Все лучше, чем выжигать. Ну? Ich beginne21?

– Погоди, дура! Сейчас закроешь тут… всех этих. Дети мои, слушаем сюда! У вас три минуты, чтобы смыться отсюда и забыть дорогу обратно. Навсегда забыть, поняли? И меня, и ее – тоже. Мы вам приснились… нет, лучше – под кислотой приглючились. Хорошая такая, кислота, добрая… синяя с зеленым… Слушайте, почему вы еще здесь?! Мне что, отпустить Нюшу на минутку? Кошмариков захотелось? Гуля, кстати, а что ты видела?

– Что Солнце погасло. Много болтаешь, Илин. Пипл, реально, скипайте22 отсюда. Я обещаю, Аньку мы не тронем. Айра, объяснишь все Даньке, wir haben keine Zeit. Alles, im laufschritt, marsch! Marsch!!23

Снаружи творился бедлам. Перепуганные жители дома в спешке эвакуировались, по лестницам сыпались толстые тетки в халатах, волокли орущих детей и какие-то сумки, оступаясь и сталкиваясь в мечущемся свете мобильников. Внизу в тесном дворе человек тридцать одновременно кричали в те же мобильники, кругами носились дети постарше, перепуганные собаки срывали злобу на одинокой несчастной кошке, насмерть вцепившейся в хозяйку. С улицы через подворотню лезли любопытные – посмотреть, что горит и кого зарезали – и тут же втягивались в общий водоворот. Ни пожарные, ни менты пока не объявились – и к лучшему, пожалуй. Без них было тесно.