Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне - Юрий Цурганов

В ходе Гражданской войны в России державы Антанты занимали двойственную позицию по отношению к Белому движению. Первоначально ему оказывалась материальная и моральная поддержка. Войска интервентов сохраняли союзнические отношения с Белыми армиями и правительствами. Но после того, как военный успех начал сопутствовать красным, отношение начало меняться. Официальные представители Великобритании и Франции стремились убедить белогвардейцев сложить оружие. При этом они обещали начать переговоры с Лениным об амнистии участникам борьбы с большевизмом* {{* 2 апреля 1920 г. Верховный Комиссар Великобритании в Константинополе получил от своего правительства предложение сделать ген. Деникину следующее заявление: «Верховный Совет держится того взгляда, что продолжение гражданской войны в России вызывает наибольшую тревогу при современном положении Европы. Правительство Великобритании желает представить на усмотрение генерала Деникина, насколько для него было бы полезно в настоящем положении, чтобы было сделано предложение Советскому Правительству о даровании амнистии, как вообще для населения Крыма, так и для личного состава Добровольческой армии в частности. Проникнутое убеждением, что прекращение неравной борьбы было бы наиболее важно для России, Великобританское правительство, получив согласие генерала Деникина, взяло бы на себя ведение переговоров и готово оказать генералу Деникину и его ближайшим сотрудникам гостеприимный приют в Великобритании.

Британское правительство, оказавшее в прошлом в широких размерах помощь, благодаря которой только и возможно было продолжение борьбы до сего времени, по справедливости рассчитывает – что предложение его будет принято. Если бы, тем не менее, генерал Деникин его отклонил, и решил бы продолжать явно безнадежную борьбу, то Британское Правительство сложило бы с себя всякую ответственность и прекратило бы раз навсегда оказывать ему какую бы то ни было поддержку». (Цит. по: В.Х. Даватц, Н.Н. Львов Русская армия на чужбине. – Нью-Йорк: Possev-USA, 1985. – с. 5).}} . Страны Антанты были заинтересованы в скорейшем прекращении Гражданской войны, чтобы начать торговать с советской Россией. Такая постановка вопроса воспринималась российским офицерством как предательство. И все же, надежда на то, что союзники по мировой войне 1914-1918 годов, будут верны своему долгу, еще сохранялась.

«Я ушел из Крыма, – писал генерал Врангель, – с твердой надеждой, что мы не вынуждены будем протягивать руку за подаянием, а получим помощь от Франции как должное, за кровь, пролитую в войне, за нашу стойкость и верность общему делу спасения Европы» {{ Цит. по: Назаров М.В. Указ. соч. – С. 26.}} . Правительство Франции смотрело на сложившуюся ситуацию иначе.

Константинополь, куда в ноябре 1920 года прибыл основной контингент Русской Армии Врангеля, был оккупирован войсками Антанты. Они отнеслись к русским как к нежеланной обузе и потребовали роспуска армии. Это было абсолютно недопустимо для русского командования, поскольку уход из Крыма рассматривался как временное отступление. Франция сочла себя свободной от союзнических обязательств и согласилась лишь обеспечить снабжение русских войск на кратковременный период их рассредоточения. Великобритания вообще отказалась оказывать помощь, настаивая на немедленной репатриации белогвардейцев обратно в Россию. Русские беженцы были бесправны, никто не был гарантирован от произвола любого агента власти каждой из держав Антанты. В порядке компенсации за снабжение Русской Армии продовольствием, французы реквизировали имущество, эвакуированное ею из Крыма: 45 тысяч винтовок, 350 пулеметов, несколько сот тысяч гранат и снарядов, 12 миллионов патронов, 300 тысяч пудов зерна, 20 тысяч пудов сахара, 50 тысяч пудов другого продовольствия, 200 тысяч комплектов обмундирования, три парохода с углем, запас материалов для шитья теплой одежды и многое другое. Были конфискованы все русские военные и торговые суда, остатки денег врангелевского правительства в парижском банке, личные счета лиц из окружения Врангеля {{ Назаров М.В. Указ. соч. – С. 22-24. }} .

Французы сокращением пайков и угрозами стремились заставить российских военных возвращаться в Россию, ехать в Бразилию рабочими на плантациях, вступать в ряды Французского Иностранного легиона, переходить на положение беженцев и рассредоточиться по Европе. На одной из встреч с представителями недавних союзников Врангель заявил: «Если французское правительство настаивает на том, чтобы уничтожить русскую армию, наилучшим выходом было бы высадить ее с оружием в руках на берегу Черного моря, чтобы она могла, по крайней мере, достойно погибнуть…» {{ Цит. по: Назаров М.В. Указ. соч. – С. 24.}} Врангель был изолирован французами на яхте «Лукулл». Она была протаранена итальянской подводной лодкой и затонула. В момент столкновения на яхте никого не было, и главнокомандующий не пострадал. По официальной версии, столкновение произошло случайно, однако инцидент произвел крайне неблагоприятное впечатление на российскую общественность.

Державы Антанты, и, прежде всего, Франция, стремились превратить отступившую, но сохранившую боевой настрой и организованность Русскую Армию, в сообщество политических эмигрантов. Именно по этому Врангель перевел свои войска в славянские земли, где можно было рассчитывать на добросердечный прием. К 1922 году большая часть русских войск была принята Югославией и Болгарией.

Жизнь среднестатистического эмигранта в Европе между двумя мировыми войнами была сложной. Офицеры и генералы, принадлежали к социальной элите дореволюционной России. В эмиграции они вынуждены были работать в качестве обслуживающего персонала, или заниматься тяжелым и мало оплачиваемым физическим трудом, например в угольных шахтах. Это вело к психологическому надлому и мировоззренческому кризису. С правовой точки зрения выходцы из России имели слабую защиту, и рассматривались как люди «второго сорта». Конвенции, вынесенных под эгидой Лиги Наций, взявшей эмигрантов под свое покровительство, качественно не меняли ситуацию. Российские эмигранты не имели права перемены места жительства без особого разрешения. Эмигранты подлежали процентной норме в вопросе о труде, не имели всех прав по законам о социальной помощи и так далее. Следует отметить, что Германия, по сравнению с другими странами, чинила беженцам наименьшие бюрократические препятствия.

В то же время, эмигранты платили все налоги, к которым прибавлялся дополнительный налог за свидетельство о личности. С 1936 года во Франции к эмигрантам стали применять понятие «апатридов», и как таковых обязывать воинской повинностью, не дав при этом никакой правовой компенсации {{ Русские во Франции… — С. 24-26.}} .

Положение эмигрантов осложнилось в правовом и психологическом отношении после того, как, начиная с 1924 года, европейские державы стали устанавливать дипломатические отношения с СССР. Еще большим ударом для эмигрантов было принятие СССР в Лигу Наций в 1934 году.

В социальном отношении ситуация ухудшилась в период мирового экономического кризиса («великой депрессии») 1929-1933 годов. Кризис был во многих отношениях уникален по своей глубине. Промышленное производство было отброшено к уровню начала века, число безработных в странах Запада приблизилось к 30 миллионам. Безработица, прежде всего, коснулась лиц, не имеющих гражданства. Все эти факты в совокупности подталкивали белоэмигрантов к выводу, что они являются свидетелями фиаско либерально-демократических основ построения общества. Все больший интерес у них вызывали авторитарные режимы Муссолини в Италии, Салазара в Португалии, Гитлера в Германии. Во время гражданской войны в Испании многие открыто сочувствовали Франко.

На Пиренеях и Аппенинах сформировалась небольшая по сравнению с Центральной и Юго-восточной Европой диаспора эмигрантов из России. По этому интерес к политическим событиям в этих регионах был скорее теоретическим. Но в Германии в 1919-21 годах находилось от 250 до 300 тысяч эмигрантов из России. К 1922-23 годам их число возросло до 600 тысяч, из которых 360 тысяч проживало в Берлине. Кроме того, Берлин превратился в один из главных культурных центров российской эмиграции. По причине инфляции марки там были выгодны типографские работы. К 1924 году из 130 русских эмигрантских издательств, 87 находились в Берлине. Годовая продукция русских книг в Германии превысила число немецких {{ Назаров М.В. Указ. соч. – С. 32-33.}} .

После поражения в Первой мировой войне, Германия оказалась в ужасающем положении. По Версальскому мирному договору, подписанному державами-победительницами 28 июня 1919 года, Германия потеряла 67,3 тысячи квадратных километров территории в Европе, что составляло 1/8 часть ее территории. Эльзас и Лотарингия переходили к Франции. Германия теряла все колонии. Ей было запрещено иметь авиацию, подводный флот и крупные бронированные корабли, производить самолеты и дирижабли, броневики и танки, химическое оружие. Она имела право только на 100-тысячную армию в составе семи пехотных и трех кавалерийских дивизий. Введение всеобщей воинской обязанности запрещалось. Германия не имела права размещать гарнизоны в Рейнской области. К 1921 году был установлен общий объем репараций в 132 миллиарда золотых марок, которые Германия должна была выплатить Антанте. Из этих денег 52% должна была получить Франция. Державы-победительницы руководствовались принципом: «Побежденный платит за все».