Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне - Юрий Цурганов

Введение

Термин «белая эмиграция» часто используют для обозначения общности людей, оказавшихся за пределами России в 1917-1920-е годы. То есть понятия «белая эмиграция» и «первая волна русской (или российской) эмиграции» преподносятся как равнозначные. На наш взгляд, это не совсем так. Эмиграция не была едина в отношении к революции; к прошлому, настоящему и будущему России. Даже тех, кто вел активную борьбу с большевистским режимом и вследствие этого был вынужден покинуть страну, не всегда можно причислить к категории белоэмигрантов. В военно-политическом противостоянии в России 1917-1920-х годов принимало участие множество партий и вооруженных структур. Они преследовали разные цели и отстаивали разные идеологические принципы. Генералы Русской Императорской Армии П. П. Скоропадский и К. Г. Маннергейм порвали со своим прошлым, и повели борьбу за независимость государств, возникших на территории бывшей Российской Империи. Скоропадский за независимость Украины, Маннергейм – Финляндии. Бывший подданный Российской Империи Ю. Пилсудский боролся за суверенитет Польши. Скоропадский оказался на положении эмигранта ввиду того, что Украина, в отличие от Финляндии и Польши, так и не стала независимым национальным государством. Маннергейма и Пилсудского к категории эмигрантов отнести невозможно – они стали крупными политическими деятелями своих стран. Цели С. В. Петлюры и Н. И. Махно, ставших эмигрантами, не имели ничего общего с целями Белого движения. Лишь с очень серьезными оговорками можно причислить к Белому движению Б. В. Савинкова. Многие представители социалистических и либеральных партий, оказавшиеся в конечном итоге за пределами России, в годы Гражданской войны считали для себя недопустимым участие в Белом движении. Для некоторых из них большевики были не столько врагами, сколько конкурентами. Другие, сотрудничавшие с Белым движением, позже сочли свой выбор ошибочным.

Определить общую программу Белого движения непросто. (В этом одна из важнейших причин его поражения в Гражданской войне). Легче идти от персоналий. Белое движение возглавляли военачальники Русской Императорской Армии, крупнейшие среди них: Л. Г. Корнилов, М. В. Алексеев, А. М. Каледин, А. И. Деникина, П. Н. Краснов, А. В. Колчак, Н. Н. Юденич, П. Н. Врангель, А. И. Дутов, Е. К. Миллер. Белое движение составляли люди признавшие за ними право говорить от имени России и принявшие участие в борьбе за установление, укрепление и расширение их власти. Участие в борьбе могло осуществляться: на фронтах, в составе регулярных войск; в партизанских отрядах, действовавших в тылу большевиков; в подполье на контролируемой большевиками территории. К Белому движению, бесспорно, относятся и штатские лица – сотрудники гражданской администрации на подконтрольных генералам территориях.

Белое движение было общностью мировоззренческой. Участников движения объединяло: Во-первых, ощущение себя гражданами (или подданными) России. Во-вторых, стремление восстановить законность, правопорядок, преемственность государственной власти, наконец, уклад жизни, нарушенные большевиками. В-третьих, осознание того, что вне зависимости от формы государственного устройства освобожденной от большевиков России, будущее правительство должно руководствоваться национальными интересами страны.

Мировоззренческой общностью явилась, соответственно, и белая эмиграция. К ней мы относим: Во-первых, участников Белого движения, за исключением тех, кто, в конце концов, стал считать власть большевиков законной. Во-вторых, тех людей, которые, в силу разных жизненных обстоятельств, не смогли принять активного участия в Белом движении, но разделяли его основные принципы. В-третьих, людей, вывезенных за рубеж в юном возрасте, или родившихся в эмигрантских семьях, сформировавшихся как личность за пределами России и осознающих для себя необходимость продолжать традиции Белого движения.

В конечном счете, для каждого человека, оказавшегося за пределами России, вопрос о том, является ли он белоэмигрантом, или нет, был вопросом самоощущения.

Понятия «русская эмиграция» и «российская эмиграция» в данной работе будут использоваться в зависимости от контекста. Национальная самоидентификация была весьма важным аспектом в жизни политически активных эмигрантов. Вопрос принадлежности к той или другой нации далеко не всегда был связан с этническим происхождением.

В настоящее время существуют две основные точки зрения на политическую сущность белой эмиграции. Согласно одной, более распространенной, политические и военные структуры, отбыв из России за рубеж, раз и навсегда утратили право представлять страну, говорить от ее имени, участвовать в ее общественной жизни. В качестве наследницы российской государственности, по этой теории, предстает советская власть. Сторонники данной схемы готовы признать научно подтвержденные факты преступлений советской власти против народов России, однако считают, что сама победа большевиков над силами «контрреволюции» делает их правление легитимным. За эмиграцией в этом случае признается лишь миссия сохранения элементов культуры, которые не могли существовать в пореволюционной России.

Другая точка зрения исходит из того, что, несмотря на поражение в Гражданской войне и вынужденную эмиграцию, именно противники большевизма имели моральное право говорить от имени России. Кто именно, и в какой степени – вопрос отдельный. Возможно, это представители Династии, бывшие делегаты Учредительного собрания, корпус послов, Русский Обще-Воинский Союз, Зарубежный съезд, но явно не ВЦИК и Совнарком. Такая точка зрения базируется на том понимании сущности советской власти, которое было характерно для Белого движения. Советская власть рассматривалась как форма господства интернациональной политической мафии, которая эмоционально, культурно, духовно не связана ни с Россией, ни с какой-либо другой страной мира.

Причина возникновения разных взглядов на данный вопрос достаточно ясна. В Россию, в отличие от стран Восточной Европы в 1940-е годы, большевизм не был принесен на штыках иностранной армии. Он явился результатом внутренних конфликтов.

Спор о том, кто имел право говорить от имени России на протяжении большей части ХХ века – большевики, несмотря на преступный характер их режима, или политическая эмиграция, несмотря на поражение в борьбе, достаточно интересен сам по себе. Но этот спор носит не только теоретический характер. В ходе такого спора неизбежно возникают вопросы: о правомерности всего корпуса законов, принятых в советский период, о правопреемстве с досоветской государственностью, о реституции собственности, в конце концов – о кардинальном переосмыслении национальной истории.

Применительно к теме данного исследования, самым важным является вопрос о моральном праве белой эмиграции продолжать борьбу с советской властью из зарубежья, о праве предпринять попытку реванша, опираясь на иностранную силу.

Автор отдает себе отчет в том, что эта тема имеет очень яркую эмоциональную окраску. В связи с этим, в рамках введения к книге, приводятся лишь юридически аспекты проблемы.

2 марта 1917 года Император Всероссийский Николай II подписал документ, в котором говорилось: «В эти решительные дни в жизни России сочли Мы долгом совести облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и в согласии с Государственной Думой признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с Себя Верховную власть. Не желая расставаться с любимым Сыном Нашим, Мы передаем наследие Наше Брату Нашему, Великому Князю Михаилу Александровичу и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем Брату Нашему править делами государственными в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои ими будут установлены…» {{ Цит. по: Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая II. – С-Пб: «Петрополь», 1991. – С. 641—642.}}

3 марта 1917 года Великий Князь Михаил Александрович поставил свою подпись под заявлением, в котором содержались слова: «Одушевленный со всем народом мыслью, что выше всего благо Родины Нашей, принял Я твердое решение в том лишь случае воспринять Верховную власть, если такова будет воля великого народа Нашего, которому и надлежит всенародным голосованием через представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы Государства Российского. Призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всей полнотой власти впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок Учредительное Собрание своим решением об образе правления выразит волю народа» {{ Цит.по: Катков Г.М. Февральская революция. – Париж: YMCA-press, 1984. – С. 401.}} .