Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне - Юрий Цурганов

После занятия Крыма Красной Армией, известный деятель Коминтерна Бэла Кун опубликовал заявление принципиально иного содержания: «Крым – это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выскочит, а так как Крым отстал на три года в своем революционном движении, то быстро подвинем его к общему революционному уровню России…» {{ Цит. по: Мельгунов С.П. Красный террор в России. 1918-1923. – Нью-Йорк: Телекс, 1989. – С. 66.}}

В городах начались облавы. В первую ночь пребывания большевиков в Симферополе было расстреляно 1 800 человек, в Керчи – 1 300, в Феодосии – 420. Затем террор был «упорядочен» – начало производиться анкетирование населения. Большевиков интересовало не только отношение к Врангелю, но и социальное происхождение, имущественное положение анкетируемых, а также их родственников.

Жертвами террора становились: офицеры, солдаты, военные чиновники, члены их семей; а также врачи, медицинские сестры, инженеры, земские деятели, священники, студенты, гимназисты. В Севастополе было расстреляно свыше пятисот портовых рабочих, помогавших эвакуации беженцев. 28 ноября в «Известиях временного севастопольского ревкома» был опубликован первый список расстрелянных – 1 634 человека, в том числе 278 женщин. 30 ноября – второй список – 1 202 человека, в том числе 88 женщин. В Симферополе зафиксированы случаи расстрелов женщин с грудными детьми, в Ялте и Севастополе – расстрелов раненых и больных, вынесенных из лазарета на носилках. В качестве способа убийства применялись также массовые затопления в трюмах барж. Общее количество жертв красного террора в Крыму оценивается в пределах от 50 до 150 тысяч человек {{ Там же. – С. 66-69.}} .

Борьба против РОВС была важным направлением деятельности Иностранного отдел ОГПУ и Разведывательного управление Главного штаба РККА. Советские спецслужбы стремились внедрить в ряды РОВС свою агентуру, провоцировали конфликты между эмигрантскими организациями и правительствами стран-рецепиентов, организовывали похищения людей.

26 января 1930 года в Париже советской агентурой был похищен генерал-лейтенант Александр Павлович Кутепов, возглавлявший РОВС после Врангеля, умершего в 1928 году. СССР отрицал причастность своих спецслужб к похищению генерала, объявив его «пропавшим без вести». В настоящее время существует три версии относительно обстоятельств гибели Кутепова. По одной версии, он был в бессознательном состоянии доставлен на советское судно, где умер от сердечного приступа. По другой версии, в момент похищения генерал оказал сопротивление и был заколот ножом. По третьей версии – умер от сердечного приступа, оказывая сопротивление похитителям, после чего тело было захоронено в Пригороде Парижа во дворе дома одного из агентов советской разведки {{ Политическая история русской эмиграции… — С. 69.}} .

На пост председателя РОВС вступил генерал-лейтенант Евгений Карлович Миллер, командовавший в 1919-20 годах войсками Северной области. В 1922-23 годах он был начальником Штаба Врангеля.

22 сентября 1937 года в Париже он был похищен агентами НКВД и тайно вывезен в СССР. После отказа выступить с открытым письмом, призывающим эмиграцию отказаться от борьбы с большевиками, Миллер был расстрелян 11 мая 1939 года {{ Там же.}} .

До марта 1938 года во главе РОВС находился генерал-лейтенант Федор Федорович Абрамов. Он добровольно сложил с себя обязанности председателя в связи с попытками советских спецслужб дискредитировать его.

Абрамова сменил генерал-лейтенант Алексей Петрович Архангельский, который будет возглавлять РОВС на протяжении Второй мировой войны и после нее.

Архангельский был выпускником Александровского военного училища и Николаевской академии Генерального штаба. Как профессиональный генштабист, он с 1898 по 1918 год занимал ряд ответственных должностей. После прихода большевиков к власти продолжал руководить Управлением по командному составу. Этот пост он использовал для того, чтобы предупреждать генералов и офицеров о готовящихся арестах ЧК и тайно переправлять группы офицеров в Добровольческую армию.

В феврале 1919 года, используя подложные документы, Архангельский сам прибыл в распоряжение Деникина и настоял на том, чтобы предстать перед военно-полевым судом. Суд не только оправдал генерала, но и высоко оценил его заслуги перед Белым движением.

В 1919-20 годах Архангельский служил в Военном управлении Вооруженных Сил Юга России, в 1920-26 возглавлял Отделение личного состава Штаба Врангеля. С 1927 состоял председателем Общества офицеров Генерального штаба в Бельгии.

При Архангельском РОВС впервые получил возможность проверить реальность своего плана привлечения военнослужащих Красной Армии на свою сторону. Эта возможность возникла в связи с войной начатой Советским Союзом против Финляндии 30 ноября 1939 года. В. В. Орехов, главный редактор журнала «Часовой», писал: «Наш долг – долг русской эмиграции – принять посильное участие в борьбе с большевизмом, всегда, везде и при всяких обстоятельствах. Не надо преувеличивать свои силы: никаких армий и никаких корпусов мы выставить не можем, единственно, что можно сделать – это создать значительный русский отряд под нашим флагом, который привлечет к себе русских людей, ненавидящих советскую власть… И если Финляндия захочет нашей помощи, мы должны будем вложиться в эту борьбу, памятуя, что каждая пуля против красной армии нам выгодна, каждый удар по большевикам идет на пользу России и каждая неудача Сталина – радость русского народа…» {{ Орехов В.В. Мысли белогвардейца // Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг.: Документы и материалы / Под ред. А.Ф.Киселева. — М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1999. — С. 64-65. }} .

Белым эмигрантам, отправившимся в Финляндию, удалось сформировать из советских военнопленных отряд численностью до двухсот человек. Отряд принял участие в боевых действиях и даже пленил 30 красноармейцев {{ Захаров В.В., Колунтаев С.А. Указ. соч. — С. 54.}} . Скоротечность войны, закончившейся 12 марта 1940 года, не позволила развить данное начинание. Однако, накопленный в Испании и Финляндии опыт белая эмиграция будет использовать в ходе предстоящей войны Германии против СССР.

Эмиграция проявляла особый интерес к морально-политическому состоянию военнослужащих Красной Армии. Советско-финская война дала ценный опыт в этом отношении. В 1944 году в Нью-Йорке В. М. Зензинов опубликовал книгу «Встреча с Россией. Как и чем живут в Советском Союзе. Письма в Красную Армию. 1939-1940». Весь материал, положенный в основу книги, был собран на полях сражений в Финляндии. Это преимущественно письма, найденные на трупах советских солдат. «В известном смысле, – пишет Зензинов, – публикуемый материал по-настоящему может быть понят только теперь, после войны России с Германией. Для внимательных исследователей этот материал будет неоценимым и незаменимым источником для знакомства с людьми, жившими в сороковых годах двадцатого столетия в России, и для их понимания» {{ Зензинов В. Встреча с Россией. Как и чем живут в Советском Союзе. Письма в Красную Армию. 1939-1940. — Нью-Йорк, 1944. — С. 5.}} .

«Всего больше в письмах можно найти материала о повседневной жизни в деревне, со всеми ее мелочами и заботами. Письма полны подробностей о жизни в колхозе, полны жалоб на тяжелую жизнь, на высокие налоги, на отсутствие товаров, дороговизну, на отсутствие одежды и обуви и невозможность достать новую, на затруднения в деле получения пособия, на тяжелые заработки. О многом говорит уже один тот факт, что повседневным заботам о существовании уделено в этих письмах со всех концов и из всех углов Советского Союза столько места и столько внимания» {{ Там же. — С. 179.}} .

Первый опыт создания общей политической платформы белой эмиграции относится ко времени созыва Российского зарубежного съезда. Генералы Белого движения направили приветствие съезду, но П. Н. Врангель на нем не присутствовал, подчеркнув тем самым внепартийность РОВС, как военной организации, его независимость от возможных политических дискуссий.

В итоговом документе съезд провозгласил отказ от реституции собственности после падения большевизма. Сделал заявление о том, что восстановление российского государства не может означать посягательства на суверенитет других государств, возникших на территории бывшей Российской Империи. Провозгласил принцип обеспечения всем народностям России свободного развития их бытовых, культурных и религиозных особенностей.

Вместе с тем, съезд, на котором присутствовали как монархисты, так и республиканцы, не счел возможным предрешить будущий государственный строй России {{ Российский зарубежный съезд… – С. 38.}} . Такой подход соответствовал тактике Врангеля.

Военные эмигранты не занимались разработкой политических программ, считая своей главной задачей сохранение имеющихся и воспитание новые кадров армии. В приказе № 82 за 1923 год Врангель запретил военнослужащим вступать в политические организации, чтобы не допустить размежевания монархистов и республиканцев.