Такие как мы - Илья Шевцов

Стряхивая с головы птичий помёт, я попытался раздвинуть заросли копьём и рассмотреть что там внутри, и можно ли как-нибудь пролезть внутрь. Десять раз — щаз! Это всё равно, что сквозь войлок нитку без иголки протянуть. Тут сначала надо шерсть на составные части распустить… То есть ветки расчесать… А где я такую расчёску возьму. Разве что ножницами порезать.

Ножницами, так ножницами. Пришлось ехать обратно и везти к месту преступления… тьфу ты, к месту проведения работ большой секатор с полутораметровыми ручками.

— Ну, что гады, не ждали, — я врезался в колючую стену с остервенением кромсая колючие ветки то ли шиповника, то ли ивы, оставляя после себя кучи состриженной зелени, и просеку шириной около метра и высотой два. Так работая, попеременно то — секатором то топором, там, где надо валить крупные стволы, за первый день продвинулся вглубь зарослей метров на пять. Мало, но я не робот. Мне и отдыхать надо, пообедать там, солнечные часы тоже надо было проверить. Кстати, за сутки разница во времени между солнечными часами и моими составила два часа тридцать две минуты. Оказывается местные сутки действительно на два с половиной часа больше. Теперь каждый день, надо двигать стрелки на часах назад. Потом надо было полить огурцы с перцем, что растут в парнике. И ужинать надо приготовить. И… пяти метров достаточно.

Поужинав на скорую руку гречневой кашей с сардельками и попив чаю, я направился в душ. Мыться в тёмной бане не улыбалось: и топить лениво, и хомяк дрова зажал. Вода прогрелась хорошо, сверху лился почти кипяток. В такой воде можно было помыться и без мыла, потому как его экономить надо. Я нашёл всего пять брусков банного с приятственным запахом, и два куска хозяйственного с запахом так себе. Но запах от птичьего расстрела заставил придавить хомяка ногой и воспользоваться моющим средством.

Чисто вымытый, хорошо пахнущий, и в расстроенных чувствах, я выполз из душа с повязанным вокруг бёдер полотенцем, и поплёлся к дому. Вода в баке кончилась, ведь заправить его я не успел из-за этого переноса. Вот одной проблемой теперь больше. На самом деле, проблема воды стоит давно. Здесь теперь нет летнего водопровода, нет колодца, и колонок тоже нет. А вода это не только питьё и чистота рук и тела, но и полив пока не очень большого огорода. Солнце два дня стоит почти в зените, и градусник, висящий около входной двери, показал днём тридцать два градуса по Цельсию. Если так дело пойдёт, то дня через два земля высохнет, и всему урожаю придёт конец, а вслед за ним и мне придётся не сладко. О-хо-хо! Завтра предстоит тяжёлый день. Надо прорваться к водоему, во что бы то ни стало. А сейчас, главное не уснуть, надо посмотреть на небо, пока погода ясная и разобраться где я нахожусь, или когда.

Натянув штаны, я вышел на улицу и, рассевшись в садовом кресле под кронами молодых каштанов, стал ждать темноты. Темнота темнеть не торопилась. А я, тем временем, развёл в мангале огонь и на положенные поперёк шампуры поставил полный чайник. Коротать время в одиночестве лучше с чашечкой кофе, или чая. Но я выбрал кофе. Не привык ещё к другому часовому поясу, весь день клевал носом, и сейчас опять засыпаю. От нечего делать стал петь песни. Но песен в моём арсенале, оказалось всего три штуки, это те которых помнил от начала и до конца, и штук пять которых помнил фрагментарно. Через пятнадцать минут, стал декламировать стихи, их оказалось ещё меньше, всего два. А небо тем временем оставалось всё таким же светлым, и темнеть не собиралось, и это в девять часов вечера. Я заварил кофе в большой пол литровой кружке, и сделал первый глоток.

— Чёрт! Ну, конечно же, — дошло до меня, после того как я обжёг язык, — час в проигрыше, т. е. в выигрыше. Тьфу! Тёория относительности, однако. Если работаешь, то в проигрыше, если отдыхаешь, то в выигрыше. И когда ждёшь, тоже в проигрыше. Зато, если в ДЭЗе в очереди стоишь целый час, и не успеваешь до закрытия окошка, то тогда в выигрыше… Замечательно, однако!

Но и этой ерундой надоело заниматься. Смирившись с тем, что у меня выдался лишний час, пошёл бродить по участку. Вдруг умная мысль придёт.

Умная мысль пришла, и не одна, а очень много.

Первая мысль, что на участке без маминого присмотра учинился форменный беспорядок. Серую плитку дорожек засыпало листьями, а упавшие с яблонь спелые яблоки мешались под ногами, и чтобы не поскользнуться на них приходилось отпихивать их в сторону. И не удивительно, ведь на Земле сейчас осень, вчера первое сентября было. А здесь жара…

Опять жара, она сменила вьюгу,И солнце раскалилось добела…

Вспомнилась незамысловатая песенка из советского ещё фильма «Эта весёлая планета». Кстати, о вьюге. А ведь здесь может быть зима. Кто сказал, что здесь вечное лето? Надо сознаться себе честно — это я сам себе и сказал. Привык, понимаешь, что все попаданцы попадают в миры, где нет зим. И чего греха таить, у самого в произведениях, это время года отсутствует… Законы жанра такие!

Да, ну его к чёрту этот жанр. Я сейчас в реальности обитаю, мне надо думать исходя из худшего. А худшее — зима есть, продолжительная и холодная.

Я приготовился пнуть очередное яблоко, лежащее у меня на пути, но остановился. Нельзя выбрасывать то, что может пригодиться. Я посмотрел вверх. Штрефильд, сорт яблок такой, прогибался под ещё не убранным урожаем. И стоящая рядом вторая яблоня того же самого сорта, вся усыпана спелыми яблоками… И ещё две, с другой стороны. И того четыре штуки, килограмм по пятьдесят с каждой. Я присвистнул. Да я их до зимы, если таковая здесь имеется, буду перерабатывать, а там ещё три антоновки на подходе, хорошо, что мельба с белым наливом уже «отстрелялись», и груша тоже. И что же с ними делать? Помниться мне, что мой дед, когда я ещё был маленьким, а он был моложе, делал из них сухофрукты. Мыл, резал, сушил. Вот, так и поступлю, когда решу основную проблему, проблему воды и еды. В холодильнике, продукты начали портиться, не смотря на то, что я включал электричество, чтобы понизить в нём температуру. А консервов, у меня не густо. Мама не любит консервы, мама любит свежеприготовленные блюда. Это, только папа иногда привозит, когда едет сюда один. Ну и я тоже. Но в этот раз я ехал сюда всего на пару дней, и завтра должен был уезжать обратно… Стало грустно. Не уеду я никуда, здесь помирать буду. От скуки, от одиночества, от безнадёги.

Что-то упаднические настроения на меня нашли. Надо взять себя в руки. Только второй день здесь, и я ещё ничего не знаю об этом мире. Может быть не всё так плохо, и я ещё вернусь обратно, или встречу людей… Я вздохнул, и отшвырнув разбитое яблоко с дороги, пошёл дальше к парнику. Надо проведать, как там поживают огурцы с перцем, всё ж поздно я сегодня открыл окна, чтоб проветрить, могли и сгореть от высокой температуры, а это не только несколько килограмм ценных витаминов, но и семенной фонд.