Любитель истории - Борис Штейман

– Быстрее, господа! Быстрее! Право, господа, нет времени на уговоры!

Никого и не приходится уговаривать. Посетители и один из клерков покорно выстраиваются вдоль стены. Пальчиков ловко перепрыгивает через барьер и скрывается с другим клерком за дверью, ведущей во внутреннее помещение. Присутствующие ведут себя смирно. Мадемуазель пытается поправить сбившуюся шляпку. Гуго чуть отводит ствол револьвера в сторону. Не изверг же он какой-то! Кажется, что прошла уже уйма времени. Неужели заело?! Наконец появляется тщедушная фигура клерка с небольшим мешком. За ней Пальчиков с револьвером.

– Стоять и не двигаться! – предупреждает Пальчиков. – Бомба у входа! А вы, сударь, будьте любезны с нами! Надо же проводить гостей! А то неловко получается!

Сэм уже у входа. Гуго забирает у клерка мешок. А Пальчиков достает из пролетки обувную коробку и торжественно вручает ее служащему банка.

– Это, сударь, как вы, наверно, догадались та самая бомбочка, о которой я всех предупредил! – Он достает из кармашка часы, внимательно на них смотрит. – К вам огромнейшая просьба! Двадцать пять минут будьте с ней предельно осторожны! – задумывается. – Нет, пожалуй, все же двадцать семь с половиной минуты! Тут, как вы сами понимаете, точность необходима! Повторяю, будьте с ней предельно осторожны! Из рук не выпускайте! Не дай бог, взорвется! Тогда всех на куски! Я понятно выражаюсь? Вижу, вижу, что все понятно! Теперь ступайте, ступайте, голубчик! Не смею задерживать!

Клерк бережно уносит коробку. Пальчиков садится в пролетку. А Гуго уже там. Думает: «Не хватает адреналина аристократу… Надо бы его к нам… У нас бы не заскучал». Граф недовольно бурчит:

– Всего-то один жалкий мешочек! Там тысяч десять, не больше! Да еще какой-то потертый футляр… Ты в коробку-то что положил?

– Булыжник, – отзывается Гуго.

– Булыжник? – разочаровано произносит Пальчиков. – Надо было бы настоящую дать! Ну, хоть пороху бы насыпать! А то откроют, и полное разочарование!

– Уж больно вы кровожадны, господин граф, грабитель банков! – смеется Гуго.

– Ну, милая, не подведи, хорошая! – кричит Сэм, привставая на козлах и щелкая кнутом.

Ржет недовольно лошадка, унося экспроприаторов с глаз долой. Лишь ветерок свистит в ушах. А девчонки еще раньше смотались. Как договаривались. Ждут на соседней улице, где и подбирают их разбойники. Дальше уже едут, не спеша, чтобы не привлекать ненужного внимания. Заезжает пролетка в глухой проулок, где и останавливается. Гуго перекладывает аккуратно деньги из мешка в заготовленный заранее саквояж желтой кожи.

– Будем расходиться, – предлагает Пальчиков. – Адье! – и, не дожидаясь ответа, ловко спрыгивает на землю, зря, что ли столько времени гимнастике посвятил, и быстро скрывается из вида.

– Ну и нам пора, – говорит Гуго и тихо добавляет, обращаясь к девчонкам: – Поблагодарите Сэма за ботинки!

– Спасибо, Сэм, за сапожки, – говорит Надька.

– Большое спасибо! – поддерживает ее Люба. – Очень удобные! Сейчас мы вам их отдадим!

Они начинают расшнуровывать ботиночки, но Сэм их останавливает:

– Обижаете! – басит он. – Это подарок! Конечно, если не нравятся, тогда…

– Очень нравятся! Но неловко как-то, – обращается Надька к Гуго за советом.

– Берите, берите! А то обидится! Он мастер знатный. А мы ему в следующий раз что-нибудь принесем, какой-нибудь подарочек.

Сэм вытаскивает из-под сидения кроссовки и отдает их девицам:

– Смотрел, смотрел ваши американские. Ну, никак не пойму, что за материал?! И клей какой-то диковинный!

– Ваши лучше, – смущаясь, отвечает Люба.

– Ну, спасибо на добром слове! Шарманку с собой возьмешь или снова под лестницу? – обращается он к Гуго.

– Под лестницу, под лестницу, – немного подумав, отвечает Шарманщик. – Путешествовать надо налегке… Мы, пожалуй, пойдем, а ты? Деньги-то не отберут?

– Пусть попробуют! Сейчас Степан должен подойти, забрать экипаж. Задерживается почему-то или перепутал чего… Вообще-то не должен. Он паренек аккуратный.

– С нами чай тоже пил, скромный такой, молчун, – поясняет Гуго девицам и, обращаясь к Сэму, добавляет: – Ну, тогда прощевай! Держи маузер, с ним понадежнее!

– До свидания, Сэм! – церемонно откланиваются девицы.

Группа быстрым шагом удаляется прочь.

– Вы чего это вдруг заспешили? – интересуется Надька.

– Не нравится мне все это! Степан запаздывает и вообще… Нам здесь задерживаться не резон. Помогли товарищам по борьбе и будя! Да и Сэма никто не видел, если что.

Они сворачивают за угол и оказываются на Неглинной.

В ночной клуб

– Ну и ну! У меня сейчас точно полностью крыша съедет! – отозвалась растеряно Надька.

– И ведь не поверит никто! В дурдом упекут, и все дела, – с грустью констатировала Люба.

– Ну-ну, не раскисать! Слушай мою команду! Поползли в «Трюм»! – решительно постановил Гуго.

– Это еще что такое?! – испуганно поинтересовалась Надька.

– Ночной клуб. Нужен релакс, а то после всех этих эксов нервы на пределе! Могу сорваться!

– Может, не надо? Устали все же, да и в интер бы пора, – неуверенно возразила Люба. В ночной клуб пойти очень хотелось. Они еще не бывали в подобных заведениях, но много слышали о них хорошего.

– Там сегодня один знакомый ди-джей зажигает, – пояснил Гуго. – Боже! Как же я ненавижу такие слова! – вдруг ожесточился он. – Зажигает, прикольно, стремно! Тьфу, ити их мать!

– Вы старый, вот и не врубаетесь! А слова нормальные, не хуже других. Вот мат мы с Любой не одобряем, – высказала свое мнение Надька.

– Да, мат мы не одобряем, – подтвердила Люба. – Хотя иногда, конечно, выражаемся, когда уж очень достанут!

– К сожалению, без мата частенько совершенно невозможно обойтись, – согласился с ними Гуго. – Хотя, скажу я вам, его повсеместное употребление в обиходной речи, особенно среди молодежной аудитории, привело к его полной и резкой девальвации, что весьма прискорбно. Однако, надеюсь, неокончательной. Я имею в виду ту уникальную нишу, которую он занимает в русском языке. Кстати, вы слышали о последних достижениях отечественного лексикона? Теперь, оказывается, можно говорить договор и мое кофе! Каково?! Улица да малограмотные чиновники будут диктовать нам, как правильно нужно говорить! Докатились! Тотальная пошлость! Эти академические умники совсем тронулись умом! Уж так хочется угодить плебсу! Прямо мочи нет! Ложите свою свеклу взад! Мужчина, кому говорят! Конечно, такое нравится! Просто не может не нравиться!

Вот так, за разговором об извилистом пути русской словесности они дошли до «Трюма». Перед ночным клубом монументально возвышалась фигура охранника. Он был одет в форму американского морского пехотинца и осуществлял входной фэйс-контроль. Увидев Гуго с девчонками, он сделал останавливающее движение рукой. Но так как Гуго и не думал тормозить, то рука уперлась ему в грудь.

– Сегодня по пригласительным билетам, – пояснил верзила с наглой ухмылкой.

– А эти? – Гуго указал на маленькие группки молодежи, обтекающие их с двух сторон и исчезающие в недрах «Трюма».

– У этих есть, – усмехнулся лже-морпех. – Школьницам тоже нельзя, – кивнул он в сторону Любы и Надьки.

– Разговор не получается, – с сожалением констатировал Гуго.

– Вы скажите ему, что у вас знакомый ди-джей! – посоветовала ему шепотом Надька.

– Да-да, сильно знакомый ди-джей, – задумчиво пробормотал Шарманщик. – Жаль, нет с собой революционного маузера, очень жаль, – посетовал он со вздохом.

– Так вы же его Сэму отдали! Забыли уже? – напомнила Люба.

– Да, верно, Сэму… Что делать-то будем?

– Что-что, валить надо! Вот что! – ответила Надька.

– Девушка дает правильный совет, – подтвердил охранник.

– Нет, неправильный, – не согласился Гуго. – Валить никак нельзя! Ну, никак! Необходимо расслабиться, иначе сорвусь! Я же говорил! Неужели непонятно?!

– Уходите, а то будут неприятности! – предупредил лже-морпех и угрожающе положил другую руку на резиновую дубинку, ласково прозванную в народе демократизатором. Она была пристегнута к поясу.

– Ладно, пожалуй, ты прав! – неожиданно миролюбиво промолвил Гуго. – Мы пойдем, только вот что… – Он порылся в карманах своего длинного черного плаща. – Есть тут для тебя один сувенир, – и вытащил огромную гранату. – Это граната, – стал комментировать свои действия. – Теперь я выдергиваю чеку, – и он демонстративно выдернул чеку.

Люба с Надькой потом часто рассказывали подружкам и приятелям про свой поход в ночной клуб. Ну, короче, он достал эту самую гранатищу. Огромная такая, дореволюционная. Ну, думаю, теперь уж точно все! Отбегались! А у того кретина аж глаза на лоб вылезли, и челюсть отвалилась! А сначала такой наглый был, прямо как танк! А Шарманщик ему и говорит, прочь руки, мразь! Так и сказал! А потом говорит, пошли с нами внутрь, холуй! Нет, Люб! Он ему сначала гранату всучил и сказал, держи крепче, а то все отправимся в штаб к генералу Духонину! Это я, честно говоря, не поняла, о чем он. А тот бычара сразу понял, и глазами заморгал, мол, все ясно, ну с этим штабом. Все сделаю, как надо, можете не сомневаться! Нет, Надь, ты путаешь, это уже потом было. Сначала внутрь зашли. Неважно, Люб! А Шарманщик довольный такой, лыбится. Подошли к стойке. А он и говорит, чашку текилы, а барышням шампанского и пирожных, сколько захотят. Так, прямо и сказал, не рюмку там, а чашку и шампанского с пирожными! А тот рядом стоит белый, как мел. И говорит, губы трясутся, за счет заведения. Попробовали бы не дать! А Шарманщик выпил и довольный такой, замурлыкал: «Мундирчик серенький, мундирчик серенький, мундирчик тоже хочет жить…» Здоровско так! Это, говорит, про силовиков, на мотив «цыпленок жареный». Будете, говорит, разучивать. Подавать будут нормально. Сто пудов! Они народу вот так надоели! И показывает, как. Ну, мы спорить не стали. Надо, так надо. Хотя какой такой жареный, хрен его знает! Короче, я не поняла, Люб. А ты? Я тоже, Надь! Ну а шампанское, детишки, было просто обалденное, а пирожные, те вообще такие классные, нет слов! Шарманщик и говорит, еще чашку! Правда, Люб? Так и говорит, я-то, говорит, сладкое не ем. Потому что может случиться диабет! А мне болеть нельзя! Кому я нужен больной?! А вам надо, соображать лучше будете. Ну а потом, уже когда вышли, он и говорит: Боже, мой! Ну, неужели нельзя было мирно, достойно, по-людски?! Да и текила эта, ну просто, полное говно! Лучше русской водки ничего нет!.. Так и сказал! Потом подошел к этому вышибале, а тот вцепился в гранату, прямо намертво. Не могу, говорит, разжать руку. Не знаю, говорит, что делать. Потом все-таки разжал. А шарманщик вставил чеку назад и говорит ему, ты на меня зла-то не держи, пехотинец, нервы на пределе после экса. Сам понимаешь! А тот только хлопает глазами, не понимает, после какого такого экса. А, действительно, после какого? А вот этого мы вам пока сказать не можем! Мне почему-то кажется, что она бы и не взорвалась, граната эта, хотя хрен ее знает, в старину ведь все делали на совесть. В общем, в этом ночном клубе-то ничего особенного-то и нет, хотя, конечно, вышло классно! Интернатчики все это выслушивали, затаив дыхание, но сомневались сильно, уж больно все это было похоже на стопроцентную брехню. Но то, что интересно было, это, конечно, факт.