Любитель истории - Борис Штейман

Они подошли к невысокому одноэтажному домику.

– В подвале сапожная мастерская, – пояснил Гуго, указывая на болтающийся перед входом черный фанерный сапог.

Он открыл скрипучую дверь. И они вошли в прихожую. Из темноты сразу же выдвинулась мощная фигура, загородив проход. Мужик был в засаленном балахоне, поверх которого был повязан фартук. В руке он держал сапожный молоток.

– Вам кого? – спросил он недобро.

– Нам бы обувку надо девушкам справить, – ответил спокойно Гуго. – А то поизносились малость.

– А, Шарманщик, здравствуй, дружище! – расплывшись в улыбке, приветствовал его сапожник. – Думаю, кого в такую рань принесло?

– Привет, Сэм! А то я уж решил, что ты нас сейчас молотком огреешь… Знакомьтесь, девушки! Самуил! Рекомендую, замечательный сапожник!

– И не только! – засмеялся довольно в ответ Сэм.

– А это Любовь и Надежда, – представил Гуго спутниц. – Сочувствуют нашему делу.

– Гимназистки? – поинтересовался Сэм.

– Почти, – уклончиво ответил Гуго. – Послушницы в монастыре.

– Что-то непохожи. Ну да, мне все равно. Послушницы так послушницы. А я твою шарманку храню, как обещал, – отозвался сапожник. – Вон, под лестницей стоит.

– Спасибо, старина! Кто бы сомневался!

Девчонки отошли в сторону.

– Слушай, Надь! – зашептала Люба. – Он один в один, как тот, ну, который во сне приставал. Только покрасивше, и молодой! Представляешь?!

– А ты не путаешь чего, Люб? – засомневалась Надька.

– Точно тебе говорю, он!

– Шептунов на мороз! – весело произнес Гуго. – Верно, Сэм?

– Да, будет тебе! Пусть пошепчутся! У них свои, девичьи секреты!

– Там, кто есть? – спросил Гуго, указывая рукой на дверь, ведущую в жилое помещение.

Сэм замялся.

– Даже не знаю… Впрочем, тебе, я думаю, можно. Проходите!

– У меня к тебе просьба, Сэм! Подбери что-нибудь для девушек. А то мы недавно из Америки, а там, видишь, какая мода!

– Да, чудная. Найдем что-нибудь, не беспокойся, – кивнул в ответ головой Сэм. – Ты скажи мне, как там в Америке? А то у меня дядя с семьей уже два года, как туда уехали. Пишут, зовут к себе. А я не знаю, товарищей вроде бросать не годится. С другой стороны, мир охота посмотреть.

– По-разному, Сэм, – уклончиво ответил Гуго. Хотелось сказать: «Вали немедленно! Тут вскоре такое будет!» Но вмешиваться в чужую судьбу эдаким образом было бы неэтично.

И он лишь толкнул дверь. Они зашли в большую комнату.

– Не смотрите им в глаза! – успел шепнуть Гуго девицам.

«… через Сололакскую улицу и Эриваньскую площадь», – услышал он окончание фразы. Там было четыре человека. Они сидели за столом, и пили чай. Трое дружно, как по команде, повернули головы и молча уставились на вошедших. Четвертый равнодушно скользнул по ним взглядом и отвернулся к окну.

– Это еще что за клоуны? – наконец поинтересовался молодой усатый мужик с рябым, заросшим двухнедельной щетиной, лицом. Он был в темном мятом костюме и такого же цвета рубашке-косоворотке.

– Все в порядке, Коба! Это Шарманщик, я тебе про него говорил, – успокоил его другой, тоже усатый с небольшой аккуратно подстриженной бородкой. Он был одет в светлый чесучовый костюм и выглядел весьма элегантно. Он встал из-за стола, подошел к Гуго и со словами: – Здравствуй, дорогой! – обнял его.

– Здравствуй, Камо! – откликнулся, улыбаясь, Гуго. – Шикарный костюм, тебя можно принять за какого-нибудь графа, не меньше.

– Вот тут ты промахнулся! Настоящий граф у нас вон, – кивнул Камо в сторону отвернувшегося. Графа Пальчикова всегда страшно раздражали подобные посиделки. Все обговорить можно было минут за десять. А такие обсуждения обычно затягивались на несколько часов. Но приходилось терпеть. – Отчаянный храбрец! Хотя и классово чужой. Ты где пропадал? Я тут рассказывал товарищам, как мы с тобой пятьдесят маузеров протащили через финскую границу, а патроны запихнули в твою шарманку. Разлука, ты, разлука? Так, дорогой? – засмеялся он.

– Да нет, решил поменять репертуар. Потом послушаешь.

– Что у них за вид?! Они же всю охранку за собой приведут, если уже не привели! – неодобрительно покачал головой Коба. – Посмотри на них! Они же привлэкут внимание! – он говорил с сильным грузинским акцентом.

– Не привлекут, а отвлекут внимание! – возразил Камо. – Появился у меня сейчас один план, сейчас расскажу.

– Почему давно не был? – обратился Коба к Гуго.

– Болел, – коротко ответил тот.

– Болел, – усмехнулся Коба. – Если бы я меру не знал, тоже бы болел! А кто деньги для партии добывать будет?

– Ладно, других учить будешь! – не выдержав, вспылил Гуго. – Пойдем, девчонки!

– Подожди! Надо же, какой обидчивый! Уже и слова не скажи! – неожиданно Коба улыбнулся и подмигнул девицам: – Давайте, барышни, к столу! Садитесь, пейте чай! Сухари, бублики! Не стесняйтесь!

– Да, мы уже перекусили, в интернате! – ответила Надька.

– Я вам не есть предлагаю, а чай пить!

– Премного благодарствуем, – неожиданно откликнулась Люба.

– Молодец! Вот это по-нашему! Берите стаканы, чай настоящий! Сам заваривал. Ну, что у тебя за план? – обратился он к Камо.

Тот, перейдя на грузинский, в двух словах обрисовал план действий. Деньги придут на Тифлисский центральный почтамт. Оттуда на двух извозчиках их повезут в Государственное казначейство. Три-пять караульных да казачий эскорт, человек пять-семь, не больше. Маршрут через Эриваньскую площадь, а там штаб Кавказского военного округа. Поэтому охрана будет минимальная. Ну, еще шпиков подгонят трех-четырех, не больше. Мы с тобой бросаем бомбы. Забираем деньги. И уходим. Вторая группа раньше на час нападает на Земельный банк. Заберут, что там будет. Главное, отвлекут внимание.

– Согласен, – коротко бросил Коба.

Разъяснили план остальным.

Волчок притаился в соседней комнате. Хозяева второй половины дома уехали в селение. Перегородка тонкая, все слышно наилучшим образом. В последнее время на юге участились провалы. В Харькове и Ростове сорвались два экса. Четыре явочных квартиры провалились! Вот он и был послан секретным отделом ЦК расследовать случившееся, и при обнаружении провокатора произвести ликвидацию. А тут еще неслыханное нарушение конспирации. Пришли какие-то неизвестные. И он аккуратно вынимает из доски сучок, приникает глазом к отверстию, чтобы рассмотреть вошедших, хотя риск, конечно, колоссальный, могут и заметить.

Экс

Гуго изучает окружающую обстановку. Народу мало. Редкие прохожие спешат по своим делам. Его взгляд задерживается на уличном торговце в глубоко надвинутой на глаза войлочной шляпе. Подозрительный тип. То же самое думает про Гуго и уличный торговец, в которого превратился Волчок.

– Хороший кучер – залог успеха! – смеется Пальчиков, глядя на Сэма, монументально возвышающегося на козлах пролетки. – Стоишь за углом и ждешь!

– Не забудь о барышнях! – напоминает Гуго. – Как только замолкнет шарманка, сразу подаешь к входу!

Сэм важно кивает головой и, слегка встряхивая поводьями, с достоинством произносит:

– Ну, милая, пошла, хорошая!

Лошадка нехотя стучит подковами по брусчатке, и пролетка сворачивает за угол.

Девчонки стоят слегка наискосок на другой стороне улицы.

– Люб! Я тебе точно говорю, в соседней комнате кто-то был! Ты вот не веришь, а я глаз видела в стене! – негромко говорит Надька.

– Тихо ты! Не наше это дело! Пусть сами разбираются!

– Что я тебе говорила! Ну и влипли мы с тобой, Люб, как последние дуры! Из-за каких-то дерьмовых билетов! Бежать надо, Люб!

– Да ничего ты не говорила! Нам все равно самим не выбраться! – тихо отвечает Люба. – Раз ввязались, теперь главное – не прозевать!

– Не прозеваем, Люб!

– Ладно, вперед!

Люба крутит ручку шарманки. Раздается жалостливый мотив. Они начинают петь:

– Гибнут стада, родня умирает…

– Подожди, Люб! Кажется, сначала все же родня умирает, а уже потом стада.

– Да, все правильно! Чего ты, ей богу! Только сбиваешь!

– Выходит, скотина важнее родственников?

– Может, и важнее! Мне лично все равно, с чего начинать. Хочешь с родни, давай с родни!

Снова звучит шарманка. Гуго и Пальчиков, не торопясь, подходят к банку. Пальчиков уверенно толкает входную дверь. Раздается гостеприимный звон колокольчика. Солнечный зайчик мечется зажатый в стеклах двери и на секунду врывается внутрь. Посетителей немного. Господин в светлом кепи у окошка разговаривает с клерком. Мадемуазель что-то пишет за стойкой, рядом кавалер. Другой клерк приветливо улыбается вошедшим. Грабители достают два внушительных револьвера. Гуго оглушительно ревет:

– Быстро к стене! И не двигаться!

Пальчиков, ласково улыбаясь и слегка заикаясь, просительно произносит:

– Быстрее, господа! Быстрее! Право, господа, нет времени на уговоры!