Незваная невеста мага (СИ) - Эр Ольга

Смотритель, казалось, возник из неоткуда. Еще несколько мгновений назад в коридоре было абсолютно пусто, и вот уже Арвор, деликатно кашлянув, встал на пороге комнаты.

— Прошу прощения, — чуть склонил голову мужчина. — Кусь никого не хотел напугать. Он просто пришел познакомиться с новым жителем Крепости.

Смотритель тихо поцокал языком и крыс, проворно спрыгнув с кровати, широкими скачками пробежал расстояние до Арвора и взобрался к нему на плечо.

— Я не боюсь крыс, просто… удивилась, — Тайлин рассматривала принявшегося умываться зверька. — Вы… дрессируете крыс, Арвор?

На лицо смотрителя набежала еле заметная, тут же исчезнувшая тень.

— Дрессирую? Нет. Я… люблю их компанию, а они не против моей. Скажем так, — мужчина ласково почесал мордочку Куся.

— А Бафо?

— А Бафо знает, что крыс Крепости трогать нельзя, иначе Арвор расстроится, — вмешалась в разговор экономка. — И укоризненно посмотрела на мужчину.

— Девушке надо отдохнуть, Арвор. А тут мы со своими историями и крысами, — крыс потянулся к Кристе и та, вздохнув, погладила Куся по мордочке.

— Так и быть, пойдем на кухню, налью тебе самую капельку молока. Но не больше! Отдыхайте, диа.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Тайлин. И, уже закрывая дверь, окликнула экономку.

— Криста, а где комната триса Эйса?

Экономка остановилась и повернулась к диа. Выглядела она немного смущенной. Смотритель встал на несколько шагов впереди. Куся на его плече сосредоточенно выкусывал что-то из шерсти.

— Раньше его комната была напротив вашей. Но трис Эйс переехал в одну из комнат для прислуги. Сказал, что ему много места не надо.

— Спасибо… — интересно, что-то кроме службы в Крепости интересует ее новоявленного нареченного?

Когда Тайлин закрывала дверь, вдоль стены за Арвором, пригнувшись, пробежала парочка маленьких серых пасючков. Мужчина пошевелил пальцами, и пасючки, почти не сбавляя хода, запрыгнули к нему на спину и перебрались на левое плечо. Крыс Кусь продолжал важно восседать на правом. Диа поежилась. Дрессированные крысы, кто бы мог подумать, а! Интересно, сколько их вообще в Крепости? Нет, Тайлин ничего не имела против крыс. Но одно дело наблюдать за ними издалека, а другое — принимать ванную в окружении десятка любопытно поблескивающих глазок. Или проснуться и увидеть свиту, которая, шевеля чешуйчатыми хвостами, отконвоирует тебя к завтраку. Интересно, что по этому поводу думает трис Эйс? И увидит ли она его сегодня вообще?

Глава 3

Криста в самом деле была хорошей экономкой. На одной из полок шкафа Тайлин обнаружила стопку пушистых, еле уловимо пахнущих мыльным корнем полотенец, рядом — аккуратно запакованный в бумагу новенький набор маленьких мылец для волос и тела. На соседней полке, тоже новые, гребни, расческа и даже флакончик духов. Ненавязчивая «летняя трава», аромат, не выходящий из моды, кажется, никогда. На полке выше аккуратно была сложена тоже новая ночная рубашка, простая, скромного кроя с длинными рукавами и полностью закрытой грудью. И то правда, вдруг невеста от волнения забудет с собой привезти. На рубашке кокетливо прилег пакетик травяных леденцов «для успокоения нервов». Диа хмыкнула, взяла одно из полотенец и закрыла дверцу шкафа. Хотелось помыться и переодеться, а еще пройтись по Крепости одной, без чужих глаз. Заглянуть в каждый уголок и, если повезет, из какого-то уголка выколупать триса Эйса, все еще не снизошедшего до знакомства с невестой.

Аккуратно приоткрыв дверь и прижав к груди сменное платье, полотенце и комплект своих собственных туалетных принадлежностей, диа выглянула наружу. Ни крыс, ни людей, лишь тишина и ветерок, гуляющий по коридору. Тайлин дошла до ванной и потянула на себя неожиданно легко поддавшуюся дверь. Зашла внутрь и уважительно покачала головой. Ванная комната была хороша. Обтесанные стены сохранили легкую шершавость, по которой было приятно провести ладонью. Светильники с горящими «огоньками» давали достаточно света, чтобы не надо было напрягать зрение. На полу лежали чисто вычищенные плетеные циновки, но и без них ногам было бы не холодно — камни подогревались, то ли благодаря теплому источнику, идущему где-то под горой, то ли благодаря поддерживаемому бытовому заклинанию. Хотя, заряженного энергокристалла Тайлин нигде не увидела. Сама ванная на тяжелых ножках стояла у одной из стен. В стене была выдолблена ниша, в которой стояло несколько флакончиков, мыло на деревянной подставке и почему-то лежал пояс от халата. Положив вещи в нишу, диа покрутила краны. Холодная, очень теплая и пахнущая серой вонючая, видимо, целебная, из третьего крана. Критически осмотрев ванную (чисто) и на всякий случай протерев ее стенки ладонями, Тайлин подняла голову и столкнулась со звериной мордой, смотрящей на нее сверху, из стены. Рядом примостился еще один кран. Диа покрутила его и в лицо ей тут же плюнуло водой из львиной пасти.

— Ага, — сказала Тайлин, вытирая лицо рукавом рубашки. Выкрутив краны, она отрегулировала температуру воды и принялась расстегивать пуговицы. На предпоследней ей пришло в голову, что она не закрыла дверь на засов, и в любой момент в ванную может зайти тот же трис. Рубашка скользнула на пол. Следом отправилась короткая сорочка, и диа обхватила себя руками за плечи. Допустим, дверь откроется. Трис шагнет вперед и увидит спину диа. Она резко обернется и…

— И он извинится, выйдет, а ты будешь стоять дура дурой, — сказала самой себе Тайлин и, подойдя к двери, задвинула засов. Такой же дурой, как тогда, на приеме одного из высоких руководителей архсовета, куда отчима пригласили вместе со всей семьей. За полгода до этого в городе открылась книжная лавка, где, среди прочего, продавались пикантные романы. Неслыханная дерзость и разврат по мнению старшего поколения. Незамужним женщинам и юношам, младше двадцати трех, романы не продавали. Но, к счастью, совладелица лавки, поставлявшей сырье для лавки-лечицы, была дамой и замужней, и весьма прогрессивных взглядов. А еще они подружились с Тайлин, которая пару раз в месяц забегала в лавку, передать очередной список заказов. Так что после каждого визита диа уносила с собой очередной роман, где лобзали, вздыхали, касались и целовали до головокружения. Диа, выросшая в любви и уважении к старым добрым сказкам (в детстве) и серьезным книгам по естественным наукам (во время учебы) и сама не могла бы сказать, откуда в ней такой интерес к таким историям. Может из-за привычки докапываться до самой сути каждого интересующего ее явления — а отношения между мужчиной и женщиной точно были не тем явлением, которое стали бы с ней обсуждать. Может из-за того, что она не видела будущего для себя. Того будущего, где касаются и просят оказать честь и согласиться на обряд. А, может, не было никакой важной причины. Просто Тайлин нравились эти истории и все. Накрученная романами, восемнадцатилетняя Тайлин пообещала себе, что непременно узнает, что же это такое: головокружительный поцелуй. Случай представился как раз на приеме архотдела, куда была приглашена знакомая семья, иногда бывавшая у них в гостях. И их сын, высокий юноша, загорелый и белозубый, который всегда так живо поддерживал разговор и был так мил и вежлив. Дис Нелис. Его-то Тайлин и увела на балкончик через несколько часов от начала приема, под предлогом, что у нее ужасно закружилась голова от всего этого шума, танцев и количества людей. До этого она несколько раз невзначай коснулась руки Диса и получила одно касание и один долгий взгляд в ответ. Но оказалось, что Дис Нелис был совершенно не готов к тому, что его лицо вдруг обхватят руками. И что потом его поцелуют. А Тайлин с разочарованием обнаружила, что мокрые вялые губы не имеют ничего общего с теми сценками, которые так живо описывали авторы романов. Ну а две престарелые диа, как раз решившие приобщиться к свежему воздуху и созерцанию звезд были шокированы, возмущены и «потеряли дар речи», как они потом выговаривали матери и отчиму Тайлин. Дис Нелис, пробормотав что-то невнятное, покинул балкон, Тайлин под вспотевшие от волнения руки вывели в зал и отконвоировали к родным, поджав губы и приговаривая, что только из уважения к трису Боро не стали поднимать шум. Хотя, Тайлин так и не понимала, что такого произошло, чтобы шуметь. Но самой неприятной была реакция мамы. Милая, добрая, всегда готовая выслушать дочь диа Силити превратилась в незнакомого человека, окаменевшего лицом. Ее тон был холоден и полон горечи. В молчании она ехала до дома, а затем, поднявшись в комнату дочери, прочла ей целую лекцию о том, что еще десять лет назад эта история поставила бы под удар репутацию всей семьи. Что ей стыдно за необдуманное поведение дочери и что это ужасно пошло в таком возрасте, без обручения, позволять себе такое. Словно ржавым ножом она ковырялась в душе Тайлин, выпытывая у нее, как ей вообще пришло это в голову. Были ли у нее поцелуи до этого и как далеко она планировала зайти. После разговора у Тайлин осталось ощущение, словно в нее плеснули грязью. Отчим отмалчивался, не решаясь вмешиваться, и лишь Дайс, дождавшись, когда мать выйдет из комнаты, зашел и обнял сестру.