Бог-Император Дюны - Фрэнк Герберт

Я просто хранилище полезной спермы и ничто более, думал он.

Эта мысль вела либо к смерти, либо к гедонизму. Он чувствовал, что его пронзили шипами случайностей, которые подстерегали его на каждом шагу, нанося раздражающие уколы.

Юная вестница в отлично пригнанной синей униформе была еще одним таким раздражителем. Девушка вошла в его апартаменты, услышав произнесенное тихим голосом: «Войдите», и остановилась в дверях, не решаясь пройти в комнату, не будучи уверенной, в каком настроении пребывает Айдахо.

Как быстро распространяется молва, подумал он.

А вот она стоит в дверном проеме — воплощение сущности Говорящей Рыбы — такая же соблазнительная, как и другие, но не откровенно сексуальная. Синяя форма не скрывала красивых бедер и крепких грудей. Красивое личико обрамляли светлые волосы — стрижка вестовой.

— Монео послал меня узнать, что с вами, — сказала она. — Он просит вас прийти к нему в рабочий кабинет.

Айдахо несколько раз бывал в этом кабинете, но лучше всего запомнил свое первое посещение. Тогда он с первого взгляда понял, что именно в этом помещении Монео проводит большую часть своего времени. Посередине кабинета стоял стал из темно-коричневого дерева с золотыми инкрустациями, окруженный серыми подушками. Этот низкий стол поразил воображение Айдахо — это была очень дорогая вещь, сделанная по специальному заказу. Серые стены, серые подушки и потолок. Все. Больше в комнате не было никакого убранства.

Учитывая власть хозяина кабинета, можно было бы сказать, что помещение было очень мало, не больше двадцати квадратных метров, но потолки были очень высокими. Впечатляли и размеры стола — два метра на один. Свет проникал в кабинет через два продолговатых окна, расположенных на противоположных узких стенах. Расположенные на значительной высоте, окна выходили: одно на северо-западные предместья Сарьира и опушку Запрепного Леса, из другого были видны медленно катящиеся ют-западные дюны.

Контраст.

Стал придал интересное направление первоначальным мыслям. Поверхность стола, словно преднамеренно, создавала впечатление беспорядка. Листы кристаллической бумаги были разбросаны по столу, из-под них лишь кое-где проглядывала полированная деревянная поверхность. Некоторые листы покрывал красивый мелкий шрифт. Айдахо распознал несколько листов, заполненных на галахском и четырех других языках, включая редкий в обиходе язык Перта. Несколько листов были испещрены какими-то набросками и эскизами, другие покрыты крупным почерком, характерным для воспитанниц Бене Гессерит. Самым интересным было несколько белых трубок длиной около метра — распечатки нелегального компьютера. Айдахо подумал, что терминал находится за панелью одной из стен.

Посланница Монео откашлялась, чтобы привлечь внимание Айдахо, погрузившегося в свои думы.

— Что мне передать Монео? — спросила она.

Айдахо посмотрел на ее лицо.

— Ты хочешь, чтобы я тебя осеменил? — спросил он.

— Командир! — она была, очевидно, шокирована не столько самим предложением, сколько его неуместностью в данной ситуации.

— Ах да, — проговорил Айдахо. — Монео. Что мы скажем Монео?

— Он ждет вашего ответа, командир.

— Есть ли какой-то смысл в том, что именно я отвечу? — спросил он.

— Монео велел мне проинформировать вас о том, что хочет поговорить одновременно с вами и с госпожой Хви.

Айдахо на мгновение стало интересно.

— Хви у него?

— Он вызвал ее, командир, — вестница снова откашлялась. — Командир желает, чтобы я пришла к нему позже?

— Нет, но тем не менее спасибо. Я передумал.

Ему показалось, что она сумела хорошо скрыть свое разочарование, но голос ее прозвучал натянуто и официально, когда она осведомилась:

— Я могу передать Монео, что вы придете?

— Можешь, — жестом он отпустил девушку.

Когда она ушла, он подумал было проигнорировать это приглашение. Однако в нем тут же взыграло любопытство. Монео хотел поговорить с ним в присутствии Хви? Почему? Не думал ли он, что из-за этого Айдахо вздумает бежать? Он судорожно сглотнул. Вспомнив Хви, он ощутил в груди абсолютную пустоту. Такое приглашение нельзя игнорировать. С Хви его связали какие-то нерасторжимые узы.

Он встал, чувствуя, как от долгого сидения занемели мышцы. Его гнали вперед любопытство и желание увидеть Хви. Он прошел по коридору, не обращая внимания на любопытные взгляды Говорящих Рыб, гонимый любопытством, в кабинет Монео.

Когда Айдахо вошел в кабинет, Хви уже была там. Она сидела за заваленным бумагами столом Монео напротив хозяина кабинета. Ноги в красных сандалиях виднелись с краю подушки, на которой она сидела. Айдахо успел заметить, что на Хви надето длинное коричневое платье, перепоясанное витым шнуром. Она обернулась, и теперь он видел только ее лицо. Она беззвучно произнесла его имя.

Даже она уже все знает, подумал он.

Как ни странно, эта мысль придала ему сил. В его мозгу начали рождаться новые формы.

— Прошу тебя, Дункан, садись, — произнес Монео. Он указал рукой на подушку рядом с Хви. Он говорил странным, отчужденным тоном, не допускавшим сближения. Этот тон слышали от него лишь немногие люди, не считая Лето. Взгляд его был направлен на находящийся в обычном беспорядке стол. Позднее предзакатное солнце отбрасывало на весь этот беспорядок похожую На паутину тень от золотого пресс-папье, выполненного в виде дерева, увешанного плодами из драгоценных камней.

Айдахо сел, чувствуя, как Хви следит за ним взглядом. Потом она посмотрела на Монео, и Айдахо уловил выражение гнева в ее глазах. Монео был одет в свою обычную белую форму, расстегнутый ворот которой открывал морщинистую шею и двойной подбородок. Айдахо смотрел на Монео и молчал, ожидая, когда мажордом сам раскроет свои карты, первым начав разговор.

Монео тоже посмотрел в глаза Айдахо, отмстив про себя, что на нем надета та же черная форма, в которой он сегодня напал на Монео в коридоре. На мундире осталась даже грязь после падения Айдахо на пол. Однако ножа при Дункане не было, и это обеспокоило Монео.

— То, что я сделал сегодня утром, — непростительно, поэтому я не приношу тебе своих извинений, я просто прошу меня правильно понять.

Хви нисколько не удивилась такому началу разговора. Следовательно, они кое-что успели обсудить, пока ждали его.

Айдахо ничего не ответил, и Монео продолжал:

— Я не имел права дать тебе почувствовать твою неадекватность.

Айдахо почувствовал, что в ответ на манеры и слова Монео в нем происходит любопытный метаморфоз. Чувство того, что его обошли и что он остался в далеком старом времени, осталось, но он перестал подозревать, что служит игрушкой в руках Монео. Мажордом в глазах Айдахо превратился в воплощенную честность. Это понимание поставило вселенную Лето, дикий эротизм Говорящих Рыб, искренность Хви в новые отношения, в форму, которая становилась с каждой минутой все более понятной Айдахо. Было такое впечатление, что они трос, собравшиеся в этой комнате, были последними истинными представителями рода человеческого во всей вселенной Он заговорил с чувством неуклюжего самоосуждения.

Ты имел полное право защищаться, когда я напал на тебя. Я очень рад, что ты сумел дать мне достойный отпор.

Айдахо повернулся к Хви, но прежде чем он успел заговорить, Монео сказал:

— Тебе не стоит просить за меня. Думаю, ее недовольство мною непоколебимо.

Айдахо отрицательно покачал головой.

— Может ли кто-нибудь знать, что я хочу сказать прежде, чем я произнесу эти слова, и может ли кто-нибудь сказать, что я чувствую, прежде, чем я это почувствую?

— Это твое замечательное качество, — проговорил Монео. — Ты не скрываешь своих чувств. Мы, — он пожал плечами, — более осмотрительны в силу необходимости.

Айдахо посмотрел на Хви.

— Он говорит за тебя?

Она взяла своей рукой руку Айдахо.

— Я сама говорю за себя.

Монео наклонился вперед, увидел, что его гости держатся за руки, вздохнул и откинулся назад.

— Вы не должны этого делать.

В ответ Дункан лишь крепче взялся за руку Хви. она ответила ему тем же.

— Хочу предупредить ваш вопрос, — сказал Монео. — Моя дочь и Бог-Император еще не вернулись с испытания.

Айдахо почувствовал, каким усилием волн Монео заставляет себя говорить спокойно. Хви тоже услышала это.

— Верно ли то, что утверждают Говорящие Рыбы? — спросила она. — Они говорят, что Сиона умрет, если не выдержит испытания.

Монео ничего не ответил, но лицо его окаменело.

— Это похоже на испытание Бене Гессерит? — спросил Айдахо. — Муад'Диб говорил, что Община Сестер Испытывает своих членов, чтобы узнать, люди ли они.

Рука Хви задрожала. Почувствовав это, Айдахо посмотрел на нее.