47 отголосков тьмы (сборник) - Виталий Вавикин

Уже наступила ночь, когда мы выехали из дома и направились к лесу. Машина стояла там, где мы ее и оставили. На заднем сиденье небрежно валялись наши рюкзаки, в кузове – сложенная палатка, очевидно, Кирилл успел собрать вещи, до того как… (неужели по местным новостям через какое-то время скажут «пропал без вести»?).

Мы пришли к месту вчерашнего лагеря. Луч моего фонарика скользил по грязной земле. Как же я надеялся обнаружить хоть какой-то след брата! В это время до меня снова донеслось: «Абонент не…» Голос прервался, уступив рыданиям матери.

Я направился к кустарнику, совершенно позабыв о том, что вчера там находился разбухший труп старухи. Вспомнил об этом только тогда, когда шагнул в сторону, чтобы обойти кусты кругом. «Вот сейчас я ее снова увижу», – мысленно твердил я себе, силясь придумать, как именно объяснить это родителям. Сказать, что мы пили пиво, а телек на природе отлично заменяет вздутая старушка? Или, подходя к кустам, удивленно заорать, сделать вид, что впервые вижу этот труп: какой шок – обнаружить такое! Но все мои сомнения тут же смолкли, когда я увидел абсолютно пустое пространство. На земле под кустами валялось немного сломанных веток. Если честно, я давно догадался обо всем. Просто не хотел в это верить.

– Я знаю, где сейчас Кирилл, – пройдя мимо родителей, я двинулся в сторону машины, – поехали, я покажу, как туда добраться.

– Какого черта ты столько молчал? Что у вас за гребаные секреты? – в злобном рыке отца неумело маскировались слезы.

– Просто поехали, – я сорвался, закричал. Внезапно меня захлестнула такая злость, что на бесконечные всхлипы матери захотелось отреагировать пощечиной. Родители понятия не имели о том, что могло произойти с их сыном. Я же предчувствовал и опасался того, что нам предстояло увидеть в Птичьем Морге. Они плакали от неизвестности, я же терзался правдой. Может, иногда неизвестность лучшее, что может получить человек?

Отец знал, где находится недостроенный коттедж, но никак не мог взять в толк, почему мы едем именно туда. В машине удушливо-сладко пахло корвалолом. Видит бог, мы хотели отвезти мать домой, но она не согласилась. Пришлось заехать в аптеку и купить ей капли и воду.

Когда мы остановились на подъездной дорожке, отец рывком сорвал с себя ремень и поспешно выбрался из машины. Я хотел предупредить его, попросить не делать необдуманных действий, но это было не в его натуре.

Когда я догнал его, отец уже с остервенением отрывал доски, освобождая главный проход. Вместо того, чтобы указать ему на запасной вход, я сам поспешил туда, надеясь оказаться в доме раньше.

Густую пыльную темноту помещения прорезал мерцающий свет фонаря. Батарейка садилась, но углы, освещаемые из последних сил, все еще оставались пустыми.

Шорох на втором этаже не испугал меня. Я должен добраться до Кирилла быстрее отца.

Перепрыгивая через ступени, я оказался на площадке, ведущей сразу в несколько комнат. Внизу послышались шаги – папа вошел в дом.

Шорох доносился из последней комнаты по правую сторону широкого коридора. Когда я вбежал туда, фонарик окончательно сдался. В темноте небольшого помещения чернел худощавый силуэт. Я замер в нерешительности, уверен ли я в том, что это мой брат? Безумный старик, обитающий здесь (согласно всей этой портальной теории, наш пропавший друг), был крупнее того, кто сейчас стоял передо мной. Или впереди мой брат, или… кто-то третий.

– Кирилл, – тихо позвал я. Глаза постепенно привыкали к темноте, и невнятная тень стала обретать знакомые детали. Старые обвисшие джинсы, серая тряпичная куртка, закрывающая колени. Только почему-то брат стал меньше ростом, или мне только так казалось из-за того, что он ссутулившись стоял спиной ко мне в углу?

– Кир, это я, – мой голос дрогнул. Кирилл оставался неподвижным. В это время в комнату вбежал отец, за ним послышались торопливые шаги – мама еще поднималась по лестнице.

– Сынок, слава богу, – отец подбежал к безмолвному силуэту и резко развернул его к себе лицом.

Несмотря на все свои приготовления к этому моменту, я невольно отпрянул на шаг, когда увидел того, кого собирался обнимать отец.

– Что это? – папа сдавленно выдохнул и неловко отбросил Кирилла к стене.

В одежде брата прятался высохший лысый старик. Он поднял руки, закрывая рябое безумное лицо, и снова отвернулся в угол.

– Какого черта ты, сука, сделал с моим сыном? – отец пришел в себя и с силой швырнул старика на пол. Мать, вбежавшая в этот самый момент, бросилась на мужа, увидев, как тот с силой ударил ногой ее любимого сына.

– Что ты делаешь? – кричала она, пытаясь оттащить его. Я поспешил ей на помощь.

– Это не наш сын! – голос отца дрожал от злости. – Посмотри сама!

В один момент он поднял за шиворот скорчившегося старика. Я не знал, что делать: либо приводить в чувства мать, упавшую на мои руки, либо пытаться успокоить отца.

– Папа, это Кирилл! – заорал я.

Отец бросил старика на пол и обернулся в мою сторону:

– Ты, маленький сосунок, поиздеваться над нами решил! Почему ты привел нас сюда? Где твой брат? Чем, черт возьми, вы занимались этой ночью?

В этот момент мама начала приходить в себя. Она с трудом подошла к забившемуся в угол старику и присела возле него:

– Где наш сын? Почему на вас… – мама судорожно глотнула воздух, пытаясь побороть слезы, – его одежда?

Отец тяжело дышал, молча наблюдая за происходящим. Я же приблизился к матери на такое расстояние, чтобы в любой момент успеть закрыть собой старика.

Ответа не последовало.

– Где мой сын? – мама резко схватила человека за грудки и принялась трясти его.

Я сразу кинулся в угол, но меня опередил отец. Он поднял обезумевшую женщину и с силой прижал к себе.

Подойдя ближе к старику, я помог ему приподняться. Что делать? Рассказать родителям правду, в которую они не смогут поверить? Я рисковал навлечь на себя такой гнев отца, который окончательно сорвал бы ему крышу. Но другого выхода у меня не было. В углу заброшенного проклятого дома дрожал от страха мой старший брат, обменявший жизнь на доказательство своей правоты.

– Я просто прошу вас поверить! – нужные слова не хотели складываться во что-то связное и убедительное. – Мы с Кириллом обнаружили портал в лесу, но прохождение через него делает с человеческим организмом страшные вещи. Этот старик на самом деле Кирилл. Поверьте мне!

В комнате повисла гнетущая тишина. Я чувствовал, как старик взял меня за руку и сжал ладонь. Сделав шаг в сторону, я полностью закрыл собой его беспомощное тело.

– Я все понял. – Отец оставил маму и двинулся в мою сторону. – Вы дурь какую-то принимаете? – он намотал на кулак воротник моей куртки и резко вытолкнул из угла. – Веди мать в машину. Дома мне все объяснишь.

Я отшатнулся, еле удержав равновесие, и тут же снова бросился к старику, тем самым приняв под дых тяжелый ботинок отца.

– Щенок! – взревел человек, которого я с детства боялся. – Я вытрясу из этого старого ублюдка правду, если ты не захочешь мне ее говорить!

– Я сказал тебе ее! – слезы комом застряли в горле, мешая мне говорить. – Но ты не веришь, потому что ты идиот, не видящий ничего дальше своего носа! Если ты притронешься к Кириллу, я тебя возненавижу!

– Не трогай их, – услышал я голос матери, копошащейся возле разъяренного отца, – прошу тебя, не трогай!

– Этот сукин сын городит гребаную чушь, я и из него все вытрясу!

– Это НАШ сын! – мама сорвалась на визг и попыталась оттолкнуть отца в сторону. Послышался хлесткий удар, и она тут же замолчала.

– Отведи ее в машину, – заорал отец, швыряя меня к ней, – и ждите там.

Подхватив рыдающую мать под руку, я как можно быстрее повел ее к выходу.

Мы выбрались на улицу через пробитый отцом дверной проем и двинулись к машине.

– Сыночек, скажи хоть мне правду, – причитала она всю дорогу, – где наш Кирочка?

Я молчал, не собираясь больше пытаться убедить ее в правдивости своих слов. Твердить убитой горем матери, что старый бродяга, прячущийся в заброшенном доме, – ее молодой здоровый сын, озаначало… Отец прав, это было равно издевке.

Усадив маму на заднее сиденье и захлопнув дверцу, я помчался в сторону недостройки.

Оказавшись внутри, я услышал хриплые выкрики отца, сопровождающие страшные звуки наносимых брату ударов.

Перепрыгивая ступени, я вбежал на второй этаж и бросился на отца, который с неистовой злобой избивал Кирилла на площадке.

– Успокойся, – орал я, всеми силами пытаясь оттащить его от неподвижного маленького тела.

Когда мне это удалось, было уже поздно.

С той ночи, когда я потерял старшего брата, прошел месяц. Все это время я жил с тяжелым осознанием того, что не смог защитить его от собственного отца. Чувство вины не давало мне спокойно спать, есть и вообще вести какой-то нормальный образ жизни. Но как бы плохо ни было мне, родителям было хуже. Месяц назад они объявили Кирилла в розыск и с тех пор каждый день терзались бессмысленными надеждами. Я знал правду и день за днем приходил к осознанию потери, учился мириться с ней. Родители же ждали невозможного, то предаваясь сокрушающей тоске, то вновь неистово веря в то, что любимый сын вернется.