Изгнанники - Диана Удовиченко

Ушастый, которому вовсе не понравилось такое сравнение, уныло кивнул. Если бы мы догадывались, какой ужас ждал нас впереди, вряд ли стали бы придавать значение дурацким мелочам!

Выкрики бесноватых сделались как будто громче. Я прислушалась. Точно, теперь рычали, выли и визжали уже не два голоса, а четыре. Дейнариэл тоже навострил длинные уши, потом подскочил и побежал к ратуше. Пользуясь его отсутствием, я спросила Атиуса:

– А ты не думаешь, что он и есть причина странной болезни? Почему ты ему веришь?

Маг усмехнулся:

– До конца я не верю никому, Мара. Ясно, что с парнем что-то нечисто. Но если он враг, то пусть лучше будет на глазах, чем прячется в тени. И потом, интуиция говорит мне: кем бы ни являлся граф и какие бы цели ни преследовал, заразу напустил на нас не он. Слишком большой риск – уничтожить караван и остаться одному на неизученной территории в опасное время. Нет, если бы у него и была такая задача, он сделал бы это на подходе к Нордии. Скорее всего, эльф просто натворил что-то в империи – зная вспыльчивость и высокомерие аристократов Даллирии, думаю, убил кого-нибудь на дуэли и теперь скрывается от закона. Нет, Дейнариэл здесь ни при чем. Я подозреваю, что мы столкнулись с пресловутым проклятием Безымянных земель.

Слова, которые вертелись у всех на языке, были произнесены. Судя по лицам магов, они разделяли мнение Атиуса. Да что там, и я была почти уверена в его правоте, хоть и не хотела признаваться в этом даже себе. Но все сходилось. Эльф, вернувшись, сообщил:

– У тех двоих тоже начался припадок.

Это известие никого не удивило, все мы в глубине души знали, что причина недомогания парней – вовсе не простуда. Не те это были люди, чтобы, подобно старикам или младенцам, слечь от прохладного ветерка. Воцарившееся тяжкое молчание нарушил Версум:

– Может быть, следует покинуть форт?

– Нет смысла, – тут же ответил Атиус. – Так ведь, Мара?

– Это есть и вокруг крепости, – кивнула я.

– Тогда как можно избежать дальнейшего распространения заразы? – настаивал молодой волшебник. – Разумнее всего было бы оставить трупы и больных здесь, а самим уйти… – Он хотел добавить что-то еще, но его прервал грубый выкрик:

– Что делать, говорите? – К костру шагнул Най. В руках его ярко полыхал большой факел. – Что делать? Вот уж задача! Я покажу вам, что надо делать, мудрецы слабоумные!

Обойдя костер, он ринулся к дому, возле стены которого лежали обезумевшие люди.

– Сжечь! – орал он на бегу. – Сжечь чумных, пока все не передохли, – и дело с концом!

– Кажется, я все же в нем ошибался, – удрученно проговорил Атиус и сделал короткий пасс одной рукой.

Словно бы споткнувшись на ровном месте, Най тяжело грянулся оземь. Ясное дело, ни о какой антимагии он и не вспомнил, так что заклинание достало его мгновенно. Волшебник небрежным щелчком загасил покатившийся по земле факел, тихо, почти шепотом сказал:

– Подойди.

Странно, но этот едва слышный голос перекрыл разговоры сидевших поодаль охранников и буйные вопли зараженных. От ярости Ная не осталось и следа. Поднявшись, он съежился, словно даже стал меньше ростом, и побрел к Атиусу, всем своим униженно-покаянным видом напоминая шакала, который ползет на брюхе к сильному хищнику. Чародей медленно раскрыл ладонь, на которой замерцал крохотный голубоватый огонек. Атиус перебирал пальцами, заставляя язычки пламени плясать и подрагивать в руке. Казалось, он бездумно любовался игрой огня и даже не поднял глаз на дрожащего парня.

– Сжечь? – Едва заметное движение пальцев, и язычки встрепенулись, потянулись вверх, разрослись. – Что ж… если ты так настаиваешь… но с кого же мы начнем? – Еще один пасс, теперь уже на ладони полыхал настоящий факел. Только тогда маг будто нехотя взглянул в жалко сморщившееся лицо Ная. – Думаю, с тебя.

– Но…

– Разве ты не болен? Нет? Но ведь только бесноватые бросаются на своих товарищей. Все же ты заражен, друг мой. Решено.

Все звуки куда-то исчезли, растворились в ночи. И в этой прозрачной тишине тонкий свист летящего сгустка пламени казался оглушительным громом. Най, переживший сначала злобу, потом страх, слишком поздно попытался войти в раш-и. И поплатился за то, что потерял хладнокровие, не вовремя дав волю чувствам. Пульсар ударил в покрытую доспехом грудь прямо напротив сердца, растекся по металлу и впитался в него, как вода в свежую губку. Шаловливые язычки пламени пробежались по телу Ная и погасли. Парень широко раскрыл рот, стараясь сделать вдох. Не смог, беспомощно рванул панцирь на груди, ища хотя бы глоток воздуха. Задохнувшись, опустился на колени, а спустя мгновение упал лицом вниз.

– Так будет с каждым паникером, – по-прежнему не повышая голоса, произнес Атиус.

На площадь снова вернулись звуки, и тогда я поняла, что за расправой наблюдали все воины и погонщики. За нашими спинами поднялся тихий ропот, зазвучали шаги – люди возвращались на свои места. Не оборачиваясь, маг прошептал:

– Мара, отнеси парня куда-нибудь в сторонку, но не к трупам, а то еще и вправду заразится.

– Так ты…

– Хотел бы. Но сейчас каждый человек на счету, даже такой убогий. К утру проспится.

– А как же огонь?

– Иллюзия. Я окутал ею обычный воздушный удар. У Ная просто сильный ушиб грудной клетки, глубокий обморок. Нельзя было спускать ему истерику, тем более на глазах всего отряда. Теперь вряд ли кто-нибудь осмелится паниковать, – и без перехода, словно и не было неприятной сцены, Атиус обратился к Версуму: – Нет, мы не можем оставить здесь больных.

– К тому же это совершенно бессмысленно, – поддержал его эльф. – Неизвестно, как много у нас зараженных. Возможно, все. Мы перемрем в пути. Здесь хотя бы есть возможность наблюдать друг за другом.

– Но какой тогда выход? – удивился молодой волшебник. – Покорно ждать, когда болезнь расправится со всеми?

– Думать, – ответил Атиус. – На то мы и разумные существа.

– О чем тут думать? – Голос Версума напряженно дрожал. Заметно было, что спокойствие дается ему тяжело, и, если бы страх перед гневом Атиуса не пересиливал, маг дал бы волю панике. – Что мы можем?

– В первую очередь, найти причину заражения, выявить систему. Почему заболели именно эти люди, а не другие? Что их объединяло? Сумеем ответить на этот вопрос – возможно, найдем и способ борьбы с болезнью. Если это, конечно, болезнь. Может быть, больше никто не взбесится.

Шум, донесшийся с середины площади, доказал, что надежды волшебника не сбылись. Подбежав, мы увидели двух погонщиков, сцепившихся в безумной схватке. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять: оба мужчины поражены бешенством. В этих катавшихся по земле, рычащих и визжащих, рвущих друг друга ногтями и зубами, скользких от покрывающей их крови существах не осталось ничего человеческого. Меня удивило то, что никто не торопился разнять дерущихся. Напротив, все старались держаться как можно дальше от них. Потом я осознала – воины боялись неведомой заразы. И их страх был понятен: болезнь – это не враг с оружием, щитом не заслонишься, мечом не отобьешься.