Изгнанники - Диана Удовиченко

– Я не… – увидев нас, начал было Ал.

– Ясно, – перебил Дик. – Сам-то цел?

Только сейчас я заметила, что Ал морщится от боли и зажимает рукой бедро. Из-под плотно сжатых пальцев просачивались медленные красные струйки.

– Он прыгнул на меня сзади, – пояснил воин. – Я вывернулся, сбил его с ног. Никак понять не мог, что на него нашло. А он пополз на четвереньках, как… – Ал содрогнулся от омерзения, – как ящерица. Распластался так… Потом прыгнул и зубами мне в ногу… кусок мяса выдрал, гад. Ну тут я его и…

– Плохо дело, – зло проговорил Дик. – К его магичеству надо.

– Погоди. – Я всматривалась в искаженное бешенством лицо раненого, который даже не замечал нас, продолжая тянуться к Алу. – А почему он не в доспехе? Он что, не из наших?

– Это наемный погонщик, – ответил мой товарищ.

– Совсем хреново, ребята, – проговорил Дик. – Выходит, зараза-то всех достала. Пошли к Атиусу.

– Ш-ш-ш-с-с-с-с-а-а-а-а-а, – вместе с кровавым сгустком выплюнул погонщик, скребя землю и сдирая ногти в бесплодных попытках добраться до Ала.

Дик обнажил меч:

– Извини, друг…

Клинок вонзился в грудь несчастного, разом прекратив его муки. Десятник выдернул мечи из тела, вытер о рубаху погонщика, протянул один из них Алу:

– Пошли.

Как только мы привели Ала к кострам, им занялся Зирум, в отличие от Версума сохранивший самообладание и не косившийся на каждого в поисках признаков бешенства. Впрочем, Атиус быстро привел молодого волшебника в чувство, коротко сказав ему что-то на ухо. Сам же, выслушав доклад Ала, хмуро приказал:

– Созвать всех – и охрану, и погонщиков. Построиться в шеренгу.

Десятники отправились выполнять распоряжение, зычно выкликая имена подчиненных. Между тем эльф все ходил вокруг связанных воинов, которые продолжали бесноваться. Склонялся над ними и, рискуя быть укушенным, ощупывал гримасничающие лица, оттягивал веки, вглядываясь в белки глаз. Чего-чего, а самообладания ушастику было не занимать. Наконец он подошел к Атиусу.

– Еще что-нибудь, граф? – спросил тот.

– В общем-то симптомы те же, что и у бешенства. Сильный жар, покраснение склер. Думаю, их мучают головные и мышечные боли: тело сводит судорога. Заметьте, они даже не могут говорить.

Десятники согнали всех людей и построили нас в одну линию.

– Ребята, – громко произнес Атиус, – не стану скрывать: трое из отряда и один погонщик подхватили какую-то заразу, похожую на бешенство. – Воины приняли новость молча, погонщики же встревоженно загалдели. – Я не знаю, – повысил голос маг, – что это за болезнь и как она передается от человека к человеку. Поэтому ради вашей же безопасности мы должны осмотреть каждого. И еще: если кто-то чувствует жар, ломоту в теле или какое-то другое недомогание, пусть сделает шаг вперед.

Ответом было молчание. Даже если кто-то и ощущал нечто подобное, признаваться не спешил.

– Тогда приступим к осмотру, – вздохнув, произнес Атиус.

Разойдясь в разные концы шеренги, они с эльфом медленно двинулись вдоль строя, оглядывая каждого: прикладывали ладонь ко лбу, оттягивали веки, потом о чем-то спрашивали и переходили к следующему. Наконец ушастый оказался напротив меня и снизу вверх заглянул в глаза. Я слегка нахмурилась, давая понять, что его приближение меня не радует. Но мальчишка снова проявил недюжинную выдержку, твердо заявив:

– Осмотр должны пройти все, – и протянул ладонь к моему лбу.

Понимая, что время для выяснения отношений между расами не самое подходящее, я смирилась и позволила ушастому ощупать мне лицо и даже оттянуть веки.

– Все в порядке, – тихо сообщил он.

Встретившись у середины строя, эльф с Атиусом перебросились парой коротких фраз, после чего внимательно обследовали друг друга.

– Джилер, выйди из строя, – приказал волшебник, обращаясь к высокому худощавому охраннику. – И ты тоже, – кивнул он бородатому немолодому погонщику. – Остальным разойтись. Всем отдыхать. Располагайтесь так, чтобы быть друг у друга на виду. Трупы отнести за стену. В ратуше устроить лазарет. Десятникам проследить. Дик! – Он указал на Джилера и погонщика. – Этих связать!

– Почему меня связать? – возмутился Джилер.

– И я тоже не согласный! – подхватил погонщик.

– Послушайте, это для вашей же пользы, – устало объяснил Атиус. – У вас жар, глаза покраснели. Возможно, вы всего лишь простудились в дороге. К утру, если болезнь не проявится, мы вас освободим. Если же это признаки бешенства – веревка спасет в первую очередь вас самих.

Погонщик оттолкнул руку Дика, который тянулся к нему с веревкой:

– А если, пока мы будем связаны, взбесится кто-то еще и убьет нас?

– У тебя нет выхода, – ответил Атиус. – А я позабочусь, чтобы этого не произошло. Слушайте все! – выкрикнул он. – Объявляется военное положение! Всех, кто не подчинится моему приказу, буду считать дезертирами и убивать на месте. Это относится не только к охране, но и ко всем остальным.

В подтверждение своих слов маг сотворил крупный пульсар и показательно подкинул его на ладони. Погонщику пришлось смириться. Дик устроил его и Джилера со всем возможным удобством: расстелил в ратуше походные одеяла, усадил на них больных и старательно опутал их по рукам и ногам. В десятке шагов разместили двух других зараженных, которые продолжали реветь и извиваться.

– Благо веревок в караване хватает. Боюсь, сейчас это единственное действенное лекарство, – грустно пошутил Атиус. – Зирум, Версум, граф Дейнариэл, останьтесь, – немного подумав, добавил: – И ты, Мара, тоже.

Мы впятером уселись около костра, и волшебник устроил нечто вроде маленького совета. Поначалу я удивилась, с чего бы это он пригласил и меня, обычного воина. Но маг сразу же развеял мое недоумение, пояснив:

– Ты первая почувствовала опасность, Мара. Нам пригодится твое чутье. Кроме того, насколько я знаю, орки – чрезвычайно выносливый народ. Взять хотя бы вашу устойчивость к магическому воздействию. Конечно, здесь мы имеем дело не с чарами, но, возможно, твой организм окажется достаточно крепким и не подвергнется заражению. То же самое относится и к вам, граф. Может быть, болезнь распространяется лишь на людей.

Ушастый, которому вовсе не понравилось такое сравнение, уныло кивнул. Если бы мы догадывались, какой ужас ждал нас впереди, вряд ли стали бы придавать значение дурацким мелочам!

Выкрики бесноватых сделались как будто громче. Я прислушалась. Точно, теперь рычали, выли и визжали уже не два голоса, а четыре. Дейнариэл тоже навострил длинные уши, потом подскочил и побежал к ратуше. Пользуясь его отсутствием, я спросила Атиуса:

– А ты не думаешь, что он и есть причина странной болезни? Почему ты ему веришь?