Голгофа - Лесь Гомин

Развратный образ жизни «пророка», постоянные оргии, сопровождавшиеся скандалами, драками его мироносиц-сожительниц, выходили далеко за стены монастыря и серьезно компрометировали «святую церковь». Не случайно Серафим, архиепископ Кишиневский и Хотинский, посылал в Петербург одну депешу за другой, требуя от синода вмешаться в «дело Балтской обители». Была и другая опасность для православного духовенства в действиях балтского «пророка». Почувствовав силу, безнаказанность своих действий, Иннокентий пытается выйти из подчинения своих хозяев. На викария Амвросия он стал смотреть уже как на одного из соучастников в шулерстве, начал грубить ему. Значительную часть награбленной добычи осмелевший мошенник уже оставляет у себя. В проповедях Иннокентия зазвучали сепаратистские тенденции, стремление обособиться, выйти из-под опеки и стать самому во главе церкви, основать в Бессарабии «Новый Иерусалим». Пройдоха не теряет времени. Близ села Липецкое он покупает большой участок земли, и здесь развертывается строительство тайного подземного монастыря — будущего центра «Нового Иерусалима».

Элементы «крамолы» в речах «провидца» стали замечать и представители власти. Искусный мошенник, понимая ненависть трудящихся Молдавии к царизму, к режиму кнута и виселицы, подлаживается под настроение трудящихся. В своих проповедях он пытается изобразить себя заступником народа перед властью «императа», обещает молиться за народ, чтобы бог наказал российского царя за его несправедливости. Такие проповеди, конечно, встречали сочувствие и одобрение людей. Неискушенные, темные, забитые в условиях царизма, они наивно верили, что «пэринцел» принесет им счастье и избавление от безысходной нужды и горя, обожествляли его: в домах, в переднем углу, помещали на самом почетном месте изображение шестикрылого Иннокентия рядом с иконами Иисуса Христа, божьей матери и других святых.

В 1909 году в Балту прибыла специальная комиссия синода для расследования «балтского движения». Однако ее положение было весьма щекотливым. Раскрыть все преступления иеромонаха Иннокентия — значит привлечь к церкви внимание широкой общественности и открыть ей глаза на грязные дела, совершаемые с благословения святой церкви не только в Балтском, но и в других монастырях. Синодальная комиссия видела, что в «балтском деле» замешано немало служителей церкви-настоятель Балтского монастыря Амвросий, каменец-подольский архиерей Серафим и многие другие. Все это могло лишний раз бросить тень на православную церковь. Комиссия решила тихо, мирно уладить этот скандал, не выносить сор за монастырские ворота. Попьянствовав вместе с новоявленным пророком «святой обители», получив солидный куш от организаторов балтского «чуда», комиссия отбыла в Петербург.

Вскоре после этого появился «грозный» приказ синода за подписью обер-прокурора святейшего Синода Победоносцева, в котором говорилось:

…«Считаем лучшим для церкви божьей инока Иннокентия из вашей обители забрать на время и перевести его под строгое начало испытанного в вере отца Серафима каменец-подольского… Вместе с этим предлагаем прекратить печатание листовок на молдавском языке, равно как и распространение его образа и слухов о его святости и принадлежности к святой троице. Запрещаем также распространять сведения о святости отца Феодосия Левицкого, который нами не канонизирован святым… Если же вы этого не сделаете, то будут предприняты самые решительные меры и по отношению к иноку Иннокентию и к тем, кто способствовал этой ереси».

Согласно распоряжению синода, Иннокентий из Балты был переведен в Каменец-Подольск под «строгое начало» архиерея Серафима Чичагова, а в 1912 году перемещен в Муромский монастырь.

В это время приверженцы Иннокентия, так называемые апостолы и мироносицы, в их числе мать Иннокентия Софья и его брат Семен, закончили подземное сооружение огромного «Нового Иерусалима» близ села Липецкое на несколько тысяч человек.

Автор книги Лесь Гомин без прикрас рисует кошмарные картины жизни обитателей подземелья. Тысячи людей, обманутых и ограбленных, ослепленных надеждой на вечное спасение, были обречены на верную гибель в пещерах «Гефсиманского сада», как именовали иннокентьевцы катакомбы в Липецком. Огромное скопище людей в темных, сырых подвалах подземелья, постоянные посты, грязь — все это способствовало массовым заболеваниям. Сотни людей умирали от тифа, чахотки и заразных заболеваний. Многие сходили с ума.

В Муромском монастыре Иннокентий отнюдь на был на положении узника и кающегося грешника. Его поместили в просторном доме. В нарушение всякого существующего монастырского устава, Иннокентию было разрешено держать около себя до десятка мироносиц-сожительниц, вести самый разгульный, разнузданный образ жизни. Но это не удовлетворяло пророка. Вкусивший от плода тщеславия, он снова хотел видеть перед собой одурманенные толпы людей, приветствующих его криками, жаждущих его благословения. Иннокентий задумал вырваться из монастыря. В уме его созрел коварный план: «Пусть меня освободит сам народ». В Бессарабию полетели письма от Иннокентия к его «апостолам» с указанием поднимать народ. Несколько тысяч одурманенных людей в один из холодных декабрьских дней 1912 года двинулись в направлении Муромского монастыря, в далекий и суровый Олонецкий край, освобождать Иннокентия.

«Холодный северный ветер… дул им навстречу. Он колол, сек их лица, забирался под рваные шубейки, под латаные армяки, Отталкивал назад, угрожал смертью… Но, движимые слепой, фанатичной верой, они шли, не останавливаясь». Автор, используя документальные материалы, рисует чудовищное преступление, которое было совершено органами царской власти вкупе со служителями церкви и жуликом иеромонахом Иннокентием. По всему пути следования паломников летела тайная депеша из Петербурга: «Препятствий не чинить. Религиозных стремлений возбранить нельзя. Пропустить молящихся к цели».

День за днем двигалась огромная масса людей на север. Многие, обессилев, падали, и снежный ветер навсегда прятал под сугробами непрощенных грешников. Среди паломников вспыхнула эпидемия тифа. Это стало известно властям. По деревням были расставлены становые с жандармами, которые не давали людям пристанища, безжалостно гнали их, больных, измученных тяжкой дорогой, в лютые морозы.

Немногим «посчастливилось» дойти до пророка Иннокентия. Большая часть погибла в пути. Но это не обескуражило косоуцкого афериста. Собрав своих «апостолов», он призывает паломников к восстанию и освобождению его из плена. Монастырское начальство, заранее осведомленное о замыслах Иннокентия, вызвало роту забайкальских казаков и наряд жандармерии и в день монастырского «бунта» учинило кровавую расправу над темной и беззащитной толпой.

Исхлестанная нагайками, исполосованная казацкими шашками, окровавленная толпа паломников была выброшена в пургу, в лютые морозы за монастырские ворота.

Теперь уже многоверстная черная лента медленно потянулась с севера на юг, возглавляемая самим «пророком» Иннокентием, скакавшим впереди на добрых вороных конях. И снова люди падали в изнеможении и находили вечный покой в снегах сурового севера.

В феврале 1913 года в г.Каргополе и его окрестностях толпы паломников были по приказу начальства остановлены, загнаны в вагоны и под конвоем отправлены к месту жительства, а Иннокентий арестован и препровожден в Петрозаводскую тюрьму.

Так закончилась эта бесславная «эпопея», в результате которой погибло несколько тысяч человек. Виновники этого чудовищного преступления остались безнаказанными.

Синод не разрешил передать преступника Ивана Левизора в руки гражданских властей, так как в этом деле было слишком много улик против православной церкви. Чтобы замести следы, скрыть причастность православного духовенства и синода к «балтскому движению», было решено отдать иеромонаха Иннокентия на суд князей церкви.

Но, как гласит народная пословица, «ворон ворону глаз не выклюет», собрались князья церкви, отечески пожурили инока Иннокентия, и он раскаялся, а раскаявшегося грешника простили. В Петрозаводской тюрьме «недостойный и многогрешный иеромонах Иннокентий, в мире крестьянин Бессарабской области с.Косоуц Сорокского уезда Иван Васильевич Левизор…», чистосердечно признался в своих преступлениях, свалив, правда, всю вину за содеянное на «врага рода человеческого — диавола», всегда «ищущего, кого поглотити».

В своем отречении Иннокентий заявил, что он простой «смертный» и просит не верить слухам о его святости и о том, что он послан «от бога учить людей»; клянется не распространять больше «ересь хлыстовского духа».

В показаниях перед «святыми отцами» церкви Иван Левизор во всех подробностях рисует отвратительные картины разврата, проституции, пьяных оргий, процветавших в Балтском и Липецком монастырях, в их тайниках, организаторами и участниками которых были главари секты иннокентьевцев.