Голгофа - Лесь Гомин

Иннокентий весело согласился.

— А вы возите с собой?

— Да так, знаете, холодно теперь, погреться иногда…

Профессор Смеречинский раскупорил четыре бутылки и налил рюмки. Все выпили огненную жидкость и крякнули. Иннокентий оскалил зубы.

— А вы, скромный муж науки, знаете толк в вине. Добрая штука!

— На здоровье!

Профессор оживился, раскраснелся и весело приглашал пить еще.

Все заметно пьянели. Вскоре за столом начали петь. Иннокентий затянул какую-то непристойную песню и предложил компании позабавиться женщинами. По его приказу вошли мироносицы, и над трупами только что замученных людей рекой полилось вино, послышались веселые анекдоты, песни. Иннокентий совсем разошелся, он обнял Химу и притянул к себе. Вскоре она уже совершенно нагая стояла перед компанией. Иннокентий велел принести лохань и налить в нее вина. Так и сделали. Хима растянулась в лохани, а Иннокентий брал вино и кропил им ее.

— Во Иордане крещающейся тебе, господи, — затянул он.

Профессор Смеречинский весело хохотал, предлагал испробовать шампанского, которое он тоже привез. И вскоре под низким потолком Иннокентиевой кельи взлетела пробка от шампанского. Оно заискрилось в бокалах. Профессор просил Иннокентия благословить этот нектар — выпить первым.

Иннокентий встал, поднял бокал и выпил.

Еще не проглотил он всего, еще не успел и выплюнуть невыпитого, как вздрогнул вскрикнул и сел. Лицо искривилось, язык высунулся, он крикнул что-то непонятное. Все бросились к нему, но тут… погас свет, и комнату наполнил мрак. Только слышно было, как кто-то выскочил за дверь и крикнул:

— Коней!

Послышался топот четырех пар лошадей, кто-то закричал:

— Свет! Врача! Свет!

Зажгли свет. Иннокентий лежал посреди комнаты. Он уже не дышал, лицо было синее. Над ним стоял камердинер профессора Смеречинского и, подняв голову, дико хохотал, выкрикивая:

— Вот когда, вот когда я наступил тебе на грудь, проклятый! Смерть! Смерть!

Все, словно окаменевшие, смотрели на камердинера. А он постоял так и, даже не одеваясь, вышел во двор и побежал в поле. За ним не гнались. Не посмотрели даже, куда пошел этот странный человек. Только слышно было, как стонал, свистел в поле его голос. А может быть, и не голос, а дикий шальной северо-восточный ветер. «Рай» загудел. Из пещер на двор вылезли раяне, тревожно суетились, как пчелы в улье, когда гибнет матка. Мардарь и Бостанику сели на коней, умчались в степь догонять преступников. Но вскоре оба возвратились.

— Не догнали…

«Рай» собирался над трупом пророка…

Весной, обрабатывая виноградник, нашли труп камердинера профессора Смеречинского. Мардарь узнал в нем Василия Синику. Борода его выцвела под снегом, краска сошла, повязки не было. Василий лежал как живой. А еще через некоторое время прибрела и Соломония. Она села на могилу Синики и так просидела до утра следующего дня. Снова сидела до вечера, и только поздно ночью раяне согнали ее с могилы. Соломония встала, посмотрела безжизненным взглядом на гурьбу раян и, что-то тихо нашептывая, пошла степью.

И еще долго после того видели ее в селах: она ходила босая и оборванная и просила каждого вытащить из головы гвоздь. Она искала своего Синику и расспрашивала, как найти дорогу к нему.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Похоронив Иннокентия там же, в пещерах, раяне не разошлись, не прекратили своей деятельности. Апостолы объявили Иннокентия святым, а его место занял Семеон. «Рай» еще шире развернул свою деятельность; приходили новые люди, заселяли страшные пещеры и умирали после крещения от туберкулеза, воспаления легких…

1918 год. «Рай» стал на службу румынским оккупантам и гетманской реакции. Там скрывались шпионы «великой» Румынии, Петлюры, гетманские разведчики и польские офицеры.

1919 год. «Рай» — пристанице и убежище для бандитов, петлюровских шпионов и разведчиков.

1920-1921 годы. Расцвела полным цветом контрреволюционная деятельность монахов, которые превратили пещеру в убежище антисоветских элементов, арсенал оружия, подготавливаемого для борьбы с Советской властью. И только благодаря ЧК-ГПУ эту свору разогнали. Часть их выслали за границы УССР, часть расстреляли, некоторые остались на прежнем месте и вошли в коммуну «От тьмы к свету», организованную липецкой беднотой на бывшем подворье «рая». Впрочем, еще в 1925 году раяне, основавшие «новый рай» под руководством Василия Панаиты, осадили было коммуну, пытались уничтожить коммунаров и захватить усадьбу, но получили сокрушительный отпор со стороны бедноты — теперешних хозяев усадьбы — коммунаров. Бандитов снова уничтожили силами ГПУ, и на этом активная деятельность раян против коммуны закончилась. Но вплоть до 1930 года среди членов коммуны действовали бывшие активные сотрудники Иннокентия — его апостолы Герасим Мардарь и Семен Бостанику.

Последний отряд иннокентьевцев был ликвидирован в 1929 году, в этой операции принимал участие и автор книги. Эта небольшая, но мощная контрреволюционная банда существовала под прикрытием сельскохозяйственной артели в окрестностях Балты.

К роману «ГОЛГОФА»

Роман Л.Гомина (Александра Дмитриевича Королевича) «Голгофа» рассказывает о возникновении на территории Молдавии секты иннокентьевцев и о ее чудовищных преступлениях.

Роман написан более четверти столетия назад. Отдельные его части печатались в 30-х годах в литературно-художественном журнале «Металевi днi» (Одесса); в 1934 году книга была подготовлена к изданию, но впервые полностью издана только в 1959 году на Украине.

Лесь Гомин родился в 1900 году в г.Черкассы в бедной рабочей семье. Писать он начал давно. Его стихи, фельетоны и рассказы, публицистические статьи появляются в периодической печати уже в годы гражданской войны. С 1924 года Л.Гомин — член Союза писателей. Он активно сотрудничает во многих журналах, газетах. В 1928-1929 гг. Лесь Гомин работает в Тирасполе, и его статьи часто появляются в газете «Плугарул Рошу» («Красный пахарь»). Умер Лесь Гомин в 1958 году.

События, описываемые в романе «Голгофа», тесно связаны с теми социально-политическими явлениями, которые имели место в России накануне революции 1905-1907 годов, в период наступления реакции. Царское правительство, напуганное ростом революционного движения в стране, принимало все меры к тому, чтобы задушить в зародыше борьбу рабочих и крестьян против помещиков и капиталистов. В этих условиях, наряду с кнутом и виселицей, царизм широко использует религию, церковь. Стараясь отвлечь трудящихся от революционной борьбы, господствующие классы стремятся насаждать среди них религиозные верования. Для этого используются самые различные формы пропаганды. В канун революционных событий 1905 года на заводах и фабриках под контролем царской охранки создаются фальшивые рабочие организации, возглавляемые, как правило, духовенством («зубатовщина»). В то же время с благословения церкви разжигается национальная рознь, одни народы натравливаются на другие; по стране организуются кровавые еврейские погромы, в Закавказье — армяно-татарская резня.

В годы революционного подъема, предшествовавшего революции 1905 года, а также в период господства реакции духовенство проявляет большую активность в организации «нетленных мощей», в объявлении «чудотворных икон» и «святых мест». Повсеместно подвизаются пророки и пророчицы, провидцы и прорицатели, которые на все лады гнусавят о скором конце мира, угрожают карами господними, призывают молиться, чтобы обеспечить себе вечное блаженство в загробном мире. На этом фоне возникла зловещая фигура Иоанна Кронштадтского, развернулась деятельность, в прошлом конокрада, «провидца» Григория Распутина, в Бессарабии — иеромонаха Иннокентия, чудотворца из Косоуц, о чудовищных преступлениях которого рассказывает роман «Голгофа».

В годы реакции церковники развернули активную деятельность. Они принимают участие в создании черносотенных организаций типа «Союз русского народа», «Союз Михаила Архангела», «Русская монархическая партия», призванных по указке правящей верхушки стоять на страже престола, искоренять «крамолу».

Банды черносотенцев, во главе которых стояли крупнейшие, князья церкви — митрополит Владимир, архиепископ Тихон, в будущем патриарх русской православной церкви, епископы Гермоген, Никон, Серафим, мракобес Иоанн Кронштадтский и др., разгоняли демонстрации, нападали на рабочие собрания, избивали бастующих, организовывали террористические акты против революционных, прогрессивных деятелей.

Духовенство рука об руку с карателями чинило кровавую расправу над революционным народом. Местные пастыри «заботливо» составляли списки «виновных» и передавали их в руки палачей. Отправляя царские войска на расправу, попы служили молебны о победе над «внутренними врагами», окропляли пулеметы святой водой. Некоторые органы печати русского духовенства, как, например, «Почаевские известия», открыто призывали к массовому черному террору. Проповедники тьмы и мракобесия, как никогда раньше, в годы реакции получают большие полномочия… Клерикалы наводняют Государственную думу и играют крупную роль в политической жизни.