Секретные бункеры Кёнигсберга - Андрей Пржездомский

Мужчина, вздрогнув, резко обернулся, сунул бумагу во внутренний карман пиджака. Мгновение он с перекошенным от злобы лицом пристально смотрел на женщину с девочкой, потом, издав какой-то нечленораздельный звук, резко прыгнул в сторону и исчез в кустах. С минуту слышался его удаляющийся топот и хруст ломаемых веток. Затем наступила тишина.

Раиса Ивановна долго не могла опомниться. «Что же это было?» — думала она, крепко прижимая дочь к себе. Что так напугало их в поведении незнакомца? Когда они немного успокоились и подошли к пролому в каменной ограде, дочь неожиданно проговорила: «Мама, это был немец. Я слышала, как он выругался по-немецки. Я это точно знаю». У Лены по немецкому всегда было «отлично».

И не сговариваясь, мать и дочь посмотрели еще раз на то место, где несколько минут назад стоял незнакомец. Из трубы по-прежнему вился сизый дымок…

Через два дня Раиса Ивановна и Лена уехали домой, в Минск. Больше им никогда не довелось побывать в Калининграде. Сообщая о странной встрече в газету, Дорохова признавалась, что не имеет никакого представления о том, где точно находится место с торчащей из земли металлической трубой. Судя по описанию Раисы Ивановны, оно расположено как раз неподалеку от развалин дома Коха в Гросс Фридрихсберге.

Значит, какой-то неизвестный, возможно немец, спустя год и четыре месяца после окончания войны предпринимал попытку установить местонахождение подземного объекта, пользуясь для этого самым примитивным способом: бросая в попадающиеся среди кустов вентиляционные отверстия зажженные предметы и тем самым определяя наличие значительных полостей под землей. Кто это мог быть? Бывший житель Кёнигсберга, желающий поживиться каким-либо сохранившимся в подвалах скарбом, или специально оставшийся в городе агент, наблюдающий за сохранностью сокровищ, спрятанных в секретных бункерах гитлеровских спецслужб? Ответа на этот вопрос, естественно, нет.

Однако достаточно хорошо известно, что один из органов немецкой фронтовой разведки под названием «Татост-1», подготовивший в своей спецшколе в восточнопрусском местечке Гросс Раум[218] сотни диверсантов для действия в тылу противника, оставил в районе Кёнигсберга несколько групп по пять-девять человек «на длительное оседание». Неподалеку от местечка Альте Клаутен в густом лесу в стороне от дорог уже после войны советскими контрразведчиками были обнаружены специальные тайники и замаскированные укрытия, оборудованные всем необходимым для тайной работы в тылу. Поиски и разоблачение фашистской агентуры в районе Кёнигсберга продолжались в течение нескольких месяцев. Нередко при арестах гитлеровские головорезы, выдававшие себя за жителей города или чаще всего за оказавшихся на территории Восточной Пруссии литовцев или поляков, оказывали ожесточенное сопротивление, отстреливаясь от наседавших контрразведчиков в блокированных домах и подвалах. Конец, как правило, был один — бандиты-фанатики пускали себе пулю в лоб, предпочитая погибнуть, нежели попасть в руки советских властей, что само по себе уже предрешало для них печальный и неизбежный исход.

Вместе с тем доподлинно известно, что часть уничтоженной гитлеровской агентуры выполняла специальные задания по отслеживанию обстановки вокруг тайных укрытий крупных материальных и культурных ценностей, по сбору и накоплению информации обо всех русских, проявлявших интерес к охраняемым спецобъектам, или о немцах, готовых сотрудничать с советской администрацией и помогать ей в розыске ценностей. К сожалению, за всю историю поисковой работы эти данные не стали достоянием исследователей, не послужили основой для качественной проработки версий о возможном местонахождении Янтарной комнаты и других художественных ценностей. Остается только надеяться, что когда-нибудь приоткроются двери специальных хранилищ и станут доступны для поисковиков точные факты, способные, наконец, внести ясность в некоторые обстоятельства скрытой борьбы за овладение тайной местонахождения похищенного достояния человечества.

Глава пятнадцатая

Гросс-фридрихсбергские призраки

…Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют, и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют, и где воры не подкапывают и не крадут. Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше…

Июньским вечером 1960 года в заросших бурьяном развалинах на берегу небольшого пруда в совхозе «Майский», совсем неподалеку от сараев с пробитой черепичной крышей и массивного здания амбарного типа, слышны были какие-то непонятные шорохи и скрипы. Как будто в глубине кто-то возился, пытаясь пробиться сквозь толщу земли. Не призраки ли прошлого, оказавшиеся под обломками дома гитлеровского гаулейтера, пытались выбраться наружу? Нет, не призраки, а вполне реальные люди. Одни из тех, кто стремился найти сокровища Эриха Коха.

Копать было трудно. В подвал, куда они спустились по заваленной обломками и мусором лестнице, свет проникал лишь через проем входной двери, и полумрак скрадывал размеры помещения. Сначала они обшарили все углы и, убедившись, что остальные подвальные комнаты безнадежно завалены обрушившимися сверху перекрытиями, приступили к самому главному. Они расчистили пол в центре комнаты. Пол был удивительно гладкий, и при свете фонарика стало видно, что он выложен красивой шестиугольной плиткой. Под ногами все время путались какие-то провода, хрустело стекло…

Работа длилась более двух часов. На зубах скрипел песок, от пыли слезились глаза, першило в горле. А яма, образовавшаяся в центре пола, едва достигала в глубину одного метра. Наконец что-то металлическое звякнуло о лопату. Они переглянулись. Расчистив песок, они обнаружили, что это была водопроводная оцинкованная труба толщиной примерно полдюйма. Труба прочно сидела в грунте, уходя куда-то в сторону. Однако они заметили нечто такое, что заставило их с еще большим усердием продолжить «археологические раскопки»: посередине труба была явно распилена пополам ножовкой, и один ее конец отведен в сторону и загнут. Как будто кто-то в этом месте уже изрядно потрудился и труба мешала ему углубиться дальше. Работа закипела с новой силой. Казалось, еще немного — и появятся заветные находки…

А началось все с пятницы. Володя уже успел с утра сгонять на своей полуторке в Правдинскую РТС и привезти оттуда два ящика с запчастями, за которыми его послал директор. Это ему удалось сделать довольно быстро. Причем он старался нигде не потерять время. Ведь еще позавчера они договорились с Петькой, рабочим совхоза и старым своим дружком, попытаться после обеда сделать раскоп в поросших бурьяном развалинах бывшего господского дома.

Живя здесь с 1952 года, Володя Семенихин еще мальчишкой облазил все подвалы, траншеи, блиндажи и бункеры, оставшиеся с войны. В то время, когда земля Калининградской области была буквально нашпигована оружием и боеприпасами, каждый уважающий себя мальчишка считал необходимым иметь автомат, пистолет, винтовку или на худой конец острый немецкий клинок с инкрустированным на ручке орлом и свастикой. У каждого было потайное место, где он хранил оружие, а иногда и найденные в окопах гранаты, мины и даже снаряды. Скольким мальчишкам эти находки стоили жизни! А они все равно искали, находили, прятали, затем меняли, продавали, покупали и опять прятали…

Еще в детстве Володя услышал от своих сверстников удивительные рассказы о таинственных сокровищах, которые укрыли фашисты во время войны здесь, на центральной усадьбе поселка Совхозное. Он уже знал, что тогда на этом месте был «дворец главного фашиста Восточной Пруссии Коха», который приказал спрятать награбленное в каких-то подземных казематах. Старожилы рассказывали, что в первые послевоенные годы рабочие совхоза не раз находили здесь спрятанные вещи — ковры, фарфоровую посуду, столовое серебро, ящики с винами.

Совхозный сторож Филиппыч поведал ребятам, как при разборке полуразрушенного дома у шоссе, кирпичи от которого теперь использовались для строительства птицефермы, была найдена бутылка с вложенным в нее листом бумаги. Филиппыч помнил, что в записке какой-то бедолага сообщал, что он попал в плен и находится в лагере под Кёнигсбергом. Пленный просил сообщить его родным в Чкаловскую область, что он не предатель, а в плен попал во время паники и неразберихи в самом начале войны, пытался бежать, но неудачно, и теперь оказался здесь. Записка датировалась 1942 годом.

Рассказывали о каких-то подозрительных людях, ночами ковырявшихся в развалинах и скрывавшихся, как только их окликали или пытались задержать. Среди ребят ходили страшные легенды о затаившихся в кёнигсбергских подземельях эсэсовцах-вампирах, которые только ночью выходят на поверхность и творят свое черное дело. На территории центральной усадьбы Володя знал много загадочных мест: во-первых, развалины господского дома с примыкающим к нему бункером, залитым водой и заваленным мусором; во-вторых, несколько колодцев в районе тира, почти до верха забитых землей, камнями, битым кирпичом; в-третьих, непонятного назначения трубы с кольцами, торчащие из земли в самых неожиданных местах бывшего имения — у холма, что рядом с прудом, в парке, недалеко от развалин дома. И наконец, совершенно непонятное сооружение недалеко от каменной ограды — не то бассейн, не то какие-то резервуары с затейливой системой водослива. Везде ребята пытались копать, простукивать стены, прощупывать металлическим штыком землю, но нигде ничего им не удавалось найти. Конечно, если не считать стреляных гильз, ржавых патронов, немецких касок, иногда совершенно целых, иногда продырявленных в различных местах.