Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт - Фаня Шифман

Мы собираемся пожениться… сразу же, как доберёмся до Неве-Меирии. Мы давно это решили… не сейчас, а… гораздо раньше… Видишь же: мы все в ненормальной ситуации…» Ноам ничего не сказал, только хмуро посмотрел на Ирми и кивнул в сторону двери: мол, пошли… Он неожиданно подумал о Ширли, о том, что никогда бы не смог так поступить с девочкой, которую любит… Или… он сам себя не знает?.. Ирми на несколько лет старше него… уже не мальчик…

Когда парни вышли из салона, скрылись в одной из комнат, Ширли внезапно осенило, что произошло, не глядя на подругу, она густо покраснела. Ренана, упорно глядя вниз красными глазами, в которых стояли слёзы, металась между холодильником, микрогалем и прилавком, готовила их немудреный завтрак, потом раскладывала по тарелкам порции. Ширли подошла помочь, но Ренана, молча и всё так же не глядя, покачала головой, отклонив её порыв. Вернулись, почти не глядя друг на друга, Ноам и Ирми, и первую порцию Ренана тут же подала Ирми, только потом старшему брату, бросив на него взгляд, в котором смешались гнев, вызов и немая мольба.

Неведомо когда и как появившийся Нахуми только переводил недоуменный взор с одного лица на другое. Завтрак прошёл в молчании. Ирми и Ренана почти ничего не ели и не сводили друг с друга покрасневших глаз. Кидая исподлобья взгляд на подругу, Ширли с несказанным изумлением отмечала всё ту же смесь сильного смущения и (через линзы слёз!) бесшабашной, чуть ли не вызывающей, радости. Её огромные, покрасневшие глаза то и дело наполнялись слезами, и тогда не сводивший с неё глаз Ирми незаметно гладил её ладонь и что-то ласково шептал, близко наклонившись к уху. Ноам угрюмо молчал, время от времени так же исподлобья кидая стремительные взгляды то на одного, то на другую, и, покусывая губы, качал головой.

Когда они встали, окончив завтрак, Ренана собрала остатки еды в коробочку, упаковала. Ирми, уставившись в прилавок, вдоль которого они стояли, срывающимся голосом заявил: «Мы с Ренаной решили пожениться. Мы очень любим друг друга… уже много лет… Я ждал, пока Ренана подрастёт, и вот… Как только, с Б-жьей помощью, доберёмся до Неве-Меирии, отпразднуем помолвку. С Б-жьей помощью, тогда и ваш папа будет с нами! — и тихо прибавив: — я очень надеюсь… Если повезёт, то сыграем свадьбу вместе с Хели и Максом…» Глаза Ренаны снова наполнились слезами. Ирми положил ей руку на плечо и принялся шёпотом утешать. Ренана слабо улыбнулась, а Ноам стоял посреди салона, как оглушённый, исподлобья кидая на Ширли странные взгляды.

Ирми сделал шаг в сторону Ноама, и голос, которым он заговорил, был твёрд и спокоен: «Итак, ребята, как я уже сказал, мы с Ренаной собираемся пожениться, если Б-г захочет… Но сейчас нам с вами надо решать более неотложную задачу! В этом домике — спасибо ему: он стал нам хорошим убежищем! — какое-то время нам придётся пересидеть, пока Максим с друзьями добираются до нас. А теперь… — Ирми оглядел всех и проговорил: — Нам удалось согреть воду, поэтому примем по очереди душ, отдохнём… Я между тем попытаюсь связаться с Максимом…» Так и сделали…

Ноам спросил у Ирми: «Ты имеешь в виду, что с помощью ницафонов можно будет воду для душа согреть?» — «Для того, чтобы на всех хватило, нам понадобился бы не менее, чем двухчасовой концерт группы «Типуль Нимрац». Но… увы… — ответствовал Ирми и с сожалением прибавил: — Будь у нас большой угав Ронена, дело пошло бы быстрее…» — «Давай с тобой сейчас этим и займёмся, может, сможем на пятерых обеспечить этот маленький кайф без двухчасового концерта!» — слабо усмехнулся Ноам, а Ирми благодарно глянул на него, потом — украдкой с нежностью на Ренану.

Ирми с Ноамом долго возились с ницафонами, чтобы подогреть воду. Девочки готовили обед, а Нахуми наблюдал то за ними, то за Ирми с Ноамом.

После обеда Ренана резко встала и направилась в душевую, дав знак Ширли, та тоже встала и пошла за нею следом. Обернувшись, Ренана бросила: «Мы идём в душ первыми…» Никто с нею не спорил.

Приняв долгожданный душ, Ширли с Ренаной сидели друг против друга на матрасах в их спальне. Ренана, не глядя на подругу, задумчиво крутила завиток своих влажных медно-рыжих густых волос. Ширли поглядывая на неё, мучительно думала, как начать разговор. «Ренана, — наконец, робко заговорила Ширли, — я не собираюсь ни о чём выспрашивать да выпытывать, что-то обсуждать и так далее… Но я… Короче, на меня ты всегда можешь положиться! Мы с тобой столько вместе пережили…» — «Спасибо, Ширли… А я так боялась, что это… оттолкнёт тебя, что ты… осуждаешь меня… — еле слышно, запинаясь, шептала Ренана, и голос её еле слышно зазвенел, — это же… такой позор… для нашей семьи! Дедушка — раввин… а я… Я сама виновата, надо было твёрдо сказать «НЕТ!» — а я не смогла… Я… его… очень… люблю…» — судорожно выдохнула она, глаза снова наполнились слезами.

«Ну, хватит, перестань! Мне утром почему-то казалось, что ты… э-э-э… чуть ли не счастлива…» — «Так и есть! — сквозь слёзы улыбнулась Ренана. — Но в то же время… не знаю, как тебе это объяснить… Это такой перелом, даже, я бы сказала — надлом… в моей жизни… и даже до помолвки… Мне до сих пор кажется, это был какой-то сон… наваждение… А когда опомнились… оба…» — неожиданно она разрыдалась. Ширли пододвинулась к ней поближе и крепко обняла её, достала платок и принялась промокать её пухлые щёчки. Ренана заулыбалась сквозь слёзы: «Всегда я тебя утешаю, а теперь — ты меня! Ведь тебе тоже нелегко…» Ширли вздохнула: «Ещё бы!.. Тут столько всего сразу… Что с папой и мамой?.. И Ноам… Ты ведь можешь быть почти абсолютно уверена, что Ирми тебя любит… А мне сегодня вдруг показалось, что Ноам… меня… если и не ненавидит, то… — и она выговорила через силу: — просто я ему неприятна… Он на меня так странно смотрел сегодня утром… потом старался вовсе не замечать!» — «Ну, как ты не понимаешь: ему сегодня не до тебя… то есть… не так… просто он сильно сердит на меня… В какие-то моменты мне тоже казалось, что он хочет меня ударить… Но ты же его знаешь: Ноам и ударит? — тем более меня, девочку!.. Он любит меня, он вообще очень хороший брат… А сейчас он запутался, не знает, как ему реагировать на то, что я натворила… И за папу с мамой переживает — как они на это прореагируют… если узнают…» — «Послушай, Ренана, а, собственно, нужно ли им всё это говорить?

Нет, ты не подумай… — смешалась Ширли, — я не призываю тебя врать родителям!

Но… это… как бы твоё… privacy. Просто, если не спросят, то и не говори…

Ведь Ноам не пойдёт же на тебя доносить!» — «Конечно, нет! Но… самой неприятно, что надо что-то от папы скрывать… А Ноам… Он всю жизнь был такой… э-э-э… правильный, что ли! С ним тоже не очень просто… — она помолчала и неожиданно сменила тему: — О, Ирми! Он такой нежный и ласковый!» — Ренана с мечтательной улыбкой, озарившей заплаканное лицо, уставилась в пространство. Ширли, покраснев, отвернулась, у неё на глаза набежали слёзы и покатились по щекам. Она еле выговорила сдавленным голосом: «Ренана, а ты не хочешь отдохнуть… э-э-э… после всего?» — «Ты знаешь, очень хотела бы, но не уверена, что смогу уснуть…