Монах - Евгений Щепетнов

Так началось путешествие Андрея к Драконьей горе.

Ехали они впятером, ведя, каждый, вьючную лошадь в поводу.

Медленно проплывали леса, поля, реки и ручейки, таможенные заставы — которые они проходили моментально, предъявляя бумагу с печатью графа Баданского — менялись и не запоминались однотипные заезжие, постоялые дворы, конюшни, пылила дорога, болтали спутники, с которым Андрей так особо и не подружился — да и зачем? Он ни на минуту не забывал, что фактически они не товарищи его, а приставленная охрана, для того, чтобы не сбежал.

Впрочем — если бы он хотел сбежать, сделал бы это без малейших проблем, неужели его могли бы удержать какие-то пять стражников? Нет, не в этом было дело. Ему было интересно. Интересно так, что жгучее любопытство мучило его и не давало покоя…драконы!

Драконы — о которых он читал в книгах, которые носились по небу, сверкая своей бирюзовой чешуёй — вот что он хотел увидеть! Существо, которого нет на Земле и которое присутствует во многих сказках и легендах, существо, которому приписывают магические свойства и которое, как выяснилось, ненавидит исчадий! Существо, которое даже из описаний Фёдора было настолько прекрасным, что у него захватывало дух при мысли, что увидит ЭТО…ну как он мог упустить такую возможность, увидеть чудо света? Может — последнего дракона в этом мире…

За всю дорогу ему так ни разу и не удалось поохотиться в виде Зверя — стража не отпускала его одного ни на минуту — чуть ли не стоя в сортире, когда он там делал свои дела. За это ему очень хотелось оторвать им всем головы, о чём он как-то и сказал старшему, предупредив, что если они не прекратят свои дурацкие просмотры Андрея, сидящего на горшке — первое, что он сделает, оторвёт ему голову и засунет её в этот горшок, а потом накроет головами остальных.

После того, прессинг слегка снизился — всё-таки его репутация, репутация непревзойдённого бойца и безжалостного убийцы сделала своё дело. Однако — следили за ним всё равно истово — возможно граф дал им такие указания, пообещав, что вздёрнет на виселицу, если они проморгают — о чём-то таком намекал капитан перед отъездом.

Может потому Андрей до сих пор и не пооткручивал им головы — всё-таки люди подневольные, фактически такие же как он, ну а потом, в конце концов, их отношения уже перешли к лёгкому приятельству — не дружбе, нет, но уважительному отношению коллеги к коллеге. Они разговаривали, Андрей задавал наводящие вопросы, исподволь выясняя некоторые, интересующие его моменты.

Например — он выяснил, почему основной гарнизон составляют наёмники, и что это за такой статус — «наёмник».

В общем-то это были такие же наёмники, как и в средние века на Земле — люди обучались воинскому делу, в армии, или же частным образом, а потом шли к какому-нибудь капитану, заключали контракт, с указанием условий службы — обычно стандартный — и работали, получая жалование. Откуда брался капитан? Такой же наёмник, только авторитетный, иногда ещё и из обедневших дворян, сумевший авторитетом и своими умениями — воинскими, дипломатическими — собрать отряд, с которым можно было поступить на службу к крупному дворянину, или же выступить, по найму, в междуусобной войне в пользу какой-нибудь из воюющих сторон.

Да, у них был свой кодекс — прописанный в их уставе, но бывало что его и не соблюдали — как всегда — были капитаны приличные, как Марн, а были отмороженные — полубандиты и бандиты. Те же капитаны иногда захватывали целые территории, собирая дань с проезжающих, и тогда их приходилось выкуривать регулярными имперскими войсками.

Интересна была информация об отношениях знати и исчадий — оказывается, знать сильно не любила исчадий и старалась, по возможности, не иметь с ними дела. Ну, это и понятно — если вспомнить, как исчадье использовал дочь одного из купцов.

С дворянами, конечно, было всё сложнее — мелкие исчадья не могли так запросто использовать крупных дворян вроде графа Баданского, но если же исчадье высокого ранга пожелал бы, чтобы тот выполнил его требования — он бы, конечно, это сделал.

Исчадья, несмотря на свою абсолютную власть, всё-таки опирались на знать, и совсем не хотели, чтобы она вышла из-под контроля и началась гражданская война, ну а дворяне очень щепетильно относились к своим привилегиям — как и во всех мирах и во все времена, поэтому исчадья старались их особо не ужимать, довольствуясь истязанием простолюдинов.

Фактически в империи была двойная власть — светская, императора и духовная — исчадий, и они не очень любили друг друга, тем более что в числе исчадий больше девяноста процентов были люди из простого народа, случаем заброшенные на вершину власти.

Возможно, что потому они так себя и вели — очень часто нувориши ведут себя совершенно мерзко, как говаривал русский народ — из грязи, да в князи — вчерашние торговцы-лоточники и мелкие клерки вдруг обретают богатство, власть и становятся вершителями судеб людей — немудрено, что при этом у них ехала крыша от вседозволенности.

Они творили страшные вещи, такие, которые нормальный человек не сделает — но всё это укладывалось в то, как представляют себе власть сатанисты.

Вообще — было непонятно, как эта империя держалась, не разваливалась — с одной стороны деструктивное влияние исчадий, растление народа и презрение исчадий к законам, а с другой — империя требовала жёсткой иерархии, порядка — ни одна империя не может жить без чёткой бюрократической системы. Конгломерат беспредела и закона был неустойчив, но держался — как подозревал Андрей, только потому, что такую махину как огромная страна, развалить сразу было невозможно — действовали законы инерции. А может — были и ещё какие-то факторы, о которых он не подозревал.

К вечеру, около четырёх часов пополудни, они уже подъезжали к деревеньке на берегу моря.

Дорога, не сильно наезженная, но вполне различимая, привела к куче домишек, столпившихся поодаль от берега, на границе берегового песка, гальки и сосен, разлаписто выстроившихся вдоль всего побережья.

Эти места были довольно глухими, новых людей не видели месяцами, потому население деревеньки с любопытством повылазило из домов, чтобы посмотреть на прибывших.

Большинство из аборигенов были женщинами, детьми и стариками — мужчины промышляли, ставя сети и работая с неводом где-то дальше, вдоль побережья, подальше от Драконьей горы — это объяснила экспедиции молодая женщина, с узловатыми, изломанными холодной водой и тяжёлой работой руками.

Даже на первый взгляд, народ тут был беден и изнурён непосильным трудом — грязные детишки, в рваной одежонке, женщины в застиранных и аккуратно заштопанных платьях, старики в портках и опорках, которые видали виды и давно должны были быть отправлены на помойку — всё это удручало. Их не интересовали политические события, они не знали, что делается в мире и что вообще представляет собой этот мир — главное — чем сегодня набить живот и прикрыть наготу от ледяного ветра с моря.