Великие арабские завоевания - Хью Кеннеди

В том самом году, когда Мухаммад ибн Касым брал Дай-бул и поднимался вверх по Инду, бербер, командовавший мусульманской пограничной крепостью Танжер, Тарик ибн Зияд, задумал провести своих людей через Гибралтарский пролив в южную Испанию. Не удивительно, что он засматривался в ту сторону — скалы Гибралтара и холмы за Тарифой отчетливо видны с африканского берега. Перспективы завоевания и захвата добычи представляли, вероятно, большое искушение, а под началом Тарика ибн Зияда было много обращенных в ислам берберов, жаждавших воспользоваться своим новым статусом и испытать себя в роли завоевателей, а не завоеванного народа.

Тарик вполне мог быть осведомлен о недавнем крупном политическом перевороте в визиготском королевстве Испания. Визиготы завоевали Иберийский полуостров в V веке. Из своей столицы Толедо они правили одним из самых успешных германских королевств, возникших на западных окраинах Римской империи. Королевство просуществовало более трехсот лет, но не выказывало признаков слабости или вырождения. Правда, города его были маленькими и сравнительно слабо развитыми, а большая часть земель малонаселенной, однако монархия была сильна и процветала, и страна не знала внутренних восстаний или сепаратистских движений. Церковь обладала большой властью, и длинный ряд соборов, созывавшихся в Толедо, — свидетельство ее жизнеспособности и активности.

При таких обстоятельствах идея, что небольшой отряд берберов с несколькими арабскими военачальниками может атаковать и уничтожить столь мощное государство, выглядела совершенно неправдоподобно. Королевство, однако, переживало кратковременный кризис. В 710 году умер король Витица. Он оставил взрослых сыновей, но по не вполне ясным для нас причинам трон захватил Родерих, вельможа, то ли состоявший, то ли не состоявший в родстве с королевским домом. Сыновья Витицы, их друзья и союзники были сильны и упорны. Родерих не успел утвердиться у власти до вторжения мусульман. У Тарика ибн Зияда были и более непосредственные причины задумать свое вторжение. Под его командованием состояли в основном берберы, вступившие в армию мусульман в последние несколько лет. Маловероятно, что существовала система регулярных выплат, вознаграждавших их за верность новой религии. Чтобы сохранить их лояльность, ему срочно нужен был источник доходов. Испания была самым очевидным из таких источников.

В самом раннем из арабских трудов, описывающих завоевание, в «Истории» Ибн Абд аль-Хакама, уделяется заметное место истории Юлиана. Этот человек, о котором ничего не известно, якобы был владыкой Сеуты, портового города восточнее Танжера, остававшегося, возможно, еще под властью Византии. Как пишет хронист, «Тарик написал Юлиану, осыпал его комплиментами и обменялся с ним дарами. Тогда Юлиан послал свою дочь к Родриго (визиготскому королю Испании) ради ее образования и поучения, а Родриго сделал ее беременной. Когда весть об этом дошла до Юлиана, тот сказал: «Не вижу, как могу я наказать его или отплатить ему, разве что послать против него арабов». В дальнейшем описании сообщается, что однажды вечером Юлиан перевез часть войска и послал корабли обратно к африканскому берегу за новыми людьми. На испанской стороне никто не обратил на них внимания, потому что корабли были купеческими и часто плавали туда и обратно. Тарик прибыл с последним судном, и флот оставался в Альхесирасе, пока армия мусульман двигалась на север — на случай, если поход окажется неудачным и придется спасаться бегством. Невозможно определить, есть ли зерно истины в этой истории и существовал ли вообще этот Юлиан. Однако сюжет необычен для арабских повествований, и, возможно, он отражает реально ширившееся недовольство правлением Родриго.

В апреле или в мае 711 года Тарик погрузил свое маленькое войско на суда и переправил через пролив. У него не могло быть больше 7000 человек, и совсем немногие из них были арабами. Он задумал просто масштабный грабительский набег. Переправившись, мусульмане сумели захватить «Зеленый остров», на котором стоит теперь порт Альхесирас. Он дал возможность закрепиться и в то же время обеспечивал возможность отступления на африканский берег, если бы дела обернулись не в пользу прибывших.

Родриго в это время подавлял восстание басков далеко на севере своего королевства. Услышав о набеге мусульман, он поспешил на юг, задержавшись в своей кордовской резиденции, чтобы собрать побольше людей. Как и в случае с Гарольдом Английским и с англосаксами в битве при Гастингсе в 1066 году, его армия была утомлена долгим переходом. Тарик держался осторожно. Вместо прямой атаки на Севилью или рывка в долину Гвадалквивира он не удалялся от своего лагеря и запросил подкрепление из Африки; прибыло еще 5000 берберов, так что теперь у него было 12 000 человек. Говорят также, что к нему присоединились сторонники сыновей Витицы, противостоявшие новому королю. Роль этой визиготской «оппозиции» противоречива. С точки зрения современного испанца легко видеть, что они, если действительно способствовали мусульманскому вторжению, были предателями. С другой стороны, они, как многие их современники, возможно, рассматривали высадку мусульман как набег, который продлится в лучшем случае один летний сезон. Откуда им было знать, что мусульмане явились, чтобы править частью Иберийского полуострова в течение 800 лет?

Мусульманские захватчики могли бы воспользоваться и поддержкой еврейских общин на Иберийском полуострове. Это тоже противоречивая проблема, очевидным образом отзывающаяся в современности. Нам известно, что визиготские короли проводили все более жесткую антииудейскую политику, заканчивая каждое новое законоустановление словами, что всех их следует обратить в христианство. Поэтому для иудеев было бы естественно встречать мусульман как потенциальных освободителей. Впрочем, нет указаний на то, что антиуидейские законы когда-либо исполнялись, и абсолютно отсутствуют свидетельства того, что хоть один иудей оказал поддержку мусульманам.

Решающая битва произошла у маленького городка Медина-Сидония. Точное место сражения неизвестно, но принято считать, что сражались на маленькой речке Гуаделете. Сообщений о сражении очень мало. Латинская хроника 754 просто отмечает, что «Родерих (Родриго) направлялся к Трансдуктинским горам (неизвестно, к чему относится это название), чтобы сразится, и в битве целая армия готов, собравшаяся к нему обманом и из честолюбивого соперничества за королевский титул, бежала, а он был убит. Так Родерик потерял не только власть, но и свою родину, и его соперники тоже погибли». Арабские источники говорят, что сражение произошло 19 июля 711 года и, как и «Хроника 754 года», намекают, что раздоры в рядах визиготской армии позволили мусульманам одержать победу, когда приверженцы Ахилы, сына Витицы, развернулись и бежали. Подробностей выяснить уже не удастся, но основная мысль ясна: Тарик со своими людьми нанес тяжелое поражение визиготской армии, король погиб, а остальные обратились в беспорядочное бегство.

Затем Тарик повел своих людей на восток вдоль долины Гвадалквивира, направляясь к Кордове. В Эсихе, где римская дорога пересекает реку Хениль, он впервые натолкнул-ся на сопротивление и взял город штурмом. Затем он, ради скорости, разделил свои силы.

Семьсот человек всадников он послал к Кордове под командой «мавла» Мугита. Падение Кордовы, вскоре ставшей столицей Андалусии, описано в арабских источниках с несколькими дополнительными и, возможно, вымышленными подробностями. Когда Мугит подходил к городу по южному берегу Гвадалквивира, его люди схватили пастуха, пасшего свое стадо. Они привели его в лагерь и допросили. Он сказал, что все важные горожане покинули город, и в нем остался только глава города, 400 человек стражи и немного мирных жителей. На вопросы об укреплениях он сказал, что они в хорошем состоянии, если не считать пролома над воротами, преграждающими вход на римский мост через реку. В ту же ночь Мутит переправил своих людей через реку и попытался забраться на стену, забрасывая веревки с крюками, однако это оказалось невозможно. Они вернулись к пастуху, который отвел их к пролому. Один из мусульман взобрался на стену, и Мугит, развернув свой тюрбан, использовал его, чтобы втянуть наверх остальных. Затем Мутит подошел к предмостным воротам, которые были тогда в руинах, и приказал своим людям окружить стражу на стенах. Потом они взломали запоры, и Мугит со своим войском скоро были в городе.

Когда глава города (названный в этом отчете «аль-малик») услышал, что они вошли в город, он бежал со своими 400 стражниками на восток и заперся в одной из церквей. Мугит осадил церковь. Сопротивление продолжалось три месяца, пока однажды Мутиту не сказали, что аль-малик бежал в одиночку, чтобы устроить крепость в горах за городом. Мугит сам пустился за ним в погоню и настиг, когда конь беглеца упал в канаву и сбросил его. Мугит застал его сидящим на своем щите в ожидании пленения. «Он был, — поясняет хронист, — единственным из правителей Андалусии, кто попал в плен. Все остальные либо выговорили себе условия, либо бежали в дальние области, такие как Галисия». Затем Мугит вернулся к церкви. Всех ее защитников казнили, но пленника пощадили, чтобы отослать его в Дамаск халифу.