Неусыпное око - Джеймс Гарднер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дэмоту, считай, повезло, если болезнь по-прежнему будет поражать только своборесов. Мировой разум сообщил мне, что на нашей планете в настоящий момент проживают 3219 своборесов — больше, чем я думала, но наши больницы справятся с таким наплывом больных. С трудом. С другой стороны, если птеромик-В снова заскочит на огонек к улумам, а может, даже к хомо сапам… да, ребятки, «цирк» тогда вернется в город.
А пока случай О-Года был самым запущенным на Дэмоте. Пробы, взятые у других своборесов — участников торговых переговоров, оказались положительными на наличие микроба, но ни один из симптомов у них пока не проявился. Их всех, конечно же, упекли в больницу, но О-Год все равно был обречен стать наиболее привлекательным полигоном для медиков-исследователей. Такое полное обмякание. Наблюдать его будут лучшие специалисты, выискивающие пути борьбы с заболеванием, пока не разразилась настоящая чума. Его будут пальпировать, пунктировать и проводить ректоскопию, да и жизнь точно будут поддерживать.
Что же до Тика, Фестины и меня… стоило ли нам позвать полицию? Рассказать им, что О-Год поведал нам про Ирану и Маммичог? Отрапортовать, что говнюки снова напали, стреляли в нас из запрещенных базук и все прочее? Так мы, клянусь адом, и сделали. Да, нас, может, и терзал ноющий соблазн покуролесить, устроить вылазку лихих супергероев из виртуальной игры, но ставки были уж очень высоки, чтобы мы тешили свое самолюбие.
— Я вызову их. — Тик скрестил руки на груди и облокотился на стену медицинского кабинета Вустора. Его одутловатое немолодое лицо приняло отрешенное выражение: входил в контакт с Кси.
— Чем это он занят? — спросил Вустор.
— Беседует с мировым разумом, — ответила я. — Который, в свою очередь, переговорит с рядом других людей. Простите, но скоро сюда прибудут орды соратников.
Мать вздохнула.
— Это означает, что мне придется за всеми убирать?
— Не говори глупостей, — сказал Вустор. — Мы всегда готовы принять гостей. И даже мою падчерицу Фэй, которой меня так давно пугают… — Он улыбнулся, словно говоря, что не поверил и половине того, что, видимо, наболтала ему обо мне мать. — Самое меньшее, что мы можем для вас сделать, — это предложить вам завтрак. Пойдемте. Фестина нахмурилась.
— Кому-то нужно остаться с О-Годом.
— Я раньше ухаживала за такими больными, — сказала мать. — И я знаю, как управляться с этими аппаратами. Идите, поешьте чего-нибудь, пока не прибыли остальные и не началась суматоха.
Ловко маме удалось избежать завтрака со своей дорогой дочуркой. Но я сказала себе, что в том не было недоброжелательства или злобы — только смятение после ее признания. («Он светился».) Она хотела остаться наедине с собой после того, как поделилась чем-то очень личным… не потому, что сердилась на меня, а потому, что слегка смущалась.
Вустор взял меня под руку (в характерной для улумов манере, нежно обвив руками мой локоть, чтобы ему не подпрыгивать слишком высоко) и снова провел нас через гостиную, потом через арку перомалинных пальмовых листьев прямо в крытый дворик с видом на океан. Солнце уже на ширину ладони поднялось над водой и освещало бамбуковый стол, на котором было накрыто на троих: для одного был подан традиционный для улумов фруктовый суп, для двух других — сырники, любимые хомо сапами.
— С вами живет кто-то еще, — отметил Тик.
— Один из наших любимых гостей, — пояснил Вустор. — Биолог, приезжающий довольно часто изучать джунгли. — Он направился к плетеной наружной двери, расположенной в дальнем конце дворика, и легонько постучал по ней. — Пора завтракать. Как ты себя чувствуешь нынче утром, Майя?
Фестина стояла ближе всех к двери. Не замешкавшись и полсекунды, она врезала пяткой по одной из деревянных дверных планок, и этот мощный удар расколол планку надвое. Это не ослабило силу удара; дверь отскочила обратно, врезавшись в стену следующей комнаты с такой отдачей, что заколебалась крытая тростником крыша. С воинственным кличем Фестина ворвалась в дверной проем, кулаки перед собой, готовые к глухой защите.
Тик прошел прямо вовнутрь сразу после нее. Также сделала и я, как только ухватила увесистый глиняный горшочек — будущий метательный снаряд. Все втроем мы остановились как вкопанные посреди маленькой спальни. Пружинный матрас на полу, смятые простыни. Широко распахнутое окно, выходящее на рощу орхидей.
— Черт! — прорычала Фестина. — Упустили!
— Она, похоже, видела, как мы с мамой возвращались из рощи, — сказала я. — И сделала ноги, как только мы скрылись из виду.
— Она могла тебя узнать? — уточнила Тик.
— Мой портрет показывали во всех трансляциях после гибели Чаппалара, — напомнила я ему. — По всей видимости, она решила, что мы пришли по ее душу.
— Что здесь происходит? — тоном, не допускающим возражений, вопросила мать, врываясь во дворик. — Откуда столько шума?
— Ваша гостья, — сказал Тик. — Майя Куттэк, верно?
— Да. И что?
— Ты действительно не интересуешься новостями, — пробормотала я. Мать стояла на другом конце дворика, краска бросилась ей в лицо: точно решила, что я опять превратилась в испорченное отродье и разношу дом в щепки. — За Майей Куттэк охотится чуть ли не весь Дэмот.
— Она наш близкий друг, — ответила мать, сплошь лед и ярость. — Зачем ее ищут?
— Для допроса, — отозвался Тик. — Возможно, по подозрению в убийстве.
Фестина стояла возле окна.
— Вот тут она выбралась; я вижу ее следы на росистой траве. Они ведут вглубь леса.
— Что находится в той стороне? — спросил Тик Вустора.
— Ничего. Наши поля. Джунгли.
— Спорим, что там есть шахты, — сказала я. — Мама говорила, что там в свое время ковырялись своборесы.
— В джунглях и вправду есть какая-то шахта, — признал Вустор.
— Что и объясняет нам, почему Майя сюда так зачастила, — сказала Фестина. — На пару с Ирану.
— Ты считаешь, что тут тоже есть андроиды? — спросила я.
— Может, андроиды, а может, и кто похуже, — ответил Тик. — А что это мы тут стоим, пока она убегает?
— Ты хочешь, чтобы мы сами ее догоняли?
— Придется… Ближайший полицейский участок как минимум в часе езды отсюда. Если она бежит к шахте, она сможет активировать роботов, уничтожить улики…
— Майя? — перебила его моя мать. — Невероятно! — Время идет, — ответил Тик, подскочив вверх и приземлившись на подоконнике. — Вустор, покажи мне шахту. Фэй, обратись в Центр опеки, потом догоняй меня.
Не дожидаясь ответа, он согнул колени и, оттолкнувшись, полетел ввысь, раскрывая мембраны, чтобы уловить любые восходящие потоки теплого воздуха, поднимавшиеся в тропической рассветной дымке. Вустор виновато глянул на мать, словно бессильно, извиняясь, а после стартовал с подоконника сам. Пока он набирал высоту в небе, это выражение «Прости, дорогая» на его лице быстро сменилось усмешкой, настолько ему передалось возбуждение Тика.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});