Путь Чести (Третья жизнь Архимага) - Иван Николаевич Щукин

Сам я, правда, учиться совсем не горел желанием. До сих пор так и не смог привыкнуть к этому. Странные предметы, занудные преподаватели… Ну их! Потому и сидел на уроках с отсутствующим видом и думал о своём, не замечая ничего вокруг. А на большой перемене без промедления направился в столовую, в надежде застать там Ганса, барона фон Бюхеля.

Но, к моему сожалению, тут его не оказалось. То ли ещё не успел подойти. То ли вообще ещё не учится. И спросить-то не у кого.

Зато обнаружил за одним из столиков Витослава и Ханну. Вот только Киска отчего-то сидела спиной к залу, да ещё и была одета в куртку с капюшоном. И этот самый капюшон был накинут на голову. Странно! Случилось что?

— Витя, привет! — поздоровался я, подойдя к ним. — Ханна, и тебе здравствовать. А чего это ты… Ух ё!

Дело в том, что лицо Киски всё ещё было отчасти кошачьим. Ушки, носик, усы. И, самое главное — глаза с вертикальными глазами.

— Шдравштвуй, Маркуш, — слегка невнятно и очень грустно поздоровалась кошко-девушка.

— А-а, чего это? — спросил я, присаживаясь. Правда, при этом чуть не промахнулся задом мимо стула.

— Пошледштвия инициации. Временные, — всё так же грустно ответила Киска. — Хорошо, щто ты пришёл, Маркуш. Я ш тобой хотела поговорить.

— Ага, — согласно кивнул я. И, не удержавшись, спросил: — А зачем в гимназию пришла? Пересидела бы несколько дней дома.

— Дед велел, — вздохнула она. — Говорит — пушть вше видят, щья в тебе тещет кровь.

— Хм. Ну, в принципе верно, — согласился я с её дедом. — Такого родства стыдиться не стоит.

— Маркуш… — начала Киска, но отчего-то замялась и начала откровенно мямлить. — Я… То ешть, он… В общем — дед хочет с тобой вштретитьшя.

— Вштретитьшя? Блин! Встретиться? А зачем?

— Он шам рашшкажет, — совсем засмущалась Ханна.

— Ну, надо — значит, встретимся, — пожал я плечами, не понимая причины её смущения. Симпатичная такая кошка получилась. Чего стесняться? — Только сегодня я не могу.

— О! — чуть не подпрыгнул от нетерпения Витослав, который ждал, пока мы с Киской наговоримся. — Марк, а правда, что ты сегодня боярином станешь?!

— Правда, — вздохнул я.

— А расскажешь, как там всё было? А то Киска молчит. А по городу такие слухи ходят! Один страшнее другого!

— Расскажу, — кивнул я и поднялся. В столовой наконец-то появился тот, кто мне нужен. — Но чуть позже. Сейчас мне надо вон с тем типом пообщаться. А то на балу так и не договорили.

Барон стоял с подносом у раздачи и пытался выбрать, чем бы пообедать. То ли он эти блюда впервые видел, то ли ему они не нравились, но смотрел он на них с явным подозрением.

— Ганс! — подошёл я к нему и дружески хлопнул ладонью по плечу. Правда, похоже, не рассчитал силу. Немец аж присел и ошарашено уставился на меня. А я продолжил на английском: — Привет! Помочь? А то ты на еду смотришь так, словно это она тебя есть будет, а не ты её.

— О-о! — удивлённо протянул он, глядя на меня. Затем посмотрел на раздачу и быстро, явно не выбирая, переставил на свой поднос две тарелки. С борщом и рыбой.

— Хороший выбор! — одобрил я. — Присядем?

— Да, конечно, — кивнул барон и пошёл за мной. Столик я выбрал подальше ото всех, в углу. Конечно, нас и там могут подслушать, но хоть не вся столовая.

Уселись. Сидим, молчим, смотрим друг на друга. Надо как-то начинать разговор, а я понятия не имею как.

По-хорошему, мне действительно стоит с этим Гансом подружиться. И уже потом, на правах друга, попросить сохранить мою тайну. Но в том-то и дело, что мне этот немец совершенно не нравился. Было в нём что-то неправильное. Да ещё и взгляд постоянно бегает. Не поймёшь что у него на уме. Я от таких людей успел отвыкнуть в этом мире. Тут они, как бы это сказать… Честнее, что ли. Взять хотя бы того Гришаню. Он хоть и придурок, но своего отношения ко мне не скрывал. Не притворялся. Сразу было видно и призрение и некое, как он считал, превосходство.

Ганс же был чужим. Иностранец. Но напоминал мне почему-то некоторых бизнес партнёров отца из моего мира. Такие же скользкие и хитрые. Везде ищут только выгоду для себя. А на всех остальных плевать.

И вот как с таким дружить? Хотя, возможно, я предвзят и всё это для себя выдумал? Не знаю. Но претворяться всё равно противно. Я всё же боярин.

Немец некоторое время сидел неподвижно, видимо ожидая, что я начну разговор. Но, так и не дождавшись, взял ложку и осторожно, с какой-то опаской, попробовал борщ.

— О! — округлил он глаза. — Вкусно!

— Ну так борщ! — с гордостью за отечественное блюдо, подтвердил я. И прям как-то на душе хорошо стало. Словно я его сам готовил.

— Борсч?

— Борщ!

— А как его готовят?

— Ой, лучше тебе не знать, — отмахнулся я. Ну а что ещё сказать? Можно подумать, что я шеф повар, и сейчас ему рецепт выдам.

— Так о чём ты хотел поговорить, Маркус? — уплетая борщ за обе щёки, прямо спросил Ганс.

— Помнится, ты мне рассказывал, что любишь охоту? — решил я зайти издалека.

— Да? — удивился он. — Хотя, возможно. Охоту я действительно люблю. Правда не саму охоту, а то, что ей сопутствует. Природа, благородные дамы, выпивка.

— Хороший набор, — хмыкнул я.

— Ещё бы! Правда, не все это признают. Некоторые из моих друзей любят с луками гоняться за зверьём. А то и вовсе — с копьём! И какой в этом смысл? Если тебе захотелось отведать оленя, то пошли слуг. Они