Мой отец генерал (сборник) - Наталия Слюсарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С корабля капудан-паши закричали: „Сдавайся и убирай паруса!“ На сие ответствовало с брига при громком „Ура!“ огнем всей артиллерии. Более трех часов продолжали корабли непрерывную пальбу ядрами, книппелями, картечью. „Меркурий“, действуя по 110-пушечному флагману правым бортом, перебил у него рангоут, после чего тот лег в дрейф. Другой корабль продолжал бить бриг ужасными продольными выстрелами, но и сие отчаянное положение не могло ослабить твердой решимости храброго Казарского и неустрашимой его команды. Они продолжали действовать артиллериею и, наконец, счастливыми выстрелами перебили форбрамрей и левый нок формарсарея, падение оной увлекло за собой лиселя. Второй неприятельский корабль пришел в негодность.
В заключение капитан-лейтенант Казарский доносит, что он не находит ни слов, ни возможности к описанию жара сражения, им выдержанного. А еще менее той отличной храбрости, усердия и точности в исполнении своих обязанностей, какие оказаны всеми офицерами и нижними чинами, на бриге находящимися, и что сему токмо достойному удивления духу всего экипажа, при помощи Божьей, приписать должно спасение флага и судна Вашего Императорского Величества.
Итак, 18-пушечный российский бриг в продолжение четырех часов сражался с достигшими его двумя огромными кораблями турецкого флота, под личною командою Главных адмиралов состоящими, и сих превосходных сопротивников своих заставил удалиться».
УКАЗ
ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА
(от 29 июля 1829 года на имя морского министра)
«...18-пушечному бригу „Меркурий“ за славные подвиги с двумя неприятельскими кораблями дарован флаг со знамением св. великомученика и Победоносца Георгия. Мы желаем, дабы память беспримерного дела сего сохранилась до позднейших времен, вследствие сего повелеваем вам распорядиться: когда бриг сей приходит в неспособность продолжать более служение на море, построить по одному с ним чертежу и совершенным с ним сходством во всем другое такое же судно, наименовав его „Меркурий“!
Когда же и сие судно станет приходить в ветхость, заменить его другим новым, по тому же чертежу построенным, продолжая сие таким образом до времен позднейших.
Мы желаем, дабы память знаменитых заслуг команды брига „Меркурий“ и его никогда во флоте не исчезала, а, переходя из рода в род на вечныя времена, служила примером потомству.
НИКОЛАЙ I».
ПИСЬМО
(Посланное из Биюлимана 27 мая 1829 года,
написанное штурманом «Реал-бея»
оттоманского флота)
«22-го числа сего месяца вышли мы из пролива, чтобы взойти в залив Пендараклия на встречу одного отряда русского флота...
Во вторник, с рассветом, мы приметили три русских судна: фрегат и два брига; мы погнались за ними, но только догнать могли один бриг в три часа пополудни. Корабль капитан-паши и наш открыли тогда сильный огонь. Дело неслыханное и невероятное. Мы не могли заставить его сдаться; он дрался, ретируясь и маневрируя со всем искусством опытного военного капитана, до того, что, стыдно признаться, мы прекратили сражение, и он со славою продолжил свой путь.
Ежели в великих деяниях древних и наших времен находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить, и имя сего героя достойно быть начертано золотыми литерами на храме Славы: он называется капитан-лейтенант Казарский, а бриг – „Меркурий“. С двадцатью пушками, не более, он дрался против двухсот двадцати, в виду неприятельского флота, бывшего у него на ветре».
ПРИКАЗЫ А. И. КАЗАРСКОГО
На 1-е число марта
С утра приготовиться к тировке такелажа и приготовить тир, чтобы в полдень, когда люди придут, не было ни малейшей остановки. Малярам непременно окончить гребные суда и всю к ним принадлежность.
А. Казарский
На 4-е число
Продернуть снасти для удобнейшей переборки команде. Баркасу с Дмитрием Петровичем ехать за крупой, и можно воспользоваться сим случаем, чтобы привезти еще хорошего песку и забрать голики по взятой записке. Прочие работы – от г. вахтенного офицера.
А. Казарский
На 8-е число
В некоторые дни прописано в лагбухе так неясно и ошибочно, а притом столь дурным почерком, что невозможно разобрать, и многое пропущено. Как же лагбух есть документ, остающийся навсегда в команде для показания хода судовых работ, то на будущее время господа вахтенные офицеры озаботятся о верности того, что утверждают своими подписями, и будут призваны держать лагбух в исправности с подтверждением взыскания с виновных.
А. Казарский
На 12-е число
В продолжение ночи иметь паруса по силе ветра с должной осторожностью и обо всех переменах давать мне знать.
Поутру мыть брезенты холодною, а рубахи горячей водой... и потом палубу; но это начинать, смотря по состоянию погоды, а при худой не приступать.
Остальным людям из команды, которые не говели на прошедшей неделе, непременно отговеть к четвергу.
Капитан-лейтенант Казарский
Осьминин Иван Яковлевич, начальник корабельных инженеров Черноморского флота, с 1819 по 1829 год построил в Севастополе:
транспорт «Утка»
18-пушечный бриг «Меркурий»
12-пушечный катер «Сокол»
транспорт «Лебедь»
яхту «Голубка»
10-пушечную бригантину «Елизавета»
12-пушечный катер «Жаворонок»
20-пушечный бриг «Пегас»
36-пушечный фрегат «Рафаил»
10-пушечную бригантину «Нарцисс»
18-пушечный шлюп «Диана»
В Николаеве:
корветы «Сизополь» и «Пендераклия»
шхуны «Курьер» и «Вестник»
пароходы «Громоносец», «Подобный», «Везувий»
120-пушечный корабль «Варшава».
РАБА БОЖИЯ
Попадаю на неделю жен-мироносиц.
– Назначение женщин – умиротворять, нести миро, перемалывать «зубы» ненависти в масло. «Сколько ненавидели, сколько сами обжигались об родителей...» – летят слова проповеди.
Да уж, ненавидеть – это я смогла... Эту программу я выполнила сполна. Близким и дальним объявить в глаза, кто они есть. Всю правду в глаза. Горькую? Уксус с желчью. Раскаленным маслом в глаза, чтобы знали о себе всю правду.
«Мы с вами – люди, взятые в удел. Кто в чем призван, тот в том и оставайся, холост – холостым, женатый – женатым, другого состоянии для себя не ищи. Тот в том и оставайся...»
«Ну, пусть он полежит. Он же тебе не мешает».
«Как же не мешает. Он же пьяный».
«Интересно, – уже про себя, – как же он мне не мешает и лежит? Днем мужчины не лежат».
И свекрови в трубку уже громко: «Лежит. Я его видеть не могу, как он лежит».
– Ну вот, наконец-то, – сказал отец Олег. – Наконец-то я дождался, когда вас обвенчаю.
Таинство свершается. В Троицу. Над нашими головами плывут серебряные венцы, над мужем – венец массивнее и выше, надо мной – пониже. Мы прошли за священником вкруг аналоя. На полу густо веточки берез. Ангелы протрубили: «И в горе и в радости».
Дионисий полагал, что ангелы подобны искрящейся пыльце из золота, серебра или бронзы либо красных, белых, желтых, зеленых самоцветов или во всех оттенках полевых цветов.
Через три или три с половиной года, написав красивым почерком бумагу на имя патриарха, я заняла очередь на прием в канцелярию патриархии.
– А мы развенчать вас не можем, – окинув текст глазами, благодушно, не торопясь, ответствовал епископ.
– Почему же? – протянула я в свою очередь, так же благостно.
– Ваш гражданский брак расторгнут?
– Совершенно, – заверила я батюшку.
– Собираетесь ли вы в настоящее время вступать во второй брак, венчаться?
– Да нет, пока вроде не собираюсь.
– Патриарх (в тот год Алексий II) не благословляет на развенчание, – вздохнуло должностное лицо канцелярии. – Демографическая ситуация в стране сложная. В данный момент не благословляется.
– Но как же? – не отступалась я, полагая, что каждое начатое действие должно быть закончено.
– Даже если у вас будет бумага о развенчании, – все еще терпеливо втолковывало мне должностное лицо, – что это изменит? Патриарх же не протянет руку, не снимет с вас венцы. Таинство обратной силы не имеет.
– Но как же? – настаивала я.
Епископ посмотрел на меня, про себя, вероятно, произнеся бессмертную реплику из Чехова: «У вас на голове, мадам, табуретка или что?»
– Но все-таки, – не унималась я. – Как же все это теперь будет считаться в духовном смысле?.. Как же? – недоуменно прозвучало еще раз мое вопрошение в стенах канцелярии.
– Ну, – вздохнул батюшка, – будет считаться, что вы свои венцы растеряли.