Лис Улисс и потерянный город - Адра Фред

Лапа добралась до выключателя, вспыхнул свет и Флюгер вскрикнул. Рядом с холодильником стояли три низкорослых субъекта в птичьих масках, пристально глядящие на хозяина квартиры через прорези для глаз. Искусственные клювы хищно нацелились в сторону Флюгера. «Писатели?! Доклевать меня пришли?!»

Но это были не писатели. Или, во всяком случае, не те писатели. Длинные серые хвосты за спинами незнакомцев не оставляли никаких сомнений в том, какие именно звери наведались к нему в гости. И вот тут Флюгеру поплохело по-настоящему. Крысы входили в список из одного вида, которого он боялся с детства.

У задних лап непрошенных визитеров валялся мешок, из которого торчали до боли знакомые кусок колбасы, надкушенный батон и головка сыра. Только когда Флюгер в последний раз покидал кухню, все эти гастрономические изделия находились в холодильнике.

— Где крупа? — спросил крыс, стоящий в центре трио.

— Ка-какая крупа?

— Гречневая, — ответил крыс.

— Манная, — добавил второй.

— И кофе, — подал голос третий.

— В ящиках… — дрожа, указал Флюгер.

— В ящиках, — сказал первый крыс второму, и тот принялся сваливать содержимое ящиков в мешок.

Флюгер прислонился к стене и схватился лапой за сердце.

— Что с вами? — поинтересовался первый крыс. — Лапу прихватило?

— Сердце… — прохрипел Флюгер.

— А что так?

— Грабители…

Крысы огляделись по сторонам.

— Где?

— Вы — грабители.

— Мы не грабители, — возразил крыс. — Мы — кормильцы. Вся эта снедь пойдет на благотворительные нужды.

— Какие благотворительные нужды? — спросил Флюгер, раздумывая, закричать ли «грабят!», чтобы сбежались соседи. Или, что вероятнее, разбежались.

— Мы ее съедим, — объяснил крыс. — Это очень благотворительно. Поэтому если вы собирались заорать на весь дом «помогите, грабители!», то не надо. Это введет соседей в заблуждение. Будьте честны, кричите «помогите, кормильцы!». Правда, и тогда никто не придет. Соседям, знаете ли, не до вас. У них тоже… — глаза крыса сверкнули, — гости.

В это время второй крыс закончил с крупой и принялся исследовать остальное. Он попробовал на вкус фольгу и оберточную бумагу, решил, что они немного съедобны, и кинул в мешок. А вот стекло он пищей все же не счел, поэтому все стаканы, бокалы и фужеры со смаком разбил. Флюгер хотел возразить, но первый и третий крысы не дали ему такой возможности. Они прижали критика в углу, от чего гортань тигра стала напоминать высушенную пустыню. Первый крыс оскалился и заметил:

— Каждый должен заниматься своим делом. Вы согласны?

Флюгер утвердительно пискнул.

— Вот и не мешайте нам, — сказал крыс, и за его спиной что-то с треском сломалось. — Мы занимаемся своим делом. Вам тоже не мешает заняться своим. А то бездельничать — это не дело. Верно?

Флюгер робко заметил, что у него сейчас никаких дел нет.

— Не беда, — ответил на это крыс. — Дело мы вам обеспечим. Вы думаете, почему мы нацепили клювы? А потому, что мой друг, — он обнял за плечи молчаливого третьего крыса, — пишет изумительную прозу.

Крысиный прозаик потупил взор.

— Стесняется, — объяснил главарь. — Ну, не смущайся, друг. Давай, покажи господину критику свои творения. Он с удовольствием осчастливит тебя отзывом. Правда, господин критик?

— Правда, — глухо произнес Флюгер, стараясь не обращать внимания на руины, в которые превращает его кухню второй крыс.

Поддавшись уговорам главаря, прозаик протянул Флюгеру мятый листок бумаги.

Творение крысиного гения оказалось коротким:

Кости моих врагов

Под полуденным солнцем белеют кости моих врагов.

— Ну как? — спросил главарь, выразительно погладив клюв.

— Феноменально, — осторожно ответил критик.

Крыс-прозаик радостно ахнул, а второй крыс, который ни на секунду не прекращал инспекцию кухни, в очередной раз что-то разбил.

— Подробней! — потребовал главарь.

— Четко, лаконично, ничего лишнего, — выпалил Флюгер.

— А что насчет глубины?

— Глубина глубокая. Я чуть не утонул.

— А выразительность?

— Потрясающая! Я буквально вижу — полуденное жаркое солнце, выжженная земля, простирающаяся на десятки миль вокруг, и на ней белые кости врагов, вокруг которых шныряют скорпионы и тарантулы, нещадно жаля попадающихся им на пути муравьев!

— Ого… — удивленно подал голос прозаик, узнав о неожиданных глубинных пластах, что скрывало в себе его произведение.

— А как насчет стиля? — поинтересовался главарь под хруст ломающихся стульев.

— Уникально.

— И все?

— Нет. Еще напоминает лучшие образцы.

— Хм… Господин критик, а вы не находите, что у моего друга потрясающее чувство слова, умение выделять основное, безжалостно отбрасывая, или, точнее, вырезая все ненужное, использовать полную гамму чувств и богатую палитру образов? Не кажется ли вам, что это настоящая литература, которая останется в веках?

— Точно! — с готовностью согласился Флюгер. — Я как раз хотел все это сказать. Спасибо, что опередили.

— На за что. Я просто выполняю вашу работу.

Второй крыс закончил разгром кухни, сложив в мешок то, что казалось ему съедобным, и разломав все остальное. Он протиснулся между соратниками и внимательно пощупал рукав рубашки Флюгера.

— Не синтетика, — заключил он. — Можно есть. Снимайте.

— Что? — обалдел критик.

— Снимайте-снимайте, — велел главарь. — Нечего еду на себе носить.

— Какую еду! Это одежда!

— Ничего, мы не привередливые. Съедим и не подавимся.

— Но…

— Про белые кости помните?

— Помню…

— Видимо, вы плохо усвоили посыл, заложенный в этом эпохальном произведении, — осуждающе покачал головой крыс и вдруг как рявкнул: — Раздевайся!

Нервы Флюгера не выдержали. С паническим криком он вырвался из крысиного окружения, сиганул в окно — благо, жил он на первом этаже, — и сломя голову кинулся прочь.

Несмотря на поздний час, во всех окнах горел свет, из домов доносились крики и грохот бьющейся посуды и ломающейся мебели. По улицам носились небольшие крысиные группы, с легкостью тащившие на себе огромные мешки, полные добычи. На подобных Флюгеру одиноких испуганных прохожих крысы не обращали внимания, равно как и на снующих тут и там Деревянных Зверей. Откуда-то из недр памяти в сознании критика всплыли слова «набег», «полчища» и «орда». Они как нельзя лучше характеризовали то, что он видел.

Вдруг из-за угла вынырнул знакомый Флюгеру автомобиль фиолетового цвета. Раскинув лапы, критик перекрыл ему дорогу. Из окна высунулась разъяренная гиена:

— Пошел вон, идиот! Не видишь разве, что я спасаюсь бегством!

Флюгер бросился к ней:

— Катерина! Я тоже спасаюсь! Возьмите меня с собой!

Он схватился за ручку задней дверцы, но машина рванула с места, и критик, не удержав равновесия, упал в лужу.

— Катерина! — взвыл он. — Куда же вы? Катерина, вы мой кумир! Не бросайте меня!

Рядом остановились две крысы с баулами на спинах и окинули его заинтересованным взглядом.

— Как думаешь, это синтетика? — спросил один крыс другого.

Флюгер не стал дожидаться ответа эксперта по тканям, вскочил и, прихрамывая, помчался вслед за автомобилем.

А Катерина возвращалась от господина Анибала, у которого брала очередное интервью. Главный видист города огорошил ее новым скандальным заявлением: что отношения между тиграми и барсами следует пересмотреть.

— Как же так? — удивилась Катерина. — Вы же всегда говорили, что барсы — враги тигров. Разве вы их не ненавидите?

— Нет! — четко, по-военному, ответил Анибал. — Это клевета, я вовсе не ненавижу врагов. У меня даже есть друг враг. Завтра я его представлю нашему движению. Он барс.

Однако Катерина продолжала недоумевать:

— Но ведь ваши древние саблезубые сородичи воевали с древними снежными сородичами барсов…

— Ерунда! Нет никаких документов, свидетельствующих о том, что саблезубые и снежные воевали друг с другом.