Хаосовершенство - Вадим Панов

– Если прольется кровь, вы, комендант Щеглов, отправитесь под суд.

– Станция – объект повышенной опасности, – ровно ответил Мишенька. – Мы имеем право стрелять.

– Но не в мирную демонстрацию.

– Перечитайте устав СБА, господин президент. В нем ничего не сказано о том, как должны выглядеть нарушители охраняемого периметра.

Мишенька отключил связь и посмотрел на Прохорова.

– Что у ворот?

– Шесть «Пугачей», пять бронетранспортеров и две сотни безов со спецсредствами для разгона толпы. Место узкое, возможно, задержим. – Слева и справа от железной дороги были установлены рогатки и ряды колючей проволоки. Были и мины, однако не в тех количествах, что на других направлениях. Беспрепятственно толпа могла идти лишь по полосе шириной в шестьдесят метров, и этот факт позволял Прохорову надеяться удержать «зеленых» на первом периметре. – В резерве еще три сотни…

– Обычные безы? – перебил заместителя Щеглов.

– Да.

– Пусть остаются в резерве. Что со второй линией?

– Мы сменили оружие на травматическое. Жертвы будут, но в минимальных количествах. Надеюсь, это их остудит.

– Не просто остудит, они должны там захлебнуться. – Мишенька вывел на экран карту проблемного участка. – Толпа не должна пройти дальше второго периметра. Только в этом случае… – Договаривать Щеглов не стал, Прохоров и так знал, о чем предупреждали аналитики. – Что Слоновски?

– Как только ты объявил тревогу, внутренняя безопасность, согласно боевому расписанию, заняла «периметр 0».

– Хорошо.

Четвертая, тайная и последняя линия обороны – «периметр 0» – проходила по крайним постройкам Станции, скрытно соединенным в единую защитную цепь. Эти укрепления находились в полном ведении Слоновски, и там не было ни травматического оружия, ни гранат со слезоточивым газом, только боевое оружие.

– Хорошо, – повторил Мишенька. – Я предупредил Патрицию, что обратный отсчет включен.

Как и ожидала Эмира, приблизиться к железнодорожным воротам без помех демонстрантам не позволили. Едва первые ряды фанатиков перешли невидимую черту – приблизительно в ста метрах от периметра, – в толпу полетели гранаты со слезоточивым газом. Целый рой гранат, создавших на пути нападавших плотное облако.

Репортеры взвыли от восторга, а толпа – от ярости.

Но не остановилась.

Фанатики прекрасно знали, что их ждет, и хорошо подготовились к такой ерунде, как газ. Тысячи человек едва ли не одновременно натянули на физиономии защитные маски и устремились к рядам колючей проволоки, служившей первой стеной Станции. Ломиться в запертые ворота «зеленые» не стали.

– Но ведь их здорово порежет, – пробормотал Чайка. – Неужели они не понимают?

– Ты забываешь о транспарантах, – ответила Эмира, напряженно вглядываясь в происходящее. – Ставлю сто юаней против двух рублей, что они с секретом.

К тому же, возможно, у кого-то из шествующих в авангарде «зеленых» есть при себе кусачки или ножницы. Или еще какой-нибудь инструмент для борьбы с заграждением.

– Двух рублей жалко.

– Молодец.

Защитники Станции сделали все, чтобы железнодорожная ветка – наименее укрепленный участок периметра – стала неудобным направлением для штурма. Ров перед первым рядом «колючки», ров позади. Бетонные блоки, торчащие из земли металлические штыри… А также очереди из травматического оружия, нескончаемый поток газовых гранат и водометы, включившиеся сразу, едва «зеленые» подошли к ограждению. Безы отлично подготовились к отражению атаки, однако противостоящие им фанатики не думали о себе. Они упрямо перли на колючую проволоку, натыкались на штыри, блевали от газа, корчились, схлопотав резиновую пулю в грудь или лицо, но задние ряды продолжали напирать.

– Остановим Ад!

– Остановим Ад!!

Живой поток прорвал «колючку» и рванул вперед.

– Пора, – поняла Эмира. И подозвала стоявшую у внедорожника Тураеву: – Фатима, нужно ударить придуркам в бок. Это даст безам время на перегруппировку…

– Эмира, все плохо, – тихо ответила та, виновато глядя майору в глаза. – Только что пришел приказ: ты временно отстранена и должна вернуться на базу. Мне велено не принимать активных действий, чтобы не подвергать ненужному риску личный состав.

«Молодцы!»

Эмира даже ругаться не стала – какой смысл? Спланировавшие акцию люди знали майора Го как исполнительного, верного Уставу офицера. Пока эти качества были нужны, майору Го позволяли делать в Кайфограде все, что она считала нужным. В настоящий момент ситуация изменилась, и майору Го велено не путаться под ногами. Все правильно. Лишнее доказательство того, что за «Остановим Ад!» стоит весомая структура.

– Для предотвращения беспорядков в Кайфоград направлено два десантно-штурмовых полка ОКР, – по-прежнему тихо продолжила Фатима. И вздохнула: – Похоже, Эмира, здесь начинается война.

«Зеленые» прорвутся как можно дальше, а затем в дело вступят военные. Было ли так запланировано заранее, или же командование ОКР оперативно среагировало на происходящее – не важно. Важно другое: флот в стороне не останется. День «Х» наступил.

– Когда прибудут десантники?

– Минут через тридцать.

Го помолчала, а затем, глядя бывшему заместителю в глаза, спросила:

– Ты ведь не заставишь меня возвращаться на базу?

Они с Тураевой служили не один год, прошли через кучу военных конфликтов, не раз прикрывали друг друга, делились патронами и едой, но ведь люди непредсказуемы… К счастью, не в этом случае.

– Я сообщу, что ты туда отправилась, и отвернусь.

– Спасибо.

– И… – Фатима взяла Эмиру за руку. – На всякий случай: прощай.

– Прощай.

Лишние слова ни к чему. Короткое прикосновение, короткий, полный дружеского тепла взгляд, и Тураева вернулась к внедорожнику. Она догадывалась, что у Го есть некое важное, неизвестное ей дело, и не хотела мешать. Именно потому, что они с Эмирой служили не один год, прошли через кучу военных конфликтов, не раз прикрывали друг друга, делились патронами и едой…

Майор подошла к Чайке и сообщила последние новости:

– Ребята, которые затеяли это безобразие, перекупили мое начальство. Минут через тридцать-сорок начнется полноценный штурм Станции.

– В таком случае нам пора, – решительно оборвал майора Илья. – Звони Патриции и объясняй ситуацию…

– Не слишком ли ты смелый для ломщика? – осведомился Стефан, опустив маску на грудь. – Прямо опытный боец, будь я проклят.

– Тебя это немного беспокоит?

– Меня это немного удивляет.

Они шагали примерно в середине колонны, но не смешались с ней – группа прилепилась к левому флангу разгоряченных «зеленых», и два десятка телохранителей зорко следили за тем, чтобы к Дрогасу и Саймону никто не приближался. И даже не шагали, скорее топтались рядом с проходящими мимо первого периметра фанатиками. Голова колонны рвалась дальше, дралась с безами, пытаясь добраться до второй линии обороны, и лезть в драку Стефан благоразумно не стал, велел ждать.

– Я знаю, ради чего рискую, – хмуро ответил Хост. Он тоже снял маску – ветер разогнал облако слезоточивого газа – и теперь жадно вдыхал воздух.

– Ты знаешь? – Если замечание о странном для «компьютерного доходяги» спокойствии Саймона стало просто поводом для болтовни, то нынешний ответ и в самом деле удивил Дрогаса. – И ради чего?

– Я всегда был ломщиком, – ответил Хост, глядя на проходящих мимо «зеленых». – Ломать самые защищенные сети – мое призвание. Смысл жизни. И просто кайф… – Пауза. – Я сломаю Станцию и войду в историю. Понятно?

– Более-менее.

– А вот ты почему здесь? Неужели из-за денег?

– Это мое призвание, – пожал плечами Дрогас.

– Посылать людей на смерть?

– И рисковать самому.

– Ты просто отморозок.

– Вроде тебя, – расхохотался Стефан. И стал серьезным: – Если пройдем вторую линию, то у нас все получится.

– А как же третья?

– Там будут другие расклады.

– Уверен?

– Я не уверен, я знаю.

Кадр № 702

Человек висит на «колючке». Острые лезвия режут его плоть до самых костей, кровь льется в раскисшую землю, а человек смеется. Его друзья лезут по нему через преграду, топчут его спину, его плечи, его голову, а человек смеется. В него попадают резиновые пули, а человек смеется. Этот человек не пойдет дальше. Возможно, он так и умрет на проволоке, но человек все равно смеется.

Человеку хорошо.

– Они все под кайфом! – кричит Кристиан, отвлекаясь от видоискателя. Кристиану и страшно, и противно. – Б…дь, они же все под кайфом!!

– Кайфоград, – хладнокровно объясняет Олово.

Они между вторым и первым периметрами, примерно посередине, на небольшом пригорке. Видно отсюда отлично, а что не разглядит глаз – приблизит «шива», она зоркая, она добивает даже до первого периметра, но так далеко не надо. Все самое интересное гораздо ближе.

Вертолеты с ревом зависают над толпой и опустошают танки с «липучкой» – клеящим гелем. Она схватывает одежду и пальцы, может приклеить руку к туловищу или связать часов на двадцать двух-трех человек. Штанины «липучка» тоже склеивает, и люди падают. Но остальные продолжают идти. Гель ярко-красного цвета, как свежая артериальная кровь. Психологи говорят, что это дополнительный фактор воздействия. Но люди продолжают идти. Люди продавили безов, и те отступают. Уходят под прикрытием отплевывающихся водометов.