Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

— Всегда приятно послушать образованного философа, — заявил Сад. — В особенности если он пытается определить зло, как следует его не испробовав. Типичный немецкий идеализм, таково моё мнение. Однако мы всё равно рады приветствовать вас в наших рядах.

— Любой мясник способен на злые дела, — раздражённо проворчал Ницше. — А вот чтобы понять его метафизические последствия, требуется мыслящий человек.

— Пойдём дальше, — как ни в чём не бывало продолжал Сад. — Среди нас несколько аристократов. Жиль де Ретц, например, его мы особенно счастливы здесь видеть. Не хотите ли совершить какое-нибудь злое дело, Жиль?

— Бог не пожелал прислушаться к моему покаянию, — ответил Жиль. — И потому я готов к новым, более жестоким преступлениям. Посмотрим, как это понравится Ему.

— Вот так дух! — воскликнул Сад. — Прошу обратить внимание на графиню Елизавету Эстергази, принадлежащую к одному из самых знаменитых венгерских родов. Наиболее образованным из собравшихся здесь известна её история: графиня принимала ванны из крови своих служанок — нескольких сотен. Только сначала Елизавета замучивала их до смерти, естественно.

— А что я могла сделать? — спросила графиня, поворачивая красивое лицо с безумными глазами в сторону Сада. — Они плохо себя вели. Кому-то ведь следовало их наказать.

Сидевший напротив неё Захер-Мазох подумал, что графиня Елизавета — самая роскошная женщина, которую ему когда-либо доводилось встречать. Вот леди, понимающая толк в страдании, — если его нужно причинить другому человеческому существу.

— Дорогая графиня, — выпалил он, — я знаю одного человека, которого необходимо наказать и который готов отдать себя в ваше распоряжение!

Губы графини презрительно изогнулись.

— Австрийская свинья!.. Меня не интересуют мужчины, к которым тебя, впрочем, едва ли можно причислить. Я люблю молодых девушек. Так что одари своей мерзостью тех, кто способен получить извращённое удовольствие от наказания такого недостойного и глупого существа, как ты.

Удовлетворённый Захер-Мазох откинулся в кресле. Леди и в самом деле понимает, чего требует душа мазохиста.

— Друзья, — снова заговорил Сад, — вас так много, что я просто не в силах назвать каждого. К счастью, наш стол в случае необходимости становится бесконечным — иначе нам не удалось бы усадить за него всех, кто сегодня пожелал принять участие в этой встрече. А теперь, господа, не пора ли выбрать тему разговора?

— Ты же знаешь, на данном этапе существует только один больной вопрос, Сад! — вмешался Жиль де Ретц. — Я имею в виду возмутительное, упадочное состояние, в которое по вине Дьявола пришло зло.

— Да, именно о зле я бы хотел с вами сегодня поговорить, — кивнул Сад. — Братья и сёстры, мы слишком долго терпели этот изнеженный и смехотворный Ад. Оглянитесь по сторонам! Что нас окружает? Что происходит в Аду? Идёт война, дрянная и абсолютно безликая. Кстати, с каких пор война стала считаться злом? Да, война приносит ужасные страдания, но разве в ней заключено зло? На сей счёт ни у кого и никогда не возникало сомнений. Кроме того, нам удалось обнаружить, что в аду полно политических партий, преследующих самые разные цели, — совсем как на Земле. Друзья мои, я со всей серьёзностью заявляю: нам необходим настоящий Ад, место, где царят извращённое зло и жестокость. Зачем нам жалкий, дрянной и низкосортный Ад, где мы с вами находимся?

— Правильно! Правильно! — завопили собравшиеся.

Де Сад подождал, пока стихнут аплодисменты и крики. Потом снова заговорил:

— Поэтому, друзья мои, я предлагаю создать боевую группу, которая посвятит все силы тому, чтобы сделать Ад действительно адским местом.

— А что, если Дьяволу это не понравится? — осведомился Оскар Уайльд с дальнего конца стола.

— Ну, тем хуже для него. Если он отстаёт от времени, его следует сместить.

— Свергнуть Сатану в его собственном Аду! — задумчиво проговорил Захер-Мазох. — Какая выдающаяся мысль!

— Меньшего я от себя и не ждал, — заметил де Сад.

Глава 12

Сад и Ретц остались вдвоём после того, как совещание закончилось. Они сидели на балконе номера Сада в мотеле «Последний шанс». Маркиз устроился на плетёном стуле, а Ретц — в мягком кресле, которое вытащил на балкон. Вечер выдался тихим. Солнце, похожее на расплавленный огненный диск, недавно зашло. Синее небо быстро темнело, лишь на далёком горизонте виднелась пурпурная полоса заката.

— Ты часто воспоминаешь о прежних временах? — спросил Сад у Ретца.

— Иногда, — ответил Ретц. — А ты?

— Тоже. Иногда. — Сад раскурил глиняную трубку, которую ему дал Леопольд, сделал несколько долгих затяжек. — Знаешь, то, что мы делали ради удовольствия… Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Да, — со вздохом ответил Ретц, предвидя следующие слова Сада.

— В действительности наши поступки нельзя оправдать, — сказал Сад.

— Да, — согласился Ретц. — Наверное, нельзя.

— Но когда все говорят, будто мы делали то, что делали, только для удовольствия — как если бы речь шла о малозначительном импульсе, который легко подчиняется воле, просто мы не пожелали его контролировать… Как мало нас понимают!

— Угу, — согласился с ним Ретц.

— Они не знают, что им не дано было познать истинное наслаждение — тем, что судят и клеймят нас. Их жалкими страстишками так легко управлять. Они никогда не выходили за рамки закона ради того, чтобы попробовать нечто необыкновенное.

— Ты прав, мой дорогой маркиз, — кивнул Ретц. — Мне кажется, ты собираешься кое-что по сему поводу предпринять.

— Да. Теперь мы наконец оказались в таком месте, где то, о чём даже и помыслить нельзя,