Практическая фейрилогия (СИ) - Грин Агата

Вайолет опустила голову и замолкла на какое-то время, глядя на свои холеные руки. Она вроде бы успокоилась, но жилка на ее шее бешено пульсировала, и мне стало не по себе.

Посидев так какое-то время, женщина подняла голову и проговорила:

— Вы плохо выглядите. У вас серая кожа, круги под глазами, губы сухие, глаза поблекли. Видно, что вы плохо спите и плохо едите. Вы тоже болеете, и не отрицайте.

Вайолет потянулась к своей сумочке и достала из нее несколько маленьких флакончиков. Флакончики я узнала — это та самая магическая косметика, которую скупают богатые рини, чтобы вернуть молодость и придать сияние коже. Косметика эта изготовлена из по-настоящему редких ингредиентов, как то кровь единорога, истолченные крылышки пикси, чешуйки виверны и прочее баснословно дорогое и эксклюзивное.

— Добавьте одну каплю вот этого средства в свой крем, и через пару дней не узнаете кожу в самом лучшем смысле. Вот это, — она указала на самый пузатый флакончик, — то, что излечит любые шрамы, даже самые старые и грубые. Но ценнее всего вот этот эликсир. Он дарует здоровье, а здоровье — основа красоты.

Вайолет капнула капельку из последнего флакона в мою чашку и, улыбаясь, сказала:

— Достаточно капли этого эликсира, разведенного с любой жидкостью, чтобы следующие два-три месяца быть безупречной. Здесь кровь оборотней, которые, как известно, восстанавливаются даже после страшных ран и отличаются отменным здоровьем. Ваша кровь станет пламенной, вы почувствуете себя как никогда здоровой и вы в действительности окрепнете, улучшатся ваше зрение, слух, обоняние. Этого флакона вам хватит надолго.

Я уставилась на чашечку так, словно в нее капнули ядом.

— … Если вы раздобудете для меня приглашение в неблагие холмы, я отдам вам половину собственных запасов, — продолжила искушать меня Вайолет. — Они стоят целое состояние. Хотя, на мой взгляд, они бесценны.

— Предложите хоть эликсир бессмертия, я не соглашусь. Даже если бы хотела вам помочь, мне бы это не удалось. Неблагие не хотят гостей. Я была исключением, они хотели посмотреть, что получится, если пустить человека в свои холмы, и они посмотрели.

Красавица упрямо покачала головой и возбужденно проговорила:

— Попробуйте этот эликсир, а потом ответьте.

— Не нужно. У меня у самой есть волшебная омолаживающая вода.

— Ничто не сравнится с этим. Попробуйте на себе эффект моих средств, и только потом мы поговорим. Я не заберу это, как бы вы ни протестовали, — заявила Вайолет и поднялась с дивана.

— Вайолет…

— Я позвоню вам позже, только когда вы это попробуете.

Как я ни противилась, Вайолет наотрез отказалась забирать эти средства и поспешно ушла из нашего дома. Естественно, ничего я пробовать не стала, и, спрятав флакончики, позвонила дяде, чтоб проконсультироваться, как помочь затосковавшей рини Фенн.

Дядя отчитал меня за то, что я вообще впустила эту женщину, и я возразила ему: если мы бы не встретились, то я бы не узнала, что ей требуется помощь, и не сообщила бы, куда следует. Тоска по холмам — страшная болезнь, которая губит даже самых сильных.

Глава 35

Дюк вернулся в Кэнтон, выторговав у начальства двухнедельный отпуск. Он приехал ко мне сразу с вокзала, с цветами, и я оказалась не готова к этой встрече.

Во-первых, о приезде он заранее не сообщил. Во-вторых, я сама лишила себя возможности избежать с ним встречи, выглянув из окна посмотреть, что за шум на улице.

Кто бы мог подумать, что прагматичный и спокойный Дюк Денвер, осуждающий парочки, проявляющие чувства на людях, явится ко мне так шумно и переполошит всю улицу?

Дюк впервые повел себя, как бескомпромиссно влюбленный мужчина: сжал в объятьях, когда я, удивленная, открыла ему калитку, жарко заговорил о том, как сильно скучал, и, не слушая возражений, велел собираться, ведь нас ждут его родители. Ба он тоже пригласил на обед — ба предсказуемо отказалась.

Я поехала только потому, что не смогла придумать, как отвертеться. Мне казалось, я смогу сразу выложить Дюку, что между нами все кончено, но я не смогла, растерялась и, подавленная и безмолвная, как овца на заклание, поехала с ним к родителям. Я успокаивала себя тем, что этот обед ни к чему меня не обязывает, что неприлично уже так долго отказываться от встречи с Денверами, но это был не просто обед — это была заранее спланированная операция под названием «Окольцевать Магари», и я не смогла отразить атаку комплиментов и любезностей. Денверы так старались продемонстрировать, что в их семье мне будет очень-очень хорошо, что мне стало страшно. А ведь всего три месяца назад я мечтала об этом, и даже просила дядю как-то магически повлиять на Дюка, чтобы он сделал мне, наконец, предложение руки и сердца. Пережив тот обед, я вернулась домой.

Бабушка сочла меня «взятым в плен бойцом» и потом весь вечер со мной не разговаривала. Только на следующее утро соизволила процедить:

— Если ты согласишься за него выйти, ты глупая курица. А раз так, вы отличная пара: Курица и Индюк.

— Большая девочка, сама решу, что делать, — огрызнулась я, не став объяснять, что не хочу за Дюка замуж — хотя он еще не сделал предложения.

От всех этих волнений меня отвлек звонок Вайолет Фенн. Она нашла мой номер и попросила встретиться. Голос ее звучал спокойно, так что я, обнадеженная, понадеялась, что в этот раз мне удастся убедить ее не добиваться приглашения в холмы. Приодевшись (бабушка фыркнула, сочтя, что я принаряжаюсь для Дюка), я захватила оставленные рини Фенн редкие эликсиры красоты и поехала к ней на встречу.

Она ждала меня за столиком в милой кофейне.

— Здравствуйте, Магари, — ровно произнесла Вайолет. — Жаль, вы не попробовали мои средства.

— Откуда вы знаете?

— Если бы попробовали, я бы это сразу поняла, — улыбнулась она. — Вы упрямы или просто не доверяете мне? Опасаетесь принимать мои эликсиры?

— Опасаюсь.

Женщина улыбнулась шире.

— Я напугала вас, но вы пришли. Чтобы вернуть то, что я оставила, верно?

— Верно. Заберите это, Вайолет.

Я протянула женщине пакет и она, даже не убедившись, что все на месте, убрала его на соседний свободный стул. Глотнув кофе, Вайолет поморщилась и с отвращением протянула:

— Беру самые насыщенные напитки, но все равно не ощущаю вкуса.

Она отставила чашечку и жестом подозвала официанта. Молодой человек, желающий угодить прекрасной рини, подлетел к ней как на крыльях и застыл с выражением готовности служить.

— Что возьмете, Магари? Здесь прекрасный кофе, — уточнила у меня Вайолет.

— Ничего, пожалуй.

— Как хотите. А мне принесите что-то яркое, чтобы взбодрить вкусовые рецепторы, — сказала она официанту.

— У нас есть великолепный кофе с перцем. Острая штука, пробирает до слез.

— Несите.

Официант улетел за острым кофе, и взгляд зеленых очей Вайолет замер на мне. Тогда я очень хорошо ощутила разницу между нами. Я отчаянная, но она отчаяннее.

— Я хочу в холмы, Магари, и я туда вернусь. В благие, неблагие холмы — неважно.

— Я вам помогать не стану.

— Это я уже поняла. Приглашение я сама раздобуду. От вас я прошу только одной любезности: расскажите о том, что должен знать каждый человек, который попадает в неблагие холмы.

Заметив мои сомнения, Вайолет добавила:

— Я попаду туда все равно. Просто объясните, как себя обезопасить.

Злость взыграла в моей крови, но я не ушла и не ответила отказом на ее просьбу. Почему? Да потому что мне было ее жаль, очень жаль, и потому что я сама мучилась и страдала по сидхе, с которым мне не суждено быть…

Вайолет начала расспросы.

Я сгущала краски, нагнетала, красочно описывала страшных с виду гоблинов, ку ши со смрадным дыханием, обманчиво смирных келпи, мнение неблагих о дарах и даринах. Сначала Вайолет жадно слушала, а потом, увлеченная, сама стала рассказывать о том, что видела в Кинни. Незаметно я стала слушателем, а она рассказчиком; так мы менялись в своих ролях несколько раз.