Бомарше - Ф Грандель

"Исходя из кризиса, к коему привел ход событий, и из уверенности, что английский народ безо всякого стеснения, громогласно требует начать с нами войну, что же нам надлежит делать?

У нас на выбор три возможных решения. Первое решение никуда не годится, второе - самое надежное, третье - самое благородное. Но сочетание третьего и второго решения мгновенно превратит французское королевство в первую державу мира.

Первое, никуда не годящееся, совсем никуда не годящееся решение заключается в том, чтобы продолжать делать то, что мы делаем, или, точнее, ничего не делать, то есть выжидать дальнейших событий, ничего не предпринимая пока не сменится английское правительство, и они [англичане] одной рукой подпишут мир с Америкой, а другой - приказ атаковать наши суда и захватить наши владения на островах. Таким образом, худшее из решений заключается в том, чтобы не принимать вообще никакого решения, не вести никаких переговоров с Америкой и ждать, пока англичане не закроют нам туда все пути, что, впрочем, не преминет случиться в самом скором времени.

Второе решение - его я считаю наиболее надежным - состоит в том, чтобы открыто принять договор о союзе, который вот уже год предлагает Америка, с правом на рыболовство на Большой банке, взаимными гарантиями охраны владений на островах и обещанием оказать помощь в случае нападения или продолжения войны. Ко всему этому еще должен быть приложен тайный план захвата английских островов, а также священное обязательство трех держав Соединенных Штатов, Испании и Франции - обозначить для англичан меридиан на океане между Европой и Америкой, за границами коего любой их корабль подлежит немедленному захвату как в военное, так и в мирное время.

Конечно, нельзя закрывать глаза на следующее: как только англичане поймут, что у них нет никакой надежды вести переговоры с государством, которое уже вело переговоры с нами, они могут тут же объявить нам войну и повести ее беспощадно, посчитав нас нападающей стороной в силу одного существования такого договора. Но, поскольку войны как таковой все равно теперь не избежать, у американцев, испанцев и французов, если они объединятся, достанет сил поставить на место эту надменную нацию, ежели она окажется настолько безумной, что отважится напасть на нас.

Третье решение, самое благородное из всех не говоря уже о том, что оно не нарушает существующих договоров, верность которым [король] считает для себя обязательной, заключается в том, чтобы заявить англичанам в решительном манифесте, что король Франции, после того как он долго из деликатности и лояльности по отношению к Англии оставался пассивным и спокойным наблюдателем разворачивающихся военных действий между англичанами и американцами, хотя эти действия и наносили большой ущерб внешней торговле Франции не желая объявлять Англии войну, а еще меньше вести с ней войну без объявления, как это ныне стало безобразным обычаем, не желая даже вести переговоры по поводу какого-либо договора, могущего ущемить интересы лондонского двора и продолжая политику нейтралитета, коей он всегда придерживался, настоящим заявляет, что Франция отныне считает Америку независимой страной и намерена начать вести с ней взаимовыгодную торговлю, ввозя их товары во Францию и вывозя французские в Америку.

Таков примерно текст манифеста, который я предлагаю на рассмотрение его величеству. Правда, подобный документ, расширяя права французского нейтралитета и ставя воюющие стороны в идеально равные условия, может разгневать англичан и не удовлетворить американцев. Если мы им ограничимся, то, возможно, снова дадим Англии повод обойти нас и самим предложить Америке независимость в обмен на договор о союзе, решительно направленном против нас.

В этом хаосе событий, в этом всеобщем столкновении великого множества переплетающихся интересов не предпочтут ли американцы тех, кто предложит им независимость плюс договор о союзе, тем, кто ограничится лишь признанием их мужества в достижении своего освобождения? Итак, присоединяясь к соображениям графа де Верженна, я осмелюсь предложить его величеству добавить к третьему решению еще и тайное соглашение с условиями второго. Иными словами, с того момента, когда я объявил бы Америку независимой, я начал бы вести с ней строго секретные переговоры насчет заключения договора о союзе

В тот момент, когда я признал бы независимость, я сосредоточил бы на побережье океана от шестидесяти до восьмидесяти тысяч солдат, а флоту приказал бы принять боевой порядок, чтобы никаких сомнений в том, что решение это принято раз и навсегда, у англичан не возникало.

Наконец, из желания показать, что уважаю ранее заключенные договора, я не стал бы восстанавливать Дюнкерк, нынешнее состояние коего является для Франции вечным позором, но тем не менее приказал бы начать строительство хотя бы одного порта на океанском побережье, причем столь мощного и столь близко расположенного от английского берега, что англичанам станет ясна незыблемость нашего намерения им противостоять.

Я укреплял бы далее во всех возможных формах отношения с Америкой, ибо только благодаря ее гарантиям мы смогли бы теперь сохранить свои колонии; поскольку интересы американцев ни в чем не противоречат нашим интересам, я бы доверял их обязательствам в той же мере, в какой опасался бы положиться на обязательства Англии, которые они вынуждены были взять на себя; я никогда больше не упускал бы случая подчеркивать унизительное положение нашего коварного и хитрого соседа, столько раз прежде оскорблявшего нас, а теперь исполненного неистребимой ненависти к Франции, куда большей, нежели обиды на американцев, хотя именно они отняли у Англии две трети территории ее империи.

Так давайте же не терять на размышления тот единственный миг, который остался у нас, чтобы действовать, не будем попусту тратить время, убеждая себя: "Еще слишком рано", чтобы нам вскоре не пришлось с болью воскликнуть: "О, небо! Теперь уже слишком поздно!"

Этот исторический документ, который все игнорируют, ибо он противоречит предвзятому мнению, сложившемуся о Бомарше, возымел, как я уже сказал, свое действие.

13 марта 1778 года французское правительство заявило в Лондоне, что оно считает американцев независимыми и т. д. (третье решение).

Но (а это уже второе решение) 17 декабря 1777 года Людовик XVI сообщил Франклину, что готов подписать с Соединенными Штатами договор о торговле и дружбе. Этот тайный договор был составлен и подписан 6 февраля 1778 года от имени Франции - Жераром, государственным секретарем Людовика XVI и правой рукой Верженна, а от имени Соединенных Штатов - Франклином, Дином и Ли.

Вскоре после этого Людовик XVI поехал на океанское побережье и выбрал Шербур, чтобы построить там новый порт, "столь близко расположенный от английского берега и т. д.". Дюмурье, молодой офицер, чьи идеи понравились королю, получил задание создать там морскую базу, рассчитанную на 40 линейных кораблей. Из Шербура Людовик XVI и написал королеве перед тем, как лечь спать: "Я самый счастливый король на свете". В этот вечер Фигаро одержал верх над Телемаком.

И уже 18 июня Франция, поставленная на колени Парижским договором, вдруг разом поднялась. "Жаворонок", одинокий фрегат, на который в водах Морле напала английская эскадра, потопил корабль противника и вышел из боя победителем. Ликование французов не поддавалось описанию. Дальнейшее принадлежит Истории, и вы ее знаете: Грасс, Шартр, Рошамбо и, разумеется, Лафайет. Легенда всегда прославляет своих героев, а вот История часто не помнит своих. Бедный Бомарше! Прежде чем вкусить горькие плоды франко-американской неблагодарности, он пережил, однако, большую радость.

В июле 1779 года в водах острова Гренады "Гордый Родриго", который под флагом Бомарше эскортировал караван из десяти торговых судов, принял решающее участие в морской битве, завязавшейся между эскадрами адмирала д'Эстена и адмирала Бирона.

После битвы граф д'Эстен отправил Бомарше через Сартина следующее письмо:

"На борту "Лангедока" на рейде Сен Жорж,

остров Гренада, 12 июля 1779 года.

Сударь, у меня есть лишь минута, чтобы сообщить Вам о том, что "Гордый Родриго" хорошо справился со своей боевой задачей и содействовал успеху королевского флота. Надеюсь, Вы меня великодушно простите, что я использовал его в бою. Однако спешу Вас заверить, что Ваши интересы от этого не пострадают, можете в том не сомневаться. [Его капитан] храбрый г-н де Монту был, к несчастью, убит в бою. Я безотлагательно отправлю в министерство все необходимые бумаги и надеюсь, что Вы поможете мне добиться тех наград, которые Ваш флот так доблестно заслужил.

Имею честь оставаться, сударь, исполненным всех тех чувств, которые Вы так хорошо умеете внушать Вашим покорнейшим слугам,

д'Эстен"

Послание адмирала прибыло 6 сентября в морское министерство, и по приказу Сартина его тут же вручили Бомарше. На следующее же утро Родриго с огромной радостью писал своему другу министру: