Любовный квадрат - Клаудиа Кроуфорд

Мона, конечно, знала, как выискивать подобных мужиков. Отвратительное поведение Брента с Грегом и Мелиссой в Вашингтоне, когда он оставил их одних в мотеле, пока развлекался со своей Козочкой-на-неделю, доказало, что что-то не в порядке.

В начале ее карьеры по озвучиванию рекламы его презрение к амбициям Моны росло прямо пропорционально ее успеху.

– Посмотри. Ты купаешься в деньгах, но не имеешь того, что нужно, чтобы стать звездой.

– Когда мы встретились, ты говорил совсем другое. Считал, что у меня все качества звезды.

Брент был высоким, мощным незнакомцем с длинными ногами, красивыми руками и великолепными зубами, и сидел рядом с ней в самолете, уносящем ее домой из Лондона. Ее сердце было искромсано Ником Элбетом, а надежды на карьеру высоки благодаря Биллу Нелу.

– Я просто старался забраться тебе под юбку.

Это именно то, чего он добился в приятной темноте ночи. Брент опустил подлокотники трех свободных в их ряду кресел и предложил расслабиться.

– Ты сказал, что я выгляжу печальной и нуждаюсь в крепких объятиях.

– Это сработало, не так ли?

– Ты сказал, что я пылаю ярким, драгоценным огнем.

– Уолтер Патер. Гарантированная заводка, срабатывает всякий раз, особенно с девицами, имеющими свободное художественное образование.

Если Бог любви покинул ее, Бог Успеха улыбался, по крайней мере, одной стороной рта. Замеченные Биллом Нелом особенности ее голоса чудесно подошли для коммерческой рекламы на радио и телевидении.

В особом мире озвучивания Мона Девидсон стала первой. Когда она, наконец, решила, что достаточно финансово независима, то сменила замки и подала на развод. Хотя она утверждала, что не нуждается в деньгах и не хочет получать алименты на детей, ее адвокат настоял на противоположном.

Говоря о детях, нужно признать, что ей чертовски повезло. Добрые ребята. Хорошие оценки. Милые характеры. Никаких наркотиков. Никакой гульбы, как у дочки бедной старушки Эми. Трудно представить Эми бабушкой. С типичной новоанглийской сдержанностью приняла Эми побег Сэнди и последующую за ним беременность. Мона так и не узнала, предлагала ли Эми своей дочери аборт. Следующей новостью из Флориды стало письмо с фотографией малышки. «Скажи привет Дакоте! С любовью, бабушка».

Оглядываясь назад, можно сказать, что Эми сделала все не так уж плохо. Она единственная из трех Мьюзкетеров вела нормальную жизнь. Профессор, конечно, из породы умников. Но Мона вспомнила, каким отвратительным он был в тот день, когда Сэнди потерялась в парке. Обвинял Эми, хотя только сам нес ответственность за свой поступок. «Не сердись на Лу, Мона. Он был до смерти напуган; – извинялась Эми, преданная, понимающая жена».

– Сидней подходит тебе, дорогая Мона. Почему ты не перестанешь мучить его? Дай ему шанс.

Билл закончил просматривать свои записи. Он обнял ее с нежностью, накопленной за все годы, проведенные вместе.

– И, Мона…

– Да, Билл?

– Помни, ты актриса. Прекрасная актриса. Пусть это станет для тебя главным.

– А разве это не так? Я знаю, что всегда ставила работу на первое место.

– Забудь о всяких там Никах Элбетах. Не трать на них драгоценную энергию. Оставь ее для искусства, для твоих зрителей.

Этим вечером она пошла в квартиру к Сиднею. Еще раз влезем в эту шкуру, дорогие друзья! Вдовец уже пять лет, он, очевидно, был ограничен в сексуальном опыте, но все еще хотел. Когда Мона устала от его неумелого обращения, то прямо сказала, чего хочет и как это сделать. «Классная дама в будуаре», в главных ролях Мона Девидсон и Сидней, Раб Любви. Он оказался одним из тех мужчин, что выглядят лучше без одежды. Всю жизнь он ждал женщину типа Моны, которая взяла бы его за руку и научила всему. Сидней страстно благодарил ее за любовь к нему и клялся в вечной преданности.

– Билл говорит, ты сможешь стать самой яркой звездой наших времен. У меня есть время и деньги, чтобы увидеть это.

Именно то, что ей нужно было услышать от мужчины, который представлял подходящую для нее партию на данном этапе жизни. Чтобы прорваться с ролью Бланш, Мона нуждалась в абсолютной и полной самопоглощенности, вере в свою способность сделать бросок от мыльных опер и коммерческих реклам к классической и современной драме. Она сделает это. Когда Бланш потрясет всех, сыграет Порцию и Селию Соплстоун, а потом, через несколько лет, королеву Гертруду, которая с мыслью о кровосмешении хватается за член собственного сына, выражающего соболезнования. Увы, мой бедный Гамлет, я хорошо это знаю!

Все пришло одновременно. Ее жизнь была в порядке. Билл записывал на видео все репетиции, поэтому они с Сиднеем могли просматривать их каждый вечер. Спустя какое-то время Мона смогла беспристрастно смотреть на актрису, играющую Бланш, и видеть свои ошибки, зная, как их исправить.

Если бы дедушка Давицки был жив! Как бы он гордился! Он мог бы еще здравствовать в свои девяносто, которые исполнились бы ему к этому времени. Дедушка умер, когда ей было пять, но Мона помнит, как он ставил ее на обеденный стол читать детские стишки, сопровождая их экстравагантными жестами. Он бы купил сухих абрикосов, они съели бы лакомство на его любимой скамейке на Риверсайд Драйв, а дедушка тем временем рассказывая бы семейные предания о своих молодых деньках, о роли Томашевского в Еврейском театре в Ист-Сайде.

Иммигрантский Ист-Сайд был теперь облагороженным районом Ист-Виллидж. Вместо роли еврейской мамаши с неблагодарными детьми или крикливой Kurveh, осужденной страдать за свои грехи, Мона сыграет трагическую героиню драмы двадцатого века.

Гардероб будет совершенно другим. Сидней сказал ей тратить, сколько нужно, неважно, сколько. Наряды, которые выпадут из убогого сундука Бланш Дюбуа, должны быть пикантны в своей поблекшей претенциозности на великолепие. В одном маленьком магазинчике Мона нашла белый костюм и блузу из органди, которые точно соответствовали описанию Уильямса. Именно в такой одежде Бланш приехала на Елисейские Поля. Костюм производил ужасающее впечатление. Пластмассовые серьги и ожерелье из искусственного жемчуга, белая соломенная шляпа, украшенная фестонами и красными вишнями, белые туфли на толстой подошве с ремешками на щиколотках. Теперь она готова к первому выходу.

Мона жила, словно солнце в собственной Вселенной, поэтому приглашение на свадьбу Джорджины стало сногсшибательным ударом. Она успешно вычеркнула Ника Элбета из своего сознания и заменила Сиднеем, сконцентрировавшись на том, что доставляло ей удовольствие, и отгородившись от остального. Ей нравилось, как Сидней массировал ей шею, пока она не засыпала, и его безоговорочное желание бежать в круглосуточный супермаркет в любое время ночи в любую погоду, чтобы только принести ей любимых сэндвичей.