Заклятые пирамиды - Антон Орлов

Флаварья напоминала каменный барельеф. Ее кожа стала такой же грифельно-серой, как шерсть Лиса, когда тот был вмурован в скалу. Это было все, что Дирвену удалось разглядеть на расстоянии, никакая сила не заставила бы его подойти к ней поближе.

– Помнишь, ты рассказывал про бабочек-мертвяниц из своего кошмара? – вкрадчиво напомнила Энга. – Про человеческие лица, выглядывающие из пыльно-серых коконов… Точь-в-точь как она, правда же?

Отвернувшись, амулетчик Ложи молча направился в ту сторону, где раньше находился второй выход из бывшей теснины. Похоже, он и сейчас там есть – частично заваленный, однако выбраться можно.

Без Энги он бы или упустил ужасательниц, или погиб, надо сказать ей спасибо, но какая же она все-таки мерзавка… Зато честная девушка, не то что Хеледика, это извиняет ее недостатки.

Из вылазки на проклятую землю вернулись без потерь. Уже хорошо. И удалось упокоить трех превратившихся в нежить сойгрунов. Тоже недурно. Скажи кто-нибудь Суно Орвехту пару лет назад, что он будет гордиться такими достижениями… Но сейчас не до иронии, это и впрямь достижение – если иметь в виду, что такое Мезра.

Лагерь магов Светлейшей Ложи смахивал в потемках на развеселый табор: озаренные разноцветными волшебными фонарями шатры, крытые парусиной фургоны, лошади, собаки, костры, еще и звуки скрипки. Кутаясь в подбитый беличьим мехом плащ, Суно прохаживался в ожидании ужина, который готовили повара-амулетчики – единственное, что скрашивает здешние ужасы и проблемы, это отменная кухня, – когда пришла мыслевесть из Аленды от коллеги Шеро.

Добрые новости. Дирвен успешно выполнил свое первое задание и прислал донесение: обе «ведьмины мясорубки» уничтожены, сам жив-здоров. Одна из ужасательниц убита, вторая «не сможет покинуть то место, где сейчас находится, подробности будут изложены позже в докладе». Гляди-ка, научился канцеляриту, паршивец… Его возвращение в Аленду на непродолжительное время откладывается: он-де сначала должен сопроводить некую порядочную девицу, поскольку связал себя обещанием в интересах дела. Бывает, что магам и амулетчикам Ложи приходится пользоваться помощью случайных союзников и после так или иначе с ними расплачиваться, обычная практика. Дирвен вдвойне молодец, что сумел столковаться с кем надо, несмотря на свой ершистый характер. Честно говоря, Орвехт опасался, что он со своей задачей не справится, а то и сам не уцелеет. Лишь теперь от сердца отлегло.

Интересно, что у него там за «порядочная девица»?

Хеледика в последние дни перед отъездом мага в Мезру ходила замкнутая и задумчивая. Готовилась к экзаменам, много читала, помогала матушке Сименде, но видно было, что ее мысли витают где-то в стороне.

– О Дирвене думаешь? Послушай совета мудрого старого дядюшки, выкинь безмозглого паршивца из головы.

– Уже выкинула, – девушка невесело улыбнулась. – Я думаю о другом: что мне делать дальше?

– Жить, как ни банально это звучит.

– Вот-вот, я и пытаюсь понять, как мне дальше жить, чем заниматься, – она опустила длинные загнутые ресницы золотисто-пепельного оттенка, но потом опять прямо посмотрела на Орвехта. – Я пока не знаю, какой должна быть моя жизнь и что мне нужно.

– Встретишь кого-нибудь, я надеюсь, – вздохнул маг, подумав, что Дирвен заслуживает хорошей порки.

– Этого мне сейчас не надо, и замуж я не собираюсь. Вы же не будете выдавать меня замуж?

– Нет, конечно, если только ты сама этого не захочешь.

Это заверение как будто успокоило Хеледику, но, судя по ее виду, она не оставила своих размышлений о смысле жизни.

«Госпожа Развилок, пошли ей кого-нибудь, кто сумеет развеять ее хандру, не оделив ее новыми печалями!» – взмолился Суно, направляясь на звук колокола к полевой кухне.

Обратно пошли в обход Лысой Прорвы: спешить сломя голову больше некуда, а в лесу, хоть там и водится волшебный народец, они будут в большей безопасности, чем посреди этой аномалии, как выразилась Энга, использовав словечко из своего родного языка.

Дирвен по дороге расспрашивал ее об Артамириде. Оказывается, магия там редкость, зато повсюду паровые машины вроде тех, что стоят на некоторых фабриках. Эти чудовищные штуковины приводят в движение поезда, корабли и кареты, причем иногда взрываются, если котел вдруг перегреется. Дома из-за этого сплошь покрыты копотью, они там высоченные – по двадцать-тридцать этажей. Люди красят волосы во все мыслимые цвета, по улицам летают крылатые собаки и кошки, а плоды, похожие на картофель, растут на деревьях, как яблоки. И еще у них капуста величиной с кресло, поэтому в Артамириде не голодают. Он с жадностью слушал правдивые рассказы о чужом мире, задавая кучу вопросов – когда-то еще так повезет!

Хотелось выяснить, есть ли у нее кто-нибудь, но заговорить на эту тему Дирвен не решался. И вдобавок не мог разобраться, нравится ему Энга или нет. Вроде бы и то и другое сразу, однако притяжение было сильнее отталкивания.

«Победитель ядов» он ей по-честному отдал, предупредив, что амулет, возможно, долго не протянет, поскольку мог пострадать от ктармийской магии.

– Не имеет значения, – отозвалась ведьма, с удовлетворенной усмешкой разглядывая стеклянную подвеску с темно-синим шариком внутри. – Мне понадобится только его начинка, чтобы приготовить лекарство, она потерять свои свойства не могла.

– А лекарство для кого?

– Для моей подружки, которая осталась в Артамириде. Я ему покажу…

– Кому покажешь?

– Да так, одному человеку. Ладно, забудь.

Судя по хищному прищуру Энги, человек этот немало крови ей попортил.

Сердце у Дирвена екнуло от ревности: а ну, как между ними что-то было? Не в постели, ведь она девственница, а просто в смысле романтических отношений?

Ее шлайка после всех передряг пришла в негодность: судя по всему, обруч сломался в нескольких местах, и теперь многострадальный подъюбник сидел на своей хозяйке криво, словно у той одно бедро больше другого. Рациональное предложение снять этот несуразный предмет туалета и выкинуть в кусты Энгу возмутило: значит, Дирвену хочется, чтобы она ходила без шлайки, словно какая-нибудь уличная девка? Это же верх неприличия, в Артамириде все носят шлайки. Он, кажется, непонятно за кого ее принимает!

Обидевшись, она с полчаса молчала, а Дирвен время от времени косился на нее, не смея заговорить, и про себя недоумевал: чего здесь такого, другое дело, если б ей предложили разгуливать без юбки… Но у всех народов свои обычаи и представления о пристойном, с этим надо считаться. Чудной, должно быть, мир эта Артамирида.

Когда она сменила гнев на милость, он задал вопрос, давно вертевшийся на языке: зачем ей понадобилось ему помогать, только ради «Победителя ядов» и перехода через границу – или было что-то еще?